Мэй Пэнг, известная своим романом с Джоном Ленноном во время его «потерянного уикенда», была не просто мимолетным увлечением музыканта. Она сыграла важную роль в его жизни и карьере, а её собственная история достойна отдельного внимания.
Недавно Мэй представила свой документальный фильм «Потерянный уикенд: История любви» на Международной неделе Битлз в Ливерпуле. Картина рассказывает о непростом периоде в отношениях Леннона и Йоко Оно, а также о том, какую роль в жизни Джона сыграла Мэй.
Но история Мэй Пэнг – это не только история любви. Она – дочь китайских иммигрантов, нашедшая свое призвание в музыке в непростое для культурной адаптации время.
1. Детство в Гарлеме и тяга к «другой» жизни
«Мои родители иммигрировали в США, и я, родившаяся в 1950 году, стала их первым ребенком, появившимся на свет уже в Америке. Мы жили в испанском Гарлеме, где у родителей была прачечная. Я спрашивала маму, почему мы не живем в Чайнатауне, где наша община. Она отвечала, что там «слишком грязно». Конечно, это была лишь отговорка — на самом деле она хотела для нас другой жизни.
Меня не очень хорошо принимали в Гарлеме, и порой это было болезненно. Но жизнь там открыла мне глаза на других людей и идеи. Мое воспитание сильно отличалось от того, что получила моя старшая сестра, приехавшая из Гонконга в 23 года. Ей устроили брак по расчету, и она поселилась в Чайнатауне, никуда не выезжая. Я не хотела такой жизни».
2. Рок-н-ролл и соул как спасение от одиночества
«У нас дома был телевизор, и с раннего возраста я поняла, что существует множество потрясающей музыки. Отец сходил с ума, когда видел музыкальные шоу — дома он постоянно слушал китайскую оперу. Но я хотела слушать то, что формировало бы меня, придавало смысл жизни. Музыка позволяла мне чувствовать себя менее одинокой. Мама отдала меня в католическую школу, потому что там давали лучшее образование. Но я не была католичкой, да и китайцев в округе было не сыскать.
Впервые я увидела The Beatles в «Шоу Эда Салливана» — самом популярном шоу того времени. Мне было 13-14 лет, я слышала о них и хотела понять, что в них особенного. И вот они появились — и всё в них было другим: манера пения, внешность, харизма. Я была ошеломлена и сразу же побежала покупать их пластинки. Эти диски до сих пор у меня».
3. Работа в Apple Records: дерзость и желание учиться
«Мне не нравилось учиться, и после колледжа я бросила учебу и начала искать работу. Мама была не в восторге, но сказала: «Хорошо». Агентство по трудоустройству направило меня в японскую компанию по производству велосипедов — не лучшее место для китаянки в то время. Однажды я встретила подругу в вестибюле, и она сказала: «А ты знаешь, кто еще работает в этом здании? Apple Records!». Я ответила: «Я поднимусь и попрошусь к ним на работу». Подруга рассмеялась: «Ты с ума сошла!».
Я поднялась на 41-й этаж и вышла из лифта. Женщина посмотрела на меня так, словно у меня было пять голов. Она спросила: «Могу ли я вам помочь?», и я поинтересовалась насчет работы. Она ответила, что вакансий нет. Я оглядела этаж и спросила: «А The Beatles сюда заходят?». Она усмехнулась и сказала, что не в данный момент. Тут двери за ее спиной открылись, и из кабинета вышла толпа людей — начался обеденный перерыв. Она крикнула им: «Она ищет работу!». Кто-то из толпы сказал мне: «Приходите после обеда».
Меня спросили, умею ли я печатать, вести бухгалтерию и всё такое прочее. Я ответила на все вопросы «да», хотя это было неправдой. И меня взяли! Вскоре они поняли, что я все выдумала. Например, я не умела пользоваться их калькулятором. Но я приходила на работу пораньше и училась всему, чего не знала. Им нравился мой настрой. Я хотела работать и учиться, меня ничего не пугало. Да и кому нужны сотрудники, которые и так всё умеют? Им станет скучно, и они уйдут. А у меня была мотивация, мне нравились вызовы».
4. Первые шаги в мире кино: съемки с Йоко Оно
«Нам нужно было снять два фильма, оба — авангардные работы Йоко. У Джона были свои идеи. Например, его фильм «Эрекция» — гениальная картина о строительстве здания, вовсе не порнографическая [смеется]. Я была очень рада, потому что у меня появился шанс выбраться из офиса. Один из фильмов назывался «Ноги вверх навсегда». Нужно было снять 365 человек, «дарящих» свои ноги миру. Йоко дала мне свой телефонный справочник и попросила обзвонить всех. Я немного нервничала, ведь в списке были такие люди, как Джеки Кеннеди и Энди Уорхол.
В основном я общалась с секретарями, но иногда удавалось поговорить и с самими «звездами». Некоторые вежливо отказывали. Второй фильм назывался «Муха». Нужно было снять муху, ползущую по телу женщины. Сложно было найти мух с актерским талантом [смеется].
Оказалось, что мух можно заказывать, например, в научном центре. Но иногда они приходили полумертвыми, поэтому мне приходилось отправлять студентов по ресторанам — ловить «свежих» мух для съемок. Однажды одна из мух улетела, и все закричали: «Ловите муху! Не упустите ее!». Это было очень забавно».
5. От ассистента до музыкального продюсера
«Меня повысили до координатора продакшена для музыкальных проектов Джона и Йоко. Нужно было бронировать студию и музыкантов, следить за оборудованием, нотами — в общем, делать так, чтобы к приходу Джона, Йоко или музыкантов все было готово. Джон был очень, очень дотошным, когда дело касалось записи. Если он назначал встречу на 7 утра, ты должен был быть там ровно в 7. Один известный музыкант, не буду называть его имени, как-то раз опоздал на 10 минут. Джон спрашивает: «Где он?».
Я нашла этого музыканта — оказалось, он проспал. Я сказала: «Ты знаешь, сколько сейчас времени? Мы ждем». Он ответил: «Боже мой!» — и побежал в студию. Прибежал он минут через 20, и Джон посмотрел на него так, что стало ясно: «Со мной такие номера не пройдут». Больше этот музыкант никогда не опаздывал. Но в целом Джон был хорошим боссом. Его не волновало, чем ты занимаешься в свободное от работы время, но во время работы ты должен был быть на высоте».
6. Голос Мэй на альбоме Walls & Bridges
«Мой голос можно услышать на песне #9 Dream. Я и не подозревала, что буду петь! Мы были на студии Record Plant в Нью-Йорке. Я была в другой комнате, потому что не всегда любила находиться рядом с музыкантами во время записи. Внезапно ко мне вбежал ассистент звукорежиссера и сказал: «Джон тебя зовет». Я подумала: «Боже, что ему опять нужно?».
Захожу в комнату звукорежиссера, оттуда видно студию. Темно, горит только один прожектор, освещая одинокий микрофон на стойке. Джон говорит мне: «Так, поднимайся сюда» — и показывает на студию. Я переспросила: «Тебе нужно, чтобы я поднялась туда?». Он отвечает: «Да, ты должна спеть и прошептать кое-что». Я спросила: «А что шептать?». «Мое имя», — ответил он.
Ну и ну… Джон создал для меня особую атмосферу — приглушил свет, сделал всё очень интимным. Поэтому в песне и звучит такое настроение. Я знала, что вокруг прячутся техники и музыканты, и подумала: «Боже мой, мне придется это сделать». Сначала все смеялись. А потом Джон сказал: «Тихо, тихо…». И я спела. Потом он попросил меня спеть на припеве. Так что песню исполняли я, Джон, [поп-соул певица] Лори Бертон и [гитарист-вокалист] Джои Дамбра. Нас вчетвером потом прозвали «Феями с 44-й улицы».
7. Роль Мэй в воссоединении Джона и Джулиана Леннонов
«Отчасти эта идея возникла из-за проблем в отношениях с моим собственным отцом. Когда мы с Джоном были вместе, Джулиан был еще ребенком, которому очень нужен был отец, с которым он не виделся три года. Я считала очень важным попытаться помирить их, чтобы Джулиан мог видеться с Джоном, общаться с ним. Джон очень нервничал каждый раз, когда звонил Джулиану. Он говорил: «Боже, как бы мне хотелось, чтобы Синтии там не было». Я отвечала: «Ты не можешь так говорить. Ты не видел сына».
Я пыталась вразумить его. В конце концов, Джон и Синтия так и не получили необходимого им обоим завершения отношений после развода. И эта ответственность легла на мои плечи. Мне нужно было, чтобы все обрели покой. И у меня получилось! После первого шага к примирению Джон начал звонить Джулиану каждую неделю. Если трубку брала Синтия, он больше не нервничал, а говорил: «Привет, Син, как дела?».
Это было настоящее освобождение. И в мои отношения с Джоном теперь был вовлечен Джулиан, что было замечательно. Мы с Синтией оставались друзьями до самой ее смерти. Её уход стал для меня огромной потерей, ведь только мы с ней понимали, через что нам пришлось пройти с Джоном».
8. Трезвенница в компании голливудских вампиров
«Это был клуб любителей выпить, организованный Элисом Купером. Поначалу было весело, но потом стало скучно. Гарри Нильссон, которого мы очень любили, был мастером на подначки. Мы с ним часто спорили. Какие только истории мы не слышали на тех вечеринках! Особенно от Кита Муна — например, о том, как он с техниками прибивал мебель к потолку в гостиничных номерах. Джон тоже рассказывал истории из времен The Beatles, но никто не мог превзойти The Who.
Джону нравилось веселиться, выпивать, но ему также нравилось, что я при этом не пью и веду себя сдержанно. Я была единственной, кто мог сказать: «Нет, нам нужно выспаться, завтра у нас много дел». Джон не мог себе этого позволить — его друзья сразу начинали давить. Но дело в том, что на следующий день после вечеринок в газетах писали именно о Джоне, даже если он вел себя прилично. Он это прекрасно понимал, поэтому в конце концов начал дистанцироваться от компании».
9. Неожиданный успех: от христианских песен к хитам Judas Priest
«В 80-х я работала в United Artists Publishing. У меня была своя «конюшня» авторов, и одним из них был Боб Халлиган-младший, писавший христианские песни. Его работы было сложно продвигать, поэтому я позвонила ему и сказала: «Слушай, твои песни никому не нужны. Может, попробуешь написать что-нибудь другое?». В то время на пике популярности была группа Foreigner, и я очень хотела заполучить для них песню.
Три часа спустя он перезвонил мне и сказал: «Я кое-что написал. Могу я показать?». Он пришел, я послушала песню и сразу в нее влюбилась. Я немного подкорректировала текст, мы сделали демо-запись, и первым, кто заинтересовался песней, был Джон Уэйт [из группы Bad English]. Он довольно долго держал ее «на холде», потом захотел изменить текст. Я забрала песню и вскоре узнала, что Judas Priest ищут еще одну песню для альбома Screaming For Vengeance. Им песня понравилась, и так появился хит (Take These) Chains!
Потом они захотели записать еще одну песню Боба, Some Heads Are Gonna Roll, но на альбоме больше не было места. Так что она вошла в следующий альбом, Defenders Of The Faith [1984]. Я была очень рада за Боба. Мы остались друзьями. Вот так я превратила автора христианских песен в автора хэви-метала [смеется].»
10. Личная жизнь: брак с Тони Висконти и дети вне музыкальной индустрии
«Впервые я встретила Тони, когда мы были вместе с Джоном. Нас познакомила с Дэвидом Боуи Элизабет Тейлор. Спустя 10 лет Тони был одним из спикеров на семинаре по музыкальной индустрии. Я тоже пришла на этот семинар и подумала: «Я помню этого парня». Мы немного поболтали, потом поужинали вместе и провели вместе пару дней.
Потом мы не виделись несколько лет. Я была в Лондоне по делам и совершенно случайно оказалась в клубе «Groucho» — моя подруга, продюсировавшая рекламу, назначила там встречу. Я сидела, ждала ее и составляла список людей, с которыми хотела бы встретиться. Просматривая адресную книгу, я подумала: «О, Тони! Я не разговаривала с ним уже четыре года» — и записала его имя. Не успела я закрыть блокнот, как он вошел в клуб.
Моя подруга, увидев мое лицо, спросила: «Боже, что случилось?». Я рассказала: «Я только что записала его имя. И тут он появился». Так все и началось. В 1989 году мы поженились, и на нашей свадьбе играла песня The Beatles In My Life. Мы прожили вместе больше десяти лет и родили двоих детей. Никто из них не связал свою жизнь с музыкой: один работает в сфере охранных технологий, а другая — визуальный дизайнер. Но петь они оба умеют!».
