Все фото из открытых источников Интернета
Интервью с Егором Летовым в Барнауле 1990г: - В «Урлайте» ты говоришь, что рок – явление антигуманное, античеловечное.
Как это сопоставить с Христовыми заповедями?
- Я считаю, что Христос – это и есть нечто нечеловеческое.
То, что он внёс на Землю имеет малое отношение к человеческому.
Это нечеловеческие истины, по сути.
Это доказано историей.
Человек, он не может…
То есть Христос нёс любовь… по сути, с точки зрения современного Христианства. Христос был Сатаной, потому что был в первую очередь – антихрист.
То есть человек, который нёс полную свободу выбора: либо ты ждёшь, либо нет.
Каждый – своё «Я».
Сам постулат – «Возлюби ближнего своего, как самого себя» говорит о том, что нужно сначала возлюбить себя.
По настоящему возлюбить, то есть – не самого себя, не личность, а Бога в себе самом.
Мне кажется, что он нёс такие истины, которые просто несопоставимы с человеческим образом сознания.
Вообще с «Я».
То есть, если человек – личность, он мыслит через какую-то призму своей личности, он не может ни в каком виде следовать за Христом.
Именно в том виде, как он говорил.
Поэтому Христа распяли, и он ушёл.
В этом смысле он действительно был не человек.
- Правда ли, что вы крестились (или крестили сами себя) в Иерусалиме?
Если да, то зачем?
- Да, захотелось покреститься.
Но тут вышла заковыка: это стоит 200 долларов.
На этот факт я ужасно осерчал и сердит до сих пор.
Денег не жалко, сам факт противен, это кощунство.
Нельзя брать деньги за крещение, это убивает всю красоту сего момента!
Тогда мы взяли и поехали на Территории, добрались до Иордана, и там я окунулся и считаю себя с тех пор «официальным» Христианином, причём всех религий скопом, и потому и ношу именно Вселенский крест.
Хотя, если бы я это и не совершал, всё равно таковым бы и являлся.
Интервью с Н. Чумаковой – женой Е. Летова 10 сентября 2011г: - А с Православием, как, что он?
- С Православием…
С Православием.
Он был, конечно, не то чтобы антиклерикал, но регулярно в церковь не ходил.
Чувствовал такие тонкие вещи: где хорошо, а где нет, намоленное – не намоленное, где пусто и вообще нечего делать.
У него к Христу было очень личное отношение.
Он его именно человеком воспринимал, считал, что Христос «работал» и дошёл до такого уровня, когда всё мог.
Для Егора это было самое вожное – если работать, биться головой о стену, то даже если кажется, что ничего не происходит, что-то произойдёт.
Что ты и вправду можешь пробить любые стены свехусилием.
Я, знаешь, не стала бы углубляться в религиозные вопросы.
Но, наверное, понятно и так.
Но он хотел покреститься, действительно.
Когда мы приехали в Израиль, то была идея-фикс – креститься именно там.
Мы знали, что в некоторых случаях провести обряд может любой уже крещёный человек, поэтому специально поехали, и он покрестился в Иордане.
Но постоянно ходить в церковь не стал.
Я даже не очень себе представляю, как бы он пошёл на исповедь, потому что всё-таки с людьми ему было тяжело, и он искал личного спасения не в церкви.
Его и хоронили не по Православному обряду, но я знаю, что его отпели очень многие священники в других местах.
