У меня нет вещей, за которыми не стояла бы история. Я выбираю и покупаю всё обдуманно, тщательно, любовно, долго примеряясь, так и эдак прикидывая, не поискать ли ещё что-то, получше. Для покупок родителям этот мой пунктик тщательности выбора приобретал особую актуальность - по нескольким причинам.
Во-первых, мама и папа - дети войны - на покупку нового они решались только, когда прежняя вещь окончательно снашивалась. Если же я им что-то покупала по своей инициативе, родители бережно отправляли покупку на антресоли, радуясь, что у них есть запас.
Во-вторых, родители с трудом выносили магазины, походы по магазинам, примерки. Я, к слову, тоже терпеть не могу этот шоппингский процесс, меня тут же начинает мутить. Они неловко и смущённо чувствовали себя во всём обувном и вещевом изобилии торговых центров, в сверкающих залах с зеркалами и услужливыми продавцами.
В-третьих, им просто не хватало сил куда-то ездить, подолгу что-то примерять, переходить из магазина в магазин. И если до пенсии они ещё выбирались в центр, то после пенсии не хотели уже никуда выезжать.
Мама с папой заранее впадали в уныние от мысли, что завтра надо будет собираться, одеваться, идти или ехать за обувью. В то же время они с удовольствием на много часов каждый день уходили в луга и леса за своими любимыми травами и возвращались оттуда усталые, но довольные.
Так что все три причины можно объединить в одну: родители не любили покупать вещи.
Всё покупала им я. Убедившись, что покупка без запроса пойдёт на хранение на антресоли, я уже не проявляла инициативу, а ждала, когда мама и папа скажут, что и когда им нужно. Иногда я стимулировала этот процесс, исподволь проводила агитацию, аккуратно подводила родителей к мысли, что надо бы, пора бы, упирала-лукавила, что сейчас, мол, как раз в магазине акция и вещь можно купить за половину стоимости.
После выхода на пенсию родители никуда не ездили. Им было хорошо в своём маленьком понятном, привычном мире. Они ходили пешком на рынок за овощами и фруктами (три остановки), в супермаркет у дома - за хлебом и молоком, в леса и луга за многие-многие километры - за травами и ягодами.
Мама в тёплое время года ходила в лёгких матерчатых тапочках на гибкой резиновой подошве. Их обычно продают на рынке то ли узбеки, то ли таджики. Когда я предлагала маме купить что-нибудь получше, мама отмахивалась: "Куда мне в лучших ходить? В магазин и в лес? Не трать деньги, мне хорошо в тапочках, а твои фирменные босоножки я в лесу все обдеру - ну, и зачем они мне там? Лучше себе что-нибудь купи".
Я сейчас уже не вспомню точно повод, по которому мама согласилась на босоножки. Скорее всего это был выход в свет, от которого нельзя было увильнуть. Выход в свет - это поездка в центр по разным социальным делам, в поликлинику. Да и вообще, надо же было иметь хоть одну пару обуви в пир, в люди. Мама послушалась.
Это было не срочное дело, поэтому я не бегала савраской по магазинам. Я время от времени не спеша по пути заглядывала то в один бутик, то в другой, присматриваясь, что тут может подойти маме. Я из тех людей, которым в обуви важна не броскость и сиюминутная мода, а комфорт, удобство, классика, надёжность, красота.
Меня не тянет менять сапоги и туфли каждый год, я спокойно могу носить их несколько лет. Поэтому обувь я покупаю из натуральных материалов, не дешёвую, как говорила моя бабушка, на века. :) Особенно я люблю замшу. Я разбираюсь в материалах, умею за обувью ухаживать, поэтому она у меня много лет как новая, служит долго.
Маме я подбирала босоножки по такому же принципу - комфортные, удобные, надёжные, красивые. У мамы нестандартная нога. Маленький 36 размер и выпирающие шишечки у больших пальцев. Поэтому нужны были босоножки либо с эластичными вставками, либо с таким переплетением ремешков, чтобы шишки пролезли в дырочку между ними, либо на шнуровке.
Как-то раз, ничего не ожидая и ни на что не надеясь, я заглянула в обувной магазин по пути и сразу увидела там то, что мне было нужно. Аккуратные бежевые босоножки на шнуровке, любовно и деликатно везде сшиты и прошиты, не оголящие до "бесстыдства" ногу (мама это не любила), но в то же время достаточно продуваемые. Они будут уместны и в жару, и в летнее похолодание.
Маме не надо утруждаться-наклоняться, чтобы их постоянно застёгивать - достаточно просто всунуть ногу. Для этого нужно один раз надолго отрегулировать шнуровку, а на ремешок на пятке сбоку имелась широкая прочная эластичная лента. Да ещё размер мамин был, 36-й!
Но вот загвоздка: обувь-то теперь не то и не та, что раньше. Раньше были половинки - 37,5, 38,5. Раньше если ты брал 38-й размер, то ты был уверен, что это именно 38-й. А теперь я в одном магазине покупаю сапоги 37-го размера, в другом 39-го и даже 40-го, и они все мне впору.
Уговаривать маму ехать на примерку было бессмысленно. Она так волновалась и тревожилась от моих предложений, что я давно её не мучила, а просто привозила обувь домой, и если она не подходила, несколько раз её меняла. Мне это было не в тягость, я не развалюсь - зато мамочка будет спокойна, не будет волноваться, в привычной обстановке всё обстоятельно примерит.
Так как у мамы были шишки на пальцах, я часто брала обувь на размер больше. Хотя говорят, что полнота обуви от размера к размеру не увеличивается, но мой опыт показал обратное. Тридцать шестой и 37 размер босоножек в магазине выглядели совсем крохотными, поэтому я купила 38. Привезла домой.
Маме они оказались велики, ощутимо. Я повезла обувь назад, взяла 36-й. Мама надела: вроде малы, шишкам тесно. Я опять поехала назад. Хотела взять сразу несколько размеров для примерки - чтобы мне не мотаться туда-сюда, но продавец сказал, что это тогда уже будет не обмен, а возврат и что деньги за возврат мне вернут только через несколько часов - в общем, мутота какая-то.
Я ещё пару раз скаталась за босоножками, и наконец мы с мамой определились. Лучше всего на маме смотрелся 36 размер. Маме было в них удобно. Босоножки были лёгкие, кожа мягкая. Маме они очень нравились. Я была довольная и счастливая.
Конечно, мама сразу их спрятала. Вытаскивала она босоножки только тогда, когда мы с ней ехали в больницу, в собес, в жилфонд - по делам в свет. А в магазин, лес и на рынок мама продолжала носить тапочки. Я уговаривала: "Мама, носи же ты босоножки, тебе же в них легко, комфортно и красиво. Сносишь - ещё куплю. Носи, пожалуйста, не жалей". Но куда там... :(
Иногда мама надевала их на рынок, но такое случалось редко. При этом мама чувствовала себя не в своей тарелке, смущённо-радостно себя оглядывала и пыталась передо мной и папой оправдаться за своё расточительство, за приступ роскоши. Я маму по-быстрому подпихивала на выход, пока она в своём смущении не передумала бы переобуться в тапки.
Придя домой, мама аккуратно снимала обновку, бережно мыла и протирала босоножки, укладывала их в коробку и опять прятала до лучших времён. Лучшие времена всё никак не наставали.
Когда пришла деменция - маминой одеждой и обувью стала заниматься я. Маме было безразлично, что на ней, поэтому я надевала на неë всё спрятанное, из закромов. Думала, что теперь-то мама у меня будет не только в город в лучшем ходить, но и просто гулять вокруг дома. Но с прогулками по дементным причинам не сложилось, мы выбирались на улицу крайне редко.
Потом деменция стала набирать ход, прибавилась онкология, и мне стало совсем не до гуляний. А потом мама умерла. Через несколько дней после похорон я стала понемногу прибирать квартиру. Полезла в шкаф, чтобы поставить туда пакеты с лекарствами, и увидела там мамины босоножки.
Сразу стоооолько всего нахлынуло... Нежность, сострадание, тоска, острая жалость, что мамочка так и не успела их вволю поносить, всё берегла и берегла, а теперь вот босоножки есть, почти новые, а мамы нет, носить их некому. Я вспоминала, как маме в них было удобно, вспоминала её радость и смущение, вспоминала, как бережно она их мыла после каждого торжественного выхода на люди - в больницу или собес.
Ни о каком "отдать", выставить у мусорки пока не могло быть и речи. Слишком много воспоминаний было у меня связано с босоножками, слишком дороги они мне были, слишком они были мамиными.
Машинально я надела их на себя. Я ношу бóльший размер, фасон это не мой, но босоножки вдруг сели как влитые, неожиданно стильно соединились с моим платьем кантри-сафари.. Я сразу обрадованно решила: не буду отдавать чужим людям, буду носить сама, за себя и за маму. Тут же их надела и пошла в магазин, бродить, отвлекаться от тоски.
Как же мне в них было легко! У меня вся обувь комфортная, но такой невесомой я не помню. Я как будто бы парила, ног не чуяла. Горько точила мысль, что маме не довелось, мама не успела, сколько бы удовольствия мамочка могла получить. А она всё откладывала и откладывала, до лучших времён. Которые уже для мамы никогда не наступят.
Жара в этом году пришла рано, ещё весной, внезапно. Я купила себе обувь на лето, но всё равно порадовалась, что у меня теперь есть и вторая пара, да ещё какая - мамина, очень комфортная, красивая. К платью прям идеально подходило.
Но придя домой и сняв босоножки, я обнаружила, что подошва раздробилась в хлам. Удивилась, как она ещё не рассыпалась по пути, дала мне дойти до дома. Верх и стелька были как новые, а подошла на глазах превращалась в трухлю. Неудивительно - ведь босоножкам было больше десяти лет. Мама не успела им порадоваться. И мне не довелось порадоваться босоножкам за маму. Я их сфотографировала на память и выбросила.
