Издаёт смешок.
– Но ты все равно послала его в сад, да?
– Почему ты говоришь в прошедшем времени, я и сейчас его туда шлю. Наркомана моего, оказывается, уже поймали. И отпусти уже меня, я хочу домой. У нас папа в гостях.
Подействовали мои последние слова на него? Конечно нет. А если кто-то войдёт сейчас в подъезд? Зря свет тут починили.
– Нет. Ты – моя.
Впивается пальцами в ягодицы так, что завтра у меня точно останутся синяки и, совершенно точно, говорит серьезно, отчего низ живота моментально прошибает током.
– Ай. Ты прилетел мне это сказать?
– И ещё ремнём тебя отлупить.
– За что? Я больше не надевала то красное платье, оно неудобное.
Смотрим друг другу в глаза и улыбаемся. Только он – дьявольски, что-то задумал.
– Сейчас мы поедем ко мне, – одобрительно кивает.
Отрицательно мотаю головой. Он усиливает хватку и уже окончательно впечатывает в свой пах, между нами только слои одежды.
– Я свихнусь до конца июня в Стэнфорде без тебя, и провалю экзамены, пожалей меня, – говорит как настоящий кот из Шрэка.
Нет, как бы я не хотела, но ты реально не мой уровень. Мне нужно всегда это держать в голове. И вообще, держаться за что-нибудь, когда нахожусь рядом с ним.
– Значит такова твоя судьба.
– Ты – моя судьба. Но сейчас у тебя есть два варианта действий на выбор.
Он безотрывно смотрит на мои губы и я, ощущая на них легкое покалывание, слегка прикусываю нижнюю губу. А потом этот бездонный взгляд в глаза, пипец, мурашки медленно покрывают всю спину и шею.
– Либо ты будешь хорошей девочкой, и до моего возвращения из Штатов делаешь всё, что говорит дядя Миша. Тогда, завтра я улечу вечерним рейсом, – говоря это он делает два шага к стене и прижимает меня собой, так что дышать становится совсем трудно.
Ах. Он вернется. Но сначала уедет.
– Либо мы сейчас едем ко мне, – наклоняется и целует шею, – я задерживаюсь здесь на неделю, и всю эту неделю беру тебя во всех позах, которые мне нравятся. А потом ты всё равно ждёшь моего возвращения под присмотром дяди Миши.
Угольки из-под котлов в аду переместились мне под кожу. Я горю.
– Выбирай, – говорит полушепотом мне на ухо.
– Извращенец, – прикрываю на секунду глаза, ну и выбор! Хотя я сейчас в таком состоянии, что готова согласиться и на второй вариант, но не сдаюсь. Мозг ещё работает. Наклоняю голову вбок, открываю и сразу сужаю глаза. – А ты не устал так стоять?
Улыбается, как же красиво этот гад улыбается.
– Ты ошибаешься, если думаешь, что я сейчас шучу.
Я это вижу, но надо сменить тему, пока это возможно.
– У меня вопрос, а куда делась твоя любовь со второго курса, которой ты подарил машину?
Он пару секунд смотрит мне в глаза, а потом начинает громко и раскатисто смеяться, запрокидывая голову назад, сотрясаясь всем телом, и мне передаётся его вибрация. Потом обратно переводит на меня взгляд довольного кота, наевшегося сметаны.
– Катя! Я так рад, что ты потратила время, чтобы узнать меня получше, – и ржёт, – правда, я очень рад. Потому что про историю с Верой знают очень немногие, а это значит, что ты глубоко копала.
И дальше ржёт. Так, похоже, что я себя всё-таки выдала. Но мне жутко интересно, что это за история, Паша был уверен, что между ними что-то было. А моё ли это дело вообще, копаться в его прошлом? Сейчас он стоит тут, со мной. Но всё же любопытство во мне уже разыгралось.
– И?
Он смотрит на меня и улыбается белоснежной улыбкой. Искренне, подкупающе. Ну же, отвечай.
– Нет, у нас с ней ничего не было. Кроме того, что я проспорил ей тачку.
– Это как?
– Вот так, глупый спор. Перевелась она в другой город тоже не из-за меня, там что-то в семье случилось. Что ещё ты про меня нарыла?
Не спал с ней. Проспорил тачку. Прекрасные споры у мажоров. На меня он тоже поспорил? Этот вопрос теперь стал костью поперек горла, но задавать его я не решаюсь.
Ничего особенного в твоем досье больше и не было, но тебе это я не скажу.
И правда, долго он так может стоять?
– Ничего. Я. Хочу. Домой.
– А я хочу тебя, но сейчас даю тебе варианты выбрать.
Господи! Кто выпустил этого демона из преисподней?
– Хорошо, я подожду пока ты устанешь! – наиграно тяжело вздыхаю. – А сколько там тебе ещё учиться, два года? Три?
– До конца июня, – широко улыбается, и огоньки пляшут в его глазах.
– Так… мало? А потом… каникулы?
– Ха! – улыбка до ушей, – Остальное – на удаленке, ещё полтора года приезжать каждый семестр на экзамены.
Черт! Я влипла.
– Зачем, интереснее же учиться очно?
– Катя, я уверен, что мне и здесь будет интересно. Так мы идём к тебе или едем ко мне?
Псих. Он не появлялся в моей жизни ещё до нового года, только писал дурацкие сообщения, а теперь предлагает сумасшедшие сценарии на выбор.
– Я иду к себе, а ты можешь опять пропасть на три-четыре месяца.
– Ла-а-адно, – он отстраняется и опускает меня на ноги. Что это значит? – я поменяю билет, задержусь на недельку. Пойдём?
– Не надо менять билет. Давай ты просто будешь жить как раньше и оставишь меня в покое? – теперь я отстраняюсь и иду к лифту, нет, пешком сейчас точно не вариант.
– Как раньше я не хочу, – негромко, но твёрдо заявляет.
Мы доезжаем на мой этаж, и я звоню в квартиру. Отец безэмоционально нас встречает, прощаюсь со своим сталкером, но прежде он успевает сказать, что заедет завтра утром, в восемь.
Чего? Так рано?!
***
– Котёнок, что это было? – на лице отца отмирают эмоции. Я не знаю, я сама в шоке.
– Это безумие под именем Кирилл Авдеев. Мы с ним раньше учились в институте, но он во втором семестре переехал в США.
– Понятно, я посмотрел уже в интернете про него, что он делает тут? Это ведь он организовал поимку наркомана?
Если бы я знала. Говорить отцу свои догадки про спор на меня точно не буду, тогда завтра в восемь будет много крови. А других причин, по которым Кирилл Авдеев мог бы ко мне прилипнуть у меня нет.
– Честно – не знаю что он делает. Приехал проведать после истории с наркоманом.
– Дочка, я знаю ты всегда принимаешь правильные решения, но тут прошу тебя быть осторожной. Большие деньги дают много возможностей людям, я переживаю, чтобы эти возможности не использовали против тебя. Я не хочу, чтобы на тебя давили и к чему-то принуждали.
– Папа, ты же знаешь, что меня принуждать к чему-то – это дохлый номер.
Улыбаюсь, но это лишь слова, потому что за все пять раз или сколько мы там виделись это дьявол прекрасно пару раз успел запихнуть меня к себе в машину, организовать слежку, используя моего друга, даже удалённо забраковать мой наряд, скорее всего уволить, нанять мне водителя-охранника. Вот псих.
– Хорошо, но, если что – ты мне сразу скажешь, обещаешь?
– Да, обещаю.
***
Мне хорошо, спокойно несмотря на то, что вокруг вода. Это как? Но я не тону, только если в своих ощущениях. Мне тепло, а кожа на спине вообще горит, стопроцентное соприкосновение с адски раскаленным мужчиной, с моей погибелью. Сильная мощная рука лежит на моём животе, под водой, крепко прижимая меня, не оставляя ни чуточки расстояния между нашими телами. Чувствую его дыхание на своем виске, вижу, как он второй рукой прижимает мои руки и почему-то мне не страшно, я ничего не боюсь, с ним.
Это не открытая вода, это просто ванная, шикарная, удобная ванная с пушистой пеной, в просторном светлом помещении, а мы – в ней просто отдыхаем. И у меня есть абсолютное понимание того, что он не причинит мне вреда, а наоборот. Даже когда он отпускает мои руки и проводит мокрыми пальцами по моей скуле, поворачивая за подбородок в свою сторону, я понимаю, что этот момент – единственное, чего я хочу. Я хочу его, моего дьявола. Температура моментально взлетает, кожа начинает полыхать, это не ванная, а наш личный котел. И, видимо, угли к нему Кирилл уже давно приготовил, потому что ни на секунду не задумываясь, он разворачивает меня к себе лицом, усаживает на колени, глаза в глаза.
Если до этого момента я просто горела, то сейчас я сама как язык пламени, руки тянутся к его щетине, а губы чертовски ноют. Дьявол смотрит из-под полуоткрытых век, несильно сжимая пальцы на талии. Секунда, и он срывается. Набрасывается на меня. Безжалостно. Безоговорочно. Тесно вдавливая в себя. Я начинаю задыхаться от его напора, от ощущения его желания у себя между ног, от его языка с глубокой жаждой проникающего в мой рот.
Пульс сто пятьдесят. Моё влажное тело, сгорающее от удовольствия, но, в то же время, мечущееся по кровати. Нет, я не в ванной, я на кровати.
Фух!
Я спала, это всё был сон! Очень откровенный, пугающе реалистичный сон.
Он меня всё-таки довёл, не до панической атаки, но даже хуже. Дьявол. А на улице ещё ночь, нужно постараться поспать ещё.
***
Утром я еле-еле продираю глаза и по обалденному запаху уже из своей комнаты чувствую, что папа варит кофе в турке. Я никогда не варю в турке, потому что мне лень, обычно насыпаю растворимый. А папа никогда не пьёт чай, только кофе, они с Настей умеют его варить, но Настю за туркой я давно не видела. Мама вообще не ест и не пьёт горячее по утрам, только вода, поэтому у неё такая крутая кожа. Я единственная в семье, которая пьёт все, но сегодня я буду чай. Смотрю на часы – девять семнадцать, ха! Опять пустые угрозы от дьявола, какой же он гад! Хорошо, что я вчера не купилась на его поцелуи.
Иду на кухню, чтобы поставить чайник и поцеловать папу и застываю на входе. За столом сидят папа с Настей и дьяволом, мило пьют кофе, Настя что-то вещает. Какого?
Они все уже красивые, одетые, умытые, расслаблено сидят как старые друзья! Я – в пижаме с единорогами, с нечищеными зубами и явно большими ошарашенными глазами не могу даже звука выдавить, а хочется кричать. Дьявол меня замечает, улыбается, и через секунду реагирует и папа:
– Котёнок, проснулась уже?
Нет, это вообще не я. Но бежать некуда, придётся идти ставить чайник.
– Ага, а вы что тут, завтракаете? Привет, – говорю всем и никому конкретно.
Настя выдаёт:
– Мы уже позавтракали, но я тебе оставила омлет, он на плите.
Я прохожу к плите и поднимаю крышку, точно омлет. Вот же коза, мне она ни разу не готовила на завтрак!
– Не знала, что ты умеешь готовить омлет, учту на будущее, – мрачно и с досадой говорю глядя на Настю.
– А я не сказала, что это я его готовила, я сказала, что я тебе оставила кусок.
– Спасибо. Чай кроме меня кто-то будет? – на этом вопросе псих делает глоток кофе и давится, откашливается и смотри на меня прожигающим взглядом. Что?
– Да кому нужен твой чай, папа сварил свой фирменный кофе.
Тихо себе под нос бурчу как я их всех люблю и ухожу с кухни. Проходит ещё минут двадцать, я принимаю душ, чищу зубы, намазываюсь кремом, делаю лёгкий мейкап, короче, тяну время как могу. Когда я возвращаюсь на кухню Насти нет, а чудовище мило беседует с моим отцом, они видят меня и замолкают.
– У тебя во сколько самолёт? – обычно папа в понедельник на работе уже с семи утра, а значит улетает он точно сегодня.
– Через два часа поеду уже в аэропорт, тут же ехать ещё полтора часа.
– Да, не ближний свет до аэропорта.
– Вообще, если бы я знал, что ты будешь учиться во вторую смену – заставил бы тебя в МФТИ поступать и жить в общаге. Даже оттуда аэропорт ближе.
Я начинаю смеяться, нет уже сегодня я точно не жалею, что учусь в финансовом ВУЗе, экономика мне нравится больше высшей математики. А главное учиться просто и в удовольствие.
Все это время дьявол молчит, смотрит. Поворачиваюсь к нему, у меня в руках заварочный чайник.
– А ты давно приехал?
– В восемь.
Надо же. Я наливаю себе заварку, почти полную чашку. Я люблю так, лимон потом все обесцветит, а вкус остаётся насыщенный. Дьявол переводит взгляд на мои руки и неотрывно следит. Беру с блюдца две дольки лимона и аккуратно кладу в чашку, не люблю брызги.
– Зачем так рано?
– Мы с тобой договаривались.
Мне так и хочется выпалить, что это не мы договаривались, а ты так решил, но тут папа и я молчу.
***
Папа уходит с кухни, я мрачно смотрю на дьявола. Такая рань, а он свеж, бодр, и чертовски красив. Эх, а ведь встал он, наверное, в шесть, чтобы сюда приехать.
– Куда хочешь поехать сейчас? – выдаёт мне. С тобой – никуда. В ад мне ещё рано.
– А ты разве не улетаешь сегодня?
– Зависит от того, что ты выберешь, – хахаха! Нужно бояться не наркоманов в подъезде, а людей с повадками сталкера и с хорошей памятью.
– Хм… И сколько у меня есть времени подумать?
Прищуривается и растягивает один уголок губ в дьявольской улыбке. Хорошо, что не все мальчики умеют так улыбаться, иначе можно было бы потерять голову от всех сразу.
– Вообще, нужно было ответить вчера. Самолёт в шесть сорок вечера, поэтому, думаю, часов до двух у тебя есть время.
Он же сказал, что поменяет билет, или нет? На что я надеюсь, даже если он здесь из-за переживаний обо мне, то вряд ли он бросит всё и останется. Опять пропадет на неопределенное время.
– Боже, ты псих, – закатываю глаза и накладываю себе омлет.
Я прощаюсь с отцом, прошу написать как прилетит домой. Через двадцать минут мы едем в сторону центра в его машине. Вчера его привёз водитель, но сегодня он сам за рулем своей синей машины. Я пересчитываю время когда я послала его дядю Мишу и когда встретила его, получается, он ко мне вчера из аэропорта приехал? Да нет, быть такого не может.
– Раз мы уже позавтракали, может сходим в парк?
Парки я люблю, сегодня погода сухая, можно и в парк, не станет же он меня зажимать на людях. Хочу узнать его получше, но в голове мерзкой красной строкой пробегает текст Паши про то, что он не мой уровень. Ну я только посмотрю, один разок.
– Давай.
В парке было прекрасно, пусть травка ещё спит и листиков ещё нет в апреле, но зато свежий воздух, а мне он жизненно необходим рядом с дьяволом. Половину прогулки я его расспрашиваю про учебу в Стэнфорде, другую – он меня про наш курс в институте, перемываем кости преподавателям, я смеюсь и мне с ним легко.
Я уже немного замёрзла, тяну его в кофейню при выходе из парка, там можно взять горячий напиток.
– Замёрзла?
Проницательный псих. Хочу съязвить в ответ, но читаю в его глазах заботу и рассыпаюсь.
– Немного.
– Давай возьмём кофе на вынос и – в машину.
На тёплом сиденье с подогревом и со стаканчиком кофе я быстро отогреваюсь и кайфую. Пропускаю момент, когда минут через десять мы въезжаем на охраняемую зону комплекса апартаментов и он едет в сторону подземного паркинга. Аааа, вот гад.
– У тебя правда сегодня самолёт? – кивает. – Ты приехал за чемоданом?
На экране мультимедиа системы высвечивается звонок с телефона, «Мама». Он тормозит возле бордюра и касается экрана, в динамиках раздаётся голос женщины.
– Кирилл, привет!
– Привет, мам! Как дела?
– Прекрасно, особенно после того, как я узнала от дяди Миши, что ты в городе. Ты давно прилетел?
Даже маме не сказал, похоже, что его любовь к внезапному появлению и исчезновению распространяется не только на меня. Отворачиваюсь посмотреть в окно, а именно, на внутренний двор жилого комплекса. Красиво. Делаю глоток кофе. Подслушивать нехорошо, но он сам включил громкую связь.
– Прости, вчера прилетел, возникли срочные дела тут. Я сейчас с Катей в машине, на паркинг заезжаю, могу позже перезвонить?
Эээ, а его маме обязательно нужно знать с какими он там девушками куда едет? Срочные дела, ну-ну.
– Приходите сегодня на ужин, в семь. Будет ещё дядя Миша.
Я смотрю на часы в телефоне, почти часа дня. Ему вообще-то в аэропорт скоро, почему он не говорит про это?
– Ещё обсудим, я наберу позже.
– Целую сынок, Кате привет передавай.
Что?! Мы что старые друзья? Очень смешно. Или у него все девушки Кати? Это меня начинает напрягать, но кто я ему чтобы задавать такие вопросы, лучше промолчу.
Продолжение следует…