Глава 10
Надя
«Возле нашего университета есть автобусная остановка. Встретимся там?» – написала я Елисею, когда уже пришла на место. Был прекрасный солнечный день, лёгкий ветерок приятно ласкал кожу, и я сидела на лавочке, зажмурившись и подставив лицо тёплым лучикам.
Елисея заметила издалека. Трудно было не обратить на него внимание: парень нёсся быстрее ветра, куртка и рюкзак отчаянно болтались за спиной, готовые вырваться на свободу. При этом улыбка не сходила с лица Елисея, глаза светились счастьем. Когда до остановки оставалось метров двадцать, он прибавил. Рванул, как спринтер, чем удивил немного. Потом подскочил ко мне и, тяжело дыша, проговорил радостно:
– Ты это видела? Я бежал наперегонки с автобусом и пришёл первым. Ну у меня и скорость!
«Какой же он у меня всё-таки мальчишка», – подумала я с нежностью.
– Я так сильно хотел тебя видеть! – добавил Елисей с теплотой во взгляде.
Но мне надоело слушать его бахвальство. Развернулась и пошла по улице. Или долго мне ещё стоять на остановке, если я никуда ехать не собираюсь?
Елисей прекратил свои радостные вопли и поспешил за мной.
– Эй, ты что, не довольна чем? – спросил, догнав. Не давая ответить, зачастил. – Прости. Долго ждала? Примчался сразу же после занятий.
Я посмотрела на него и сказала:
– На тебе сегодня другая одежда.
– Это от Лёхи Митрофанова. Я дома уже давно не появлялся.
– Здорово, у тебя есть такие друзья, – сказала я задумчиво. Не стану же признаваться, что немножечко разгневалась. Почему так себя ведёт? Если есть родители, то зачем мотаться непонятно где? К тому же есть и другая причина, отчего мне стало не по себе.
Елисей воспринял мои слова немного иначе. Ему показалось, наверное, что ревную к его друзьям.
– Ну ты чего? – спросил и признался. – Я весь день о тебе думал. Моя голова уже готова взорваться.
Я не выдержала и тоже выдала откровенно:
– Это твоя одежда меня злит. Я не знаю и доли того, чем ты занимался весь день или где был. А вот твоя одежда и твои ботинки знают, что ты делал, что ел, чему улыбался. Они всегда рядом с тобой. Прямо-таки сияют от счастья. А мне радоваться нечему. Ненавижу их и видеть не хочу.
Елисей всё это время шёл, держась за лямки своего рюкзака.
– И чего ты так прилип к своему рюкзаку? – недовольно спросила. – Похоже, он тебя волнует больше, чем я.
«Да что же мы, так и будем идти рядом, как чужие?! – подумала. – Хоть бы за руку взял. Я так мечтаю ощутить его прикосновения…»
– Этот гад заставляет меня таскаться с ним повсюду. Отлипни, зараза, отлипни! – Елисей шутливо сделал вид, что пытается стянуть рюкзак, а тот сопротивляется. Я не улыбнулась. Тогда он тоже взялся критиковать: – Ты, гляжу, тоже прилипла к своей сумке. Ухватилась и не выпускаешь.
– Держи, она мне надоела, – я сняла её и протянула парню.
– Ты очень красива, Надюша, – вдруг сказал Елисей, забирая мою сумку и прижимая к груди обеими руками, словно ему досталась огромной ценности вещь. – Ты иногда сердись на меня. Так я буду знать, как сильно тебе нравлюсь. И буду очень счастлив.
Он помолчал немного и спросил немного игриво:
– Может, мне завтра остаться дома и никуда не ходить? На мне не будет ненавистной тебе одежды, я буду совсем голый. Даже носки не надену.
Услышав такую пошлость, я нахмурилась и ускорила шаг.
– Теперь я понимаю, почему влюблённые стремятся поскорее оголиться! – заявил Елисей позади. Не дождавшись моей реакции на свою провокацию, вдруг закричал радостно на весь парк, в который мы зашли по пути. – Ах... Я тоже хочу ходить без ничего-о-о-о!
От его вопля стая голубей неподалёку резко взмыла в небо.
– Надюша! – заорал парень и побежал за мной. – Надюшенька-а-а-а!
Я шла по аллее и, хоть и сделала вид, что рассердилась на этого балбеса за его скабрёзные высказывания, на самом деле улыбалась. Какой же он всё-таки… милый, мой Елисей! Даже когда ведёт себя, как неразумный подросток.
***
Максим Демьянович
Машина везла его по улицам Петербурга. За рулём, как и прежде, сидел водитель, он же помощник Андрей. Радугин-старший специально нанял на работу выпускника экономического факультета с красным дипломом, чтобы заполучить в его лице не только водителя, но и грамотного консультанта по бизнесу. Пока Андрей удачно справлялся с обеими обязанностями.
Когда машина свернула на Гороховую улицу, Максим Демьянович спросил:
– Сколько нам нужно к завтрашнему дню?
– Двадцать миллионов рублей, – прозвучал ответ.
– А к выходным?
– Двадцать три миллиона, – сказал Андрей.
Радугин-старший тяжело вздохнул. Сумма показалась ему слишком крупной. Неподъёмной, по сути.
– Чем занимается «Raven Group»? – задал он помощнику новый вопрос.
– Они ещё не распределили акции и при этом молчат про совещание.
– Вот паразиты, – проворчал Максим Демьянович. – Они специально меня игнорируют и ещё хотят, чтобы всё было сделано...
За те четыре года, с момента их переезда в Питер, Радугин-старший сумел сколотить неплохое состояние в сфере грузоперевозок. Потом расширил свои интересы до инвестиций, став пайщиком нескольких компаний. Только в последнее время дела резко пошли на спад. Он оказался в непростой финансовой ситуации, выбраться из которой было крайне трудно.
Но дорого бы отдал Максим Демьянович, чтобы услышать разговор одного из крупнейших бизнесменов Петербурга, Григория Валериановича Иванченко, – отца девушки Алины, которая с первого класса как влюбилась в Елисея, так и никак не могла избавиться от этого чувства.
– Как Алина? – спросил Иванченко, когда их лимузин тронулся от особняка.
– Поехала сразу в отель, – ответила его жена и мама Алины Марианна Петровна.
– Почему ты как в воду опущенная? По тебе не скажешь, что мы будем ужинать с приличными людьми, – спросил Григорий Валерианович.
– Сколько бы я ни думала, всё равно он ей не подходит, – призналась жена.
– Елисей не такой, как его родители.
– Ему не скрыть свою кровь. Сам знаешь: яблоко от яблоньки…
– Но он очень старается. Я видел, как он рос. Он весьма адекватен, и он не станет пасовать перед трудностями.
– Его семья почти обанкротилась.
– Значит, сейчас очень хороший шанс показать себя.
Мнение главы семейства Иванченко Максиму Демьяновичу бы очень понравилось. Григорий Валерианович, как ни странно, верил в Елисея и всегда благожелательно смотрел в его сторону, надеясь когда-нибудь породниться. Чего не скажешь о Марианне Петровне. Женщина корыстная, она во всём всегда искала выгоду, и мысль о том, чтобы выдать Алину за нищего, её совершенно не прельщала. Не такой партии она искала для своей умной и красивой дочери.
***
Алла Олеговна
– Я просила тебя привезти его сюда. Лёша, как ты мог меня так подвести? – Алла Олеговна буквально истерила в трубку, и Митрофанову пришлось трубку подальше от уха отводить, чтобы не оглохнуть. – Выручай меня! Пока ещё не слишком поздно, прошу, поскорее приведи его сюда, а? И что же мне теперь делать?!
– Я правда не знаю, где он, Алла Олеговна, – когда возникла пауза, произнёс Лёха. – Он поздно приходит и рано уходит. Пожалуйста, поверьте.
Митрофанов набрался смелости и брякнул:
– Вы больше мне не звоните. Вообще-то, Елисей купил себе моб… – связь внезапно прервалась – это мама Радугина повесила трубку. – Ай... Только не сейчас!.. – воскликнул Лёха. Он в этот момент был готов врезать Радуге по шее за то, что тот так себя повёл. Ведь обещал же прийти в ресторан на встречу с родителями Алины! Алла Олеговна специально заранее позвонила Лёхе, попросила всё устроить. Он клятвенно пообещал, и вот такая неудача.
Алла Олеговна, успокоившись, вернулась в отдельный кабинет, где уже собрались все. Все, кроме Елисея. Она села рядом с мужем и, смущаясь, заговорила:
– На... Елисей вот уже несколько дней... почти что живёт в библиотеке, – принялась лгать. – Он сказал, что хочет учиться за рубежом... Он редко бывает дома... Просто он в библиотеке...
Она резко прекратила говорить, когда муж бросил на неё полный злости взгляд. Григорий Валерианович в этот момент кашлянул, давая понять, что ситуация ему не нравится. Они с женой смотрели по сторонам, скучая.
– Я толком не сказал ему, в чём причина сегодняшнего ужина, – глядя на потенциального свояка, сказал Максим Демьянович. – Он думает, что это обычный ужин в кругу семьи. Я очень сожалею, Григорий Валерианович. Простите, – последнее извинение он принёс в адрес грустной Алины. Та посмотрела на сидящего напротив, чуть заметно улыбнулась.
Через пять минут, когда у входа в ресторан семья Иванченко садилась в ожидающий их лимузин, Максим Демьянович сказал:
– Я скажу Елисею, чтобы он зашёл к вам в банк.
– Ну что ж… – неопределённо пожал плечами Григорий Валерианович.
– Извините, – сказал Максим Демьянович.
После этого дверь машины закрылась, лимузин уехал.
***
Елисей
Едва прозвучал звонок с последней лекции, я выскочил в коридор, достал телефон и позвонил Наде.
– Как мне быть? Я не могу освободиться, у меня дополнительные занятия. Боюсь, не смогу проводить тебя в аэропорт. Блин… Ты не сможешь ненадолго зайти в наш универ? Если не сможешь сегодня, то я не увижу тебя до завтрашней ночи. Но как я смогу ждать так долго? Приходи, а? Ты придёшь. Хорошо?
Надя ничего не ответила, положила трубку. Но мне почему-то показалось, что когда я произносил последние слова, она широко улыбалась.
***
Надя
Он такой милый, этот Елисей! То носится по городу, как угорелый, то звонит и бормочет всё так быстро, что не успеваю подумать. Вот и теперь. Ничего не сказала ему. А пусть помучается, решая, приду или нет! Я отложила телефон, подошла к ученику, с которым занималась, подрабатывая репетиторством.
– Всё сделал? К следующему разу ты должен улучшить свои оценки. Так что постарайся.
– Ага, – ответил мальчик.
– Уже закончили заниматься? – в комнату заглянула его мама.
– Да.
– Не уходи пока. Можешь это примерить? – попросила она и протянула мне симпатичную светло-голубую водолазку.
–Ты пять за своё? Ох, снова здорово… – недовольно проворчал ученик, глядя на мать.
– Не бухти, я не для тебя её связала! – прозвучало в ответ.
– Вы правда сами его связали? – спросила я из вежливости.
– Да. Думаю, она на тебе будет хорошо смотреться.
Я вообще-то такие вещи не люблю. Но раз уж человек старался специально для меня… В общем, согласилась принять подарок. А вот от оплаты за урок отказаться не вышло. Мама ученика всё равно мне её всучила, сказав, что всякий труд должен оплачиваться.