«…С Иваном они жили двор во двор, были почти ровесниками, и никогда она не смотрела на него, как на будущего мужа. Но как-то, когда обоим было уже по шестнадцать лет, они вместе косили траву: Иван на своей делянке, а Валя с сестрами, отцом и братьями — на своей.
Валя косила не очень хорошо, а потому отстала от своих, Иван по какой-то причине тоже не поспевал за отцом и братом, и потому они оказались рядом. Иван искоса поглядывал на соседскую Вальку и думал: «Как жа выросла-то! Я и ня заметимши! Ладныя какая, справныя девка!»
Валя заметила, что Ваня смотрит на нее не так как обычно».
Часть 19
Поев, Пелагея несмело начала разговор:
— Валюша, а ты не будешь против, если…
Тут вдруг учитель поднялся, знаком попросил Пелагею не продолжать. Сам, мол, скажу.
Она тут же замолкла.
— Валентина Степановна! — откашлявшись, начал он. Было видно, что учитель сильно волнуется.
— Обращаюсь к вам как к матери Пелагеи.
Валя сидела ни жива ни мертва.
— Чавой-то? — еле вымолвила она и перекрестилась. — Чавой случилоси ишшо?
— Прошу у вас руки Пелагеи Прохоровны! Очень! Не откажите.
Учитель волновался, внутри у него все замерло, сердце колотилось где-то в горле.
— Ой, — расцвела в улыбке женщина, — радость-то какая! Петя! Согласная я! Бяри у жены Палашеньку. Хорошая она у мене шибко. Ня забижай токма.
Настенька напряженно следила за развитием ситуации. Пелагея, заметив ее волнение, поманила Девочка подошла и взглянула на Пелагею глазами, полными ужаса, женщина посадила ее на колени, крепко обняла и поцеловала, прошептав прежде на ухо:
— Слово коммуниста. Помнишь?
Настенька кивнула и обняла Пелагею.
Тем временем Петр Иваныч продолжал:
— Привести молодую жену мне некуда, а потому, если вы не против, перееду я к вам… уже сегодня.
Валя вскочила, ринулась к цветастой занавеске, откинула ее и зачастила радостно:
— Тута будятя жить, за занавеской, хорошо ишть вама будеть. Светло тута, окошко имеетси, а мы с Настенькой туточки. А пока тепло, так и на дворе можате, от тама, — Валя махнула рукой, — у дальнем углу сада кровать стоить. Помнишь, Палаша?
Пелагея кивнула и улыбнулась.
— И полог я сохранила. Чичас быстренько я яво прилажу, у сундуке ляжить, — продолжала тараторить Валя.
Все счастливо рассмеялись.
— Ня доставала… я яво… ой давно как! Целую жисть назад.
Валентина достала из сундука полог, вытряхнули его в саду и все вместе отправились прилаживать к кровати.
Пелагея любовалась Петром: работа спорилась в его руках, он быстро справился и указал на кровать, шутливо поклонившись:
— Опочивальня готова, прошу.
Валя загляделась на Петра и улетела далеко-далеко, в свою молодость.
…С Иваном они жили двор во двор, были почти ровесниками, и никогда она не смотрела на него, как на будущего мужа. Но как-то, когда обоим было уже по шестнадцать лет, они вместе косили траву: Иван на своей делянке, а Валя с сестрами, отцом и братьями — на своей.
Валя косила не очень хорошо, а потому отстала от своих, Иван по какой-то причине тоже не поспевал за отцом и братом, и потому они оказались рядом. Иван искоса поглядывал на соседскую Вальку и думал: «Как жа выросла-то! Я и ня заметимши! Ладныя какая, справныя девка!»
Валя заметила, что Ваня смотрит на нее не так как обычно.
— Чавой ты? — спросила она у него, нахмурив брови. — Чавой уставилси, ирод?
— Нячавой! — ответил Иван и рассмеялся.
— Вот и ня гляди! — твердо попросила Валя.
— Хочу глядеть! — с вызовом сказал Ванька.
Валя не нашлась что ответить, а взмахнула косой и погрозила парню, потом как-то неловко опустила ее к земле и зацепила ногу: косили босиком. Увидев брызнувшую алую кровь на зеленую траву, девушка вскрикнула и упала в обморок.
Когда очнулась, то увидела склоненное над собой абсолютно белое лицо Вани.
— Валькя, ты чавой это? — чуть не плакал парень. — Валькя, открой глазья-то, открой!
Он побрызгал ее водой, немного приподнял и дал напиться.
— Испужалси я, — зачастил Иван. — Упала ты замертво!
С тех пор молодые люди не расставались, и после покоса Ваня попросил отца посватать Валентину.
Первая близость у Вали произошла вот под таким же пологом. Ваня жарко целовал свою любимую и шептал ей ласковые слова:
— Лябедушка моя, голубушка! Как упала ты тада на поле-то, так сразу я и понямши, што ты моя!
…Валя вздрогнула и заторопила Настеньку:
— Ну усе, айда, айда! Пущай ложатси! А мы с тобою у хате будем щас чай пить, а потома спать лягем. Айда, айда!
Настенька нехотя пошла за Валентиной. Девочка чувствовала, что Петр Иваныч — очень хороший человек: добрый, умный, надежный. Она понимала, что Пелагее он нужен, но ей было очень беспокойно. Настенька ни с кем не хотела делить свою только что обретенную мать.
Девочка тяжело вздохнула и пошла за Валей.
— Настюша! — вдруг позвала ее Пелагея.
Девчушка с готовностью подалась к ней.
— Ничего не бойся, — прошептала Пелагея. — Мы с тобой вместе навсегда. Я никогда тебя не брошу. Веришь мне?
Настя кивнула.
Когда Пелагея и Петр остались одни, он помог ей присесть на кровать и сел рядом. Долго сидели молча. Сердца у обоих стучали в унисон, разогнавшись до неимоверного количества ударов.
— Палаша, давай ложиться! — предложил Петро. — Завтра дел много! Я хочу ребят всех проведать! Посмотреть, как устроились, и тебе на работу надо.
— Петь, вместе пойдем, мне интересно, кто где! — Пелагея помолчала немного и вдруг задала вопрос. — А ты меня правда любишь?
Петро обнял ее и прошептал:
— Люблю, Палаша! Вчера понял, что не представляю больше жизни без тебя. Испугался, что больше тебя никогда не увижу.
— А я не знаю, Петя, люблю ли я тебя!
— Ничего, ничего! — Петро погладил Пелагею по волосам и поцеловал.
— Спасибо тебе, Петя! Если бы не ты, сидеть бы мне в каталажке до сдоха.
— Нет, нет, что ты! Если бы не я, то все деревенские и сами бы додумались, что тебя выручать надо. Валя, например. Подняла бы всех. Нет, не говори так. Да и Заварзин тоже! Все время с нами был. Буквально перед твоим освобождением уехал: у него вроде бюро райкома сегодня. Или что-то там еще. Все молодцы: дед Тимоха, Наталья, Ермолай! Даже продавщицу допрашивали.
— Да ты что! — удивилась Пелагея. — Надо пойти завтра всем в пояс поклониться.
— Все тебя любят, Палаша. Хорошая ты баба!
Петро крепко обнял Пелагею и начал жарко целовать…
…Утром, еще до петухов, Пелагея осторожно встала, не желая будить Петра, но он все равно проснулся, тоже встал и крепко поцеловал ее.
— Мне на ферму, Петенька, а ты поспи еще.
— С тобой пойду, посмотрю, как там у вас дела. Мне интересно. Я же не деревенский, Палаша. Все в новинку мне.
— Обычно городские не очень интересуются хозяйством.
— А я интересуюсь. Тем более моя жена — доярка.
Пелагея, услышав «жена», зарделась, засмущалась и спросила:
— И в сельсовет пойдем, запишем брак?
— Конечно, обязательно! А как же!
Пелагея счастливо улыбнулась и прижалась к учителю.
— Если хочешь со мной, мне уже пора.
…На ферме бабы принялись шушукаться и шутить:
— А вы таперича к нам кажный день ходить будяте, Петр Иваныч? — спрашивала одна баба.
— А то как жа! — тут же отвечала ей другая. — А то вдруг кто увядет Палашку.
— Да не! Он жа за молочком пришел! Уважаете, Петр Иваныч, молочко с под коровки?
— А то как же! — невозмутимо отвечал Петр. — И Палашу буду стеречь и молока заодно выпью парного. Не откажете?
— Да мы жа… — начала было одна из шутниц, но Васильевна быстро их приструнила:
— А ну, чавой рты проветриваете? Делов нету, штоль?
Баб как ветром сдуло.
— А вы, Петро Иванович, ня обращайте внимания на их. Глупыя бабы.
— Совсем нет! — улыбнулся Петр. — Мне интересно с ними поговорить. Люблю пошутить.
— Ну ентого у нас хочь отбавляй. Звиняйте, мене работать нада. А вы осмотритеси.
…Спустя время Пелагея освободилась и вышла к Петру со словами:
— Петь, я хочу к отцу своему съездить. Хочешь со мной?
— Конечно! И Настеньку возьмем.
— Только непросто там все. По дороге расскажу. Надо деда Тимоху или Демьяна просить отвезти нас.
— Хорошо, понял! Сейчас, только у председателя отпрошу кого-нибудь из них и двинемся.
Татьяна Алимова
Все части здесь⬇️⬇️⬇️