После переправы через Данувий и пересечения имперской границы у Квиета не было ни одного спокойного дня. Трибун постоянно недосыпал, нервничал и всё время находился в каком-то напряжении. Он до сих пор не знал, что творилось на Юге и в Центральной части Дакийского царства, велись ли там уже ожесточённые бои или пока всё развивалось ни шатко, ни валко, но приказ от Божественного получен и его следовало выполнять, причём неукоснительно и любой ценой.
Траян всё продумал и рассчитал. Всё-таки он незаурядный стратег! Он был умным, талантливым и всё, что касалось военного дела, то ещё и необыкновенно прозорливым! В общем, как многие считали, он был гением! И в это уже искренне уверовали не только римляне.
И вот потому номерная когорта VIII Ульпиева, под командованием новоиспечённого трибуна Лузия Квиета (в составе шести конных ал), продолжала исполнять, казалось бы, на первый взгляд совершенно безумный его приказ и упорно двигалась по труднодоступному высокогорью в глубоком вражеском тылу, но она уже продвигалась днём.
А ещё когорта Квиета далеко оторвалась от римских опорных баз и подвергалась постоянному риску быть обнаруженной и окружённой даками.
***
Когорта прошла за последние дни не малое расстояние и приближалась к местности, которая получила название Дакия Поролиссенсия. Это была обширная область так называемых северных или свободных даков, которые имели полунезависимый статус. Здесь обитало смешанное население, и даки давно уже перемешивались с приходившими к ним из-за Карпских гор иноплеменниками: чаще всего это были бастарны, пиквины, роксоланы, ну и те же карпы. Карпы за Горой селились целыми родами, потому что земля здесь была изобильной.
Центром этой области был довольно-таки крупный город Поролис, население которого составляло двадцать тысяч человек, а где-то ещё севернее его, в окрестностях крепости Альбурн, к когорте должен был присоединиться и второй проводник. И вот к этому условленному месту Квиет и его воины сейчас и приближались.
Квиет запомнил, что новый проводник должен был их уже в этом месте, наверное, дожидаться, и в качестве пароля обязан был предъявить асс, то есть половинку мелкой медной монеты. А первая половинка этой римской монеты была передана Лонгином трибуну при их расставании у переправы через Данувий.
Трибун не торопясь обходил воинов, которые сделали привал и сейчас отдыхали, после продолжительного перехода по горам. Он осматривал их и заговаривал с некоторыми. Так он спрашивал: не сбиты-ли копыта у коней, не голодны ли всадники, не ослаб ли кто или не захворал, и кого может что-то беспокоит, а также иногда шутил и отвечал на вопросы, которые ему задавались.
Один из воинов, который являлся декурионом и только недавно стал заместителем Цельзия, и теперь командовал его алой, пожаловался, что в дакийском высокогорье воздух уж сильно разряжён и ему с непривычки не то что передвигаться, а трудно даже дышать. Квиет тут же подсказал этому бывшему декуриону, а теперь уже префекту, как себя вести при таком разряжённом воздухе. В общем он сейчас как мог своих воинов успокаивал, просил их набраться терпения и обещал им, что вскоре станет немного полегче.
Отдельно он остановился у того места, где расположился Масинисса.
Масинисса, при появлении трибуна, тут же вскочил с земли.
- Ну что, как твоя нога? – спросил Квиет у приёмного сына. - Не беспокоит?
- Всё выправилось… - ответил Масинисса. – Уже вторую неделю не использую мазь. Нога восстановилась у меня и нисколько не тревожит теперь.
- Совсем?
- Ну, да. Про боль забыл. Даже могу, не хромая, ходить! – И Масинисса попытался продемонстрировать трибуну, как он уверенно и свободно ходит.
Но Квиет тут же попридержал приёмного сына:
- Верю, верю! Не показывай, а лучше отдыхай…
И Лузий прошёл дальше.
Обойдя так всю временную стоянку когорты, трибун вызвал к себе Гиемпсала, командира разведчиков.
Гиемпсал перед Квиетом вырос, как из-под земли.
На этот раз Квиет не стал придираться к мужу приёмной дочери. Он был в доспехах и спрятал свой нательный крестик, который некоторых воинов из когорты, ярых язычников, раздражал.
- Ну что мне скажешь? – обратился к Гиемпсалу Квиет. – Завтра сможем дальше продвигаться? Ничто нам не должно вроде бы помешать?
- Всё спокойно, трибун! Не переживай, ничего нам не мешает. Путь по-прежнему свободен, - ответил Гиемпсал.
- И даков никаких поблизости не видно?!
- Пока их в этой округе мы не встречали. Мы даже не сталкивались здесь с одиночными пастухами. Всё тихо. Как будто вымершая земля!
- Ну, ну… А, впрочем, это нам и на руку! Получается, что мы до сих пор не выдали своего присутствия… – согласился со своим командиром разведчиков трибун, и продолжил, - но я вот что хотел тебе сказать… – Завтра, с рассветом, отправь-ка вниз, в сторону крепости Альбурн, которая располагается по правую руку от нашего движения, и у подножия этого хребта, самых опытных своих людей, достаточно будет двоих, и они должны на дорожной развилке в трёх милях от крепости встретить человека с посохом и с половинкой медного асса. Вторая половинка его у меня… Вот она, взгляни на неё! – и трибун передал Гиемпсалу свою половинку мелкой римской монетки.
Гиемпсал повертел эту монетку в руках, осмотрел её придирчиво, и затем переспросил:
- А как мы этого человека узнаем?
- Э-э-э! Его не надо вам узнавать.
- Как же так?!
- Отвечаю: он сам должен вас увидеть и распознать. Только для этого… надо кое-что сделать… Выбери нумидийцев, причём таких, у которых кожа, как и у тебя, посветлее будет. Чтобы они походили внешне на даков. И пусть выбранные тобой нумидийцы, Гиемпсал, повяжут головы ещё и платками.
- Че-е-ем? Платками?!
- Вот именно!
- А зачем?
- Не перебивай! Платки у нумидийцев должны быть обязательно белыми. На манер… ну, знаешь, как это делают иберийские разбойники и пираты. Или как будто им стало вдруг жарко. Да-а-а, и, конечно, чтобы себя не выдать, они должны снять доспехи. И накинуть варварские куртки и штаны. Тебе всё понятно?
Гиемпсал кивнул головой.
- Ну тогда исполняй! – и Квиет махнул рукой. - Олимпийцы тебе будут в помощь! И пусть твои люди будут оч-чень осторожны...
***
Затем настала очередь Ореста. После разговора с Гиемпсалом трибун вызвал к себе его.
Когда дак появился, Квиет тут же увёл его в сторону от посторонних глаз.
Они уселись в некотором отдалении от их временной стоянки. При этом они примостились прямо на земле или вернее на двух валунах.
Орест как всегда был задумчив и отводил взгляд. Лузий несколько нервно откашлялся. Его этот вопрос занимал все последние дни, он не выходил у него из головы, и поэтому трибун не выдержал и прямо спросил у перебежчика:
- А вот скажи… Ты сам-то знаешь дорогу до нужного нам перевала?
- К которому мы идём?
- Ну, да. Осталось ведь до этого перевала не так уж и много.
- Дорогу до него я знаю, трибун.
- Ну и насколько хорошо она тебе знакома?
- Более-менее.
- Ты часто по ней проходил?
- Наверное, раз десять…Не меньше!
- Хм-м… Ну а то-о-огда… Тогда вот что мне объясни… А зачем нам понадобился ещё один проводник? А-а?
- Мне известна только длинная дорога, которая проходит намного ниже… уже в предгорьях, - стал пояснять перебежчик. - И я могу провести вас лишь только по ней. Но она для вас небезопасна. Поэтому, насколько я понял, и нужен вам второй проводник. Он проведёт когорту скрытно и тайной тропой. О которой почти никто даже из местных не знает. И проведёт по самой кромке этого высокогорья. Где мы вряд ли с кем-нибудь ещё столкнёмся…
- А-а-ах во-о-от значит для чего понадобился второй проводник…- удовлетворился ответом Ореста Квиет. Для него всё, наконец-то, в этом вопросе прояснилось.
- Да, для этого, трибун! – подытожил свои слова перебежчик.
- Ну, ну, хорошо… А сколько нам до нужного перевала тогда осталось идти? – попытался уточниться Квиет.
- Я могу лишь сказать примерно.
- Ну, хотя бы…
- Ду-у-умаю… это займёт ещё неделю… Ну, может... неделю с небольшим.
К вечеру следующего дня разведчики Гиемпсала привели второго проводника, который их дожидался уже в окрестностях Альбурна.
Однако это был уже не дак, а северный варвар. И это оказался не бастарн, не костобок, а самый настоящий карп.
***
Гиемпсал этого проводника подвёл к трибуну.
Квиет внимательно осмотрел его. Взгляды трибуна и второго проводника встретились. И эти взгляды были оценивающие. Трибун осмотрел карпа буквально с ног до головы.
Этот карп был не слишком старым. Кажется, ему едва ли перевалило за тридцать пять. Он и по облачению, и внешне очень походил на ту троицу, которую воины Квиета захватили сразу после переправы через Данувий.
Карпа этого звали Жданом, и он был из племени уличей. А ещё точнее, это был доверенный человек старейшины рода Дулёб. То есть, получается второй проводник подчинялся Хвалимиру, а значит и послан был к римлянам именно этим старейшиной. Впрочем, то, что Хвалимиру каким-то образом удалось связываться уже не только с роксоланами, но и договариваться напрямую с римлянами, чьи земли располагались за сотни миль от Данастрия, этого Драговит ещё не знал. А старейшина рода Дулёб развернул такую бурную деятельность, что уже вовсю пытался завязывать контакты с Южной империей за спиной князя.
Тут же появился несколько запыхавшийся Орест. Он с ходу стал переводить.
Квиет через Ореста спросил у второго проводника:
- А скажи, насколько трудна будет дорога до нужного нам перевала?
- Дорога будет не из лёгких, - подтвердил предположения трибуна этот самый Ждан. – Особенно для ваших коней… В некоторых случаях будем двигаться спешившись, и совсем уж медленно. Почти на ощупь, ну то есть гуськом.
- Г-гу-у-у… гуськом? Хм-м...А это как?
- Это- по одному! Чтобы не сорваться в пропасти. Торопиться не стоит. И потому добраться мы сможем до перевала, если нам ничто не помешает, не раньше, чем через восемь-девять дней…
- Мда-а-а…Я понял! Слу-ушай, а как я вижу, ты же не дак? – напрямую спросил второго проводника Квиет.
- Да, я не дак, - ответил тот.
- И лучше всех знаешь это безлюдное высокогорье… От чего оно тебе так хорошо известно? – заинтересовался трибун.
- Потому что я прожил здесь не один год, - ответил карп. – Ведь моя мать была коренной дакийкой. Она – из дакиек горянок. И родом из этих самых мест.
Квиет кивнул головой:
- Теперь понятно…
Трибун ещё кое о чём расспросил Ждана и хотел его уже отпустить, но тот почему-то замешкался, переступил с ноги на ногу, и, наконец, через Ореста всё-таки в свою очередь задал Квиету вопрос:
- Проводник спрашивает тебя, трибун: а что, в твоём отряде ещё есть соплеменники Ждана?
Квиет утвердительно кивнул головой.
Тогда посланный Хвалимиром проводник ещё спросил: а можно ли этих карпов увидеть, и с ними пообщаться? А также выяснить, как они оказались столь далеко от своего дома?
- Увидеть их? Ну, почему же, это мо-ожно… - согласился трибун. И тут же он велел тех трёх карпов, которых воины Квиета захватили сразу после переправы через Данувий, привести.
Квиет уже стал терять терпение, когда появился Гиемпсал. Командир разведчиков VIII Ульпиевой когорты был явно чем-то взволнован.
Подойдя к Квиету он инстинктивно оглянулся по сторонам и как можно тише произнёс:
- Трибун, случилось непредвиденное…
- Что произошло?
- Северных варваров, которых мы пленили, нет. Они пропали…
- Как нет? Что-о-о?!! – лицо у Квиета от услышанного невольно вытянулось. - Они что, сбежали?!! Ко-о-огда?!
***
Вскоре выяснилось, что карпская троица, незаметно освободилась от пут и перехитрив свою охрану, состоявшую всего из двух воинов нумидийцев, сбежала.
Квиет распорядился за сбежавшими немедленно выслать погоню, но это не дало никакого результата. Сбежавшие карпы, как в воду канули. Что было не трудно сделать в высокогорной местности, если ты тем более эту местность знаешь лучше, чем твои преследователи.
Провинившихся двух охранников нумидийцев, заснувших на своём посту, следовало бы наказать, а по законам военного времени, так и вовсе не церемониться с ними и казнить, но Квиет сжалился над этими нерадивыми охранниками, и велел ограничиться десятью палочными ударами.
Квиет вызвал к себе второго проводника.
Со Жданом появился и Орест.
Трибун спросил через дака у карпа:
- А ты видел тех троих, которые от нас сумели сбежать?
- Мельком… Да и то, только из дали…
- Ты кого-нибудь из них признал? Скажи мне прямо!
- Ка-аже-ется…
- А если точнее?
- Узнал. Да, да! Я узнал одного из них.
- И что тогда скажешь?
- Могу сказать, что это были не поселяне… И появились они в этих местах совсем не случайно. По-о… по-мо-оему… это были лазутчики. Клянусь молниями Перуна! И пусть свидетелями моих слов станут Хорс и Сварог!
- Ла-азутчики, говоришь?!
- Совершенно верно!
- И кем они посланы?
- Я так думаю, что их послал побратим дакийского царя Децебала…
- Кто?!
- Я имею ввиду карпского князя…
- Конязя?
- Ну, да, это карпский правитель. И этого правителя зовут Драговитом. Он и должен на выручку дакам привести воинов, собранных из множества северных племён.
Услышав это имя, Квиет сразу же помрачнел.
Бывший гладиатор Квиет понял, что совершил непростительную ошибку, когда оставил пленённым карпам жизнь. Но теперь уже ничего нельзя было исправить.
***
VIII Ульпиева когорта приближалась к северной границе Дакийского царства. Пройдено ею было без малого несколько сот римских миль.
К концу подходил восьмой день продвижения этой когорты, после того как её повёл не Орест, а второй проводник, уже карп по имени Ждан. Оставалось совершить ещё один бросок и к вечеру следующего дня когорта должна была достичь долгожданной цели, подойти к намеченному перевалу.
Квиет приказал Гиемпсалу обследовать подступы к перевалу Орлиному, и его разведчики, только лишь на востоке забрезжили первые лучи встававшего из-за вершин солнца, снялись со стоянки и выдвинулись на север. Немного погодя снялась с временной стоянки и уже вся когорта, и двинулась тоже на север, к конечному пункту своего продвижения.
К полудню разведчики вернулись и сообщили, что перевал занят.
- Кем?! – удивился трибун Квиет.
- Кажется его заняли даки, - ответил Гиемпсал.
- А сколько их? Много? – встревоженно переспросил Квиет.
- Ну, наверное, сотни две будет, - ответил командир разведчиков. – Говорю примерно… На глаз их определял.
Лузий Квиет тут же приостановил продвижение когорты и спешно вызвал к себе Ореста. Когда тот появился, Квиет его тут же спросил:
- Что скажешь?
- А что такое?
- Нас опередили? Как могло такое случится? Кто-то Децебала предупредил? Или нас всё же даки выследили?
Орест немного подумал и затем произнёс:
- Не думаю, трибун. Мне, кажется, что царь просто сделал это из обычной предосторожности. И потому он повелел Пирусту, вождю племени Северных дайесов, взять под охрану этот проход, ведь он находится на территории этого племени. На всякий случай. И воины Пируста его будут охранять до подхода карпов и прочих союзников Децебала.
Квиет призвал к себе префектов ал и Гиемпсала, и стал с ними обсуждать сложившееся положение. Ему понадобилось со своими младшими офицерами посоветоваться.
Все префекты ал VIII Ульпиевой номерной когорты сошлись в едином мнение, что необходимо выбить охрану даков из Орлиного. До того, как сюда подойдут многочисленные отряды северных варваров.
И напасть на даков было намечено на раннее утро уже следующего дня.
***
Даков, которым поручили охранять перевал, оказалось действительно немного. Не больше двух-двух с половиной сотен. Они расположились у выхода из ущелья. Здесь они устроили свой небольшой лагерь и поставили палатки.
В центре их лагеря на высоком шесте развевалось знамя. Разноцветное и яркое, и для римлян очень необычное. Во всяком случае, Квиет такое раньше никогда не видел. Я опишу его…
Оно было выполнено не в виде привычного полотна, а в виде дракона, надувавшегося под потоком воздуха. Голова этого дракона была полая и в неё была вставлена трубка. И если ветер вдруг усиливался, то этот дракон начинал оживать и издавать свист. Временами этот свист был очень неприятным.
Дракон являлся едва ли не главным символом Дакии, причём с самой глубокой древности. По крайней мере он им считался уже при первых правителях этого народа, и тот же Замолксис ему покровительствовал.
Было видно, что даки собирались находиться у перевала Орлиного не один день.
Квиет в сопровождении Гиемпсала, Ореста и Ждана подобрались как можно ближе к расположению даков, и стали из надёжного укрытия наблюдать за ними.
- Насколько я вижу, у них выставлено всего двое дозорных, - произнёс Квиет. – Это мало… Они что, не опасаются нападения?
- А-а-а, не-ет, во-он, ещё двоих я вижу, - возразил Гиемпсал, и указал глазами ещё на двоих дозорных, которые находились в отдалении от лагеря и тоже бодрствовали.
- И в стороне, чуть-чуть левее, ещё трое… - добавил Орест.
- А я их сразу и не увидел, - согласился с перебежчиком-даком Гиемпсал.
Квиет ещё раз окинул взглядом расположение даков, ему сейчас было необходимо всё тщательнейшим образом оценить.
- Вначале спешимся, затем уберём их дозорных, и только потом нападём. Причём разом. И со всех четырёх сторон, - высказал своё мнение трибун. И тут же пояснил: – Чтобы ни один дак от наших мечей не ушёл!
Квиет, Гиемпсал и проводники осторожно отползли от укрытия и направились к своим.
Через примерно час когорта рассредоточилась и напала на даков. Но прежде разведчики Гиемпсала устранили дозорных. Да так ловко и бесшумно это им удалось сделать, что те даже не успели подать сигнала тревоги.
Пронзительно зазвучали тубы. Ну и затем раздалось…
- Ба-а-ар-р-ра!
- Ба-а-ар-р-ра-а!!!
- Ба-а-ар-р-ра-а-а!!!
Эти воинственные и подбадривающие крики раздались сразу с четырёх сторон, и горное эхо их подхватило, многократно усилило и разнесло по всей округе.
Это был воинский клич, к которому привыкли уже и перегрины. И который использовался только в римской армии и в подразделениях её ближайших союзников. Он должен был привести в смятение и ужас противника. А подражал он рёву взбешённых слонов, и начали его использовать римляне со времени их борьбы с Ганнибалом.
Воины когорты действовали слажено и в едином порыве.
Даки, ещё до конца не отошли ото сна и хватаясь за оружие, выбегали из своих палаток и сразу же попадали под копья и мечи нападавших на них негров, нумидийцев и мавретанцев, выросших как из-под земли. А ещё, к тому же, налетевших на них неожиданно и со всех сторон.
Квиет отдал приказ никого из даков не жалеть.
В итоге схватка продлилась не больше трёх часов, и уже вскоре с охраной перевала было покончено.
К трибуну подвели раненого сотника даков, которого нападавшие не стали добивать, и который по всей видимости и командовал отрядом, охранявшим перевал.
Разгорячённый ещё ожесточённой битвой, и получивший шрам на щеке, Кварт ударил сотника палкой по ногам и заставил встать на колени.
Квиет пленённого дака спросил:
- Когда появятся здесь отряды карпов и их союзников?
- Не спрашивайте! Я ничего не знаю…А если бы и знал, то ничего бы не сказал! - ответил хмурый сотник.
Квиет так ничего и не добился от пленного и, разгневанный, велел его отвести в сторону и зарубить.
Понимая, что в случае чего, даки никого из них не пощадят, трибун решил пленных не брать.
(Продолжение следует)
