Когда летние дни стоят хорошие и погожие, то на работе я рано. Как-то и просыпается приятнее и идётся быстрее...
Настраиваю себя в кабинете на рабочий лад... Выходить из сумерек и относительной тишины и спокойствия неохота... Пацаны с самого завтрака бузят, чего-то орут. Персонал бестолково носится по коридорам, хлобыськая дверями...
Слышу голос старшей медсестры. Она велит подвижной санитарочке привести "девочку в ординаторскую"...
"Ну, - думаю, - хорошо, что не сунулась к докторам за разнарядкой, а заготовила себе данные со вчера. А то опять общаются с очередной су u ци денткой..."
Потом узнаю, что дамы-замы, уже две! приходили по душеньку поступившей вчера вечером 8-летней Олечки.
Вижу в толпе детей красивую рослую тоненькую девочку. Красивые светло-русые волосы, умные глазки, тихая, застенчивая... С огромным синячищей на скуле. Иссиня-чёрным...
Беру историю.
Наши уже изваяли бумагу в полицию. Да неужели! Это что-то новенькое! Наконец-то стали интересоваться детьми не формально-протокольно, что радует...
Ольгина Ольга попала в сложную жизненную ситуёвину.
Мама-шизофреничка перманентно лежит по известному в городе адресу. Папа какого-то рожна ушёл по контракту туда. Ребёнка оформили под опеку какой-то молодой женщине. Оля - её первый приёмный ребёнок.
И началось.
Ольга портит дома вещи. Устраивает истерики на пустом месте. Бьётся об пол, мебель. Последний раз пыталась вылезти из окна. Застряла в решётке...
В приёмном покое выясняется, что опекун ранее обращалась к психиатру в частном порядке. Девочке выписали таблетки. Они не помогают.
Мама сбивчиво-быстро рассказывает о дочери. Девчонка сидит в жару в кофте и штанах. Лицо спрятано под козырьком бейсболки...
Когда девочку подняли к нам и стали переодевать, то у всех пропал дар речи. Худенькое тельце Оли было сплошь синего цвета. Свежие синяки. Местами с кровоподтёками.
Малышка довольно хорошо развита, она рассказала, что "сама упала"...
Спустя несколько часов, избавившись от влияния опекуна, Оля расскажет, что её бьют дома. Она горько разревелась на приватной беседе с врачом. Наутро созвали консилиум и, обстоятельно расспросив обо всём девочку, составили бумагу в полицию.
Настала моя очередь общаться с Олей.
Вчерашняя первоклассница неплохо справляется с заданиями. Задаю свой обычный вопрос:
- По какой причине ты попала в больницу?
- Мама думает, что я больная.
- Откуда у тебя такой большой синяк?
- Меня дома бьёт брат...
- А мама?
- Мама меня не била. Но она не верит, что это Витька дерётся...
Брат - это погодок Оли. Второклассник Витька. Родной сын опекуна. Девочка утверждает, что мальчишка устраивает разного рода гадости и провокации при матери, спирая всё потом на Ольгу. Наговаривает на неё. А когда мать на работе, то и просто расправляется с вдруг свалившейся на него полгода назад "сестрой", с которой вынужден теперь делить дом, игрушки, мать.
Оля уверяет, что не делает ничего того, что про неё говорят. А в решётке она застряла потому, что Витька её туда запихал...
- Ох, он сильный! И противный... А мама хорошая. Я её люблю. И она меня любит... А теперь все думают, что я психичка. Мне уже и таблетки прописали, чтобы я дурочкой стала, как моя родная мама...
Последние фразы - явно калька с услышанных взрослых неосторожных разговоров...
В этом туманном деле пускай разбираются компетентные люди. Если Олю действительно лупил Витька, то неужели мама ничего не замечала? Не хотела замечать? Или выгораживает сына?
Вернётся ли Оля в эту семью? Или начнётся её кочевание из учреждения в учреждение? По приёмным семьям?
Поживём. Увидим. Поймём.