Далее вопросов было очень много. Алексей не успевал открывать рот, как следовали новые. Он ответил на все и собирался уходить, когда воспитательница спросила:
— Аркаша, а где твоя игрушка?
— Это не игрушка! — закапризничал ребёнок. — Это мой сынок Алёша!
Алексей замер. Потом быстро развернулся и пошел к машине. Вслед услышал:
— Приходи, одуванчик!
Он едва дошёл до машины. Это был папа! Других мнений быть не могло. Сел в машину, закрыл двери и включил кондиционер. Решил обдумать, что делать дальше. Мысли роились в голове, и их нужно было отпустить, иначе можно сойти с ума. Он переключил взгляд на улицу: справа — храм, лето, девушки в коротких платьях, ниже — кафе. Вид из окна авто приводил в чувство. Алексей повернул ключ зажигания и уехал.
На следующий день он снова был у детского сада, выжидая появления папы. Тот появился и увидел его первым.
— Одуванчик пришёл! — закричал маленький Аркаша.
— Папа! — Алексей улыбнулся и подошёл ближе к перилам.
— Я тебе конфетку принёс, — полез он в карман, — тебе папа разрешает брать конфеты?
— Нет! Особенно от незнакомых дядь! — раздался чей-то голос. Это был Степан. Алексей узнал его сразу.
— Ты что тут делаешь? — Степан толкнул его, и Алексей попятился назад.
— Я... простите.
Степан толкнул его снова.
— Давайте поговорим, — Алексей старался смягчить ситуацию.
— Не о чем! — Степан толкнул его ещё сильнее, и Алексей едва не упал. Вдруг маленький Аркаша громко крикнул:
— Алёша, сынок!
Оба мужчины замерли. Алексей с довольной улыбкой смотрел на Степана. Тот застыл, затем подался к сыну. Аркаша, как ни в чём не бывало, теребил в руках игрушку.
— Сыночек, что ты сказал? — Степан прижал сына к себе.
— Ничего, — произнёс Аркаша и отвернулся. Он наклонил голову и начал тереть глазки. Степан глубоко вздохнул и подошёл к Алексею.
— Пошли, надо поговорить.
Алексей кивнул. Степан отвёл сына к воспитательнице, и они пошли выпить по чашке кофе.
— Да… дела... — барабанил пальцами по столу Степан.
— Я сам в шоке. Отец и сын — это как сообщающиеся сосуды, — говорил Алексей.
Степан кивнул, напряжённо размышляя.
— Но как? — выпалил он потом.
Официант принёс кофе и учтиво удалился.
— Видеться можешь, дружи, общайся, раз такие дела, но под моим присмотром или жены. Она, кстати, без ума от тебя!
Алексей кивнул, опасаясь, что ничего не выйдет. Степан был серьёзным человеком и за сына горой. Несмотря на все доказательства, мог и просто послать. Возникла пауза.
— Может, его показать кому? — спросил Степан, глядя на Алексея, ожидая то ли одобрения, то ли отказа. Он был растерян и понимал, что в мальчике действительно что-то есть. И как это скажется на его судьбе? Алексей начал что-то рассказывать, но Степан не особо слушал, думая о своём. Точнее, о своей жене. Как она отреагирует?
— А я ещё не рассказал жене, — промелькнуло у него в голове. — Алексея можно понять, он нашёл отца. Но нам-то что с этой информацией делать? — думал Степан.
— Ну, а что они тебе скажут? — продолжал Алексей. — Давай понаблюдаем, посмотрим. Если что не так — сразу к врачу. А пока всё в норме.
— Ну, норма — понятие относительное, — ответил Степан взволнованно. — Впрочем, ты прав... Ладно, по рукам, — он протянул руку, и они расстались. Договорились созвониться на днях и всё обсудить.
Наши дни.
— Всё, — продолжил свой рассказ дед Алексей. — Мы стали дружить. Помню первую прогулку. Первое всегда помнится...
Внук смотрел на деда восхищёнными глазами.
В эти минуты Аркаша стоял в кустах и наблюдал за своим сыном. Хотелось подойти к нему, но... он уже подходил сегодня и чуть не сделал непоправимое. Он не знал, как это всё «работает», но это нужно было признать. От былой жизни, где они играли роль отца и сына, остались чувства и много фраз, по которым можно определить отношения, родство душ, родство крови. «Сына, папина корзина», «Аленушка» (Аркаша хотел дочь и до трёх лет звал сына Аленушкой). А сейчас ещё и мокрые ноги, как будто он сам ходил с сыном по воде. Он долго переживал разрыв, но знал, что видеться им нельзя. Не может быть рядом двое детей, если один из них из прошлой жизни. Брак у него сложился, простая обычная семья, каких тысячи. И это знакомство с сыном из прошлой жизни стало, пожалуй, его единственным приключением. Что-то светлое и яркое, дающее жизни смысл.
— Сын... — Аркаша смотрел из-за укрытия, пытаясь разглядеть хотя бы тень, силуэт, который можно увидеть с такого расстояния. Ещё немного постоял, прикинул маршрут, по которому внук будет вести деда, и написал на песке: «Сын, я тебя люблю! Твой папа...» — и тихо ушёл, как делал всегда.
60 лет назад.
— Пап, а одуванчик придёт? — спросил Аркаша, глядя на папу.
— Придёт, придёт твой одуванчик. Пойдёте сегодня гулять, но папа будет рядом, — сказал Степан, поправляя штаны ребёнку.
— Одуванчик! — только увидев Алексея, закричал Аркаша. Степан улыбнулся и кивнул Алексею.
— Привет, привет! — Алексей старался говорить на его языке. Взял Аркашу на руки.
— Большой уже, пусть ножками ходит, — проговорил Степан, подходя ближе.
— Пап, я чуть-чуть...
— Ну, раз чуть-чуть, то, наверное, папа разрешит, — сказал Алексей. Степан кивнул и специально немного отстал, чтобы дать им пообщаться. Сам он смотрел на всё это со стороны и не верил в происходящее. Больше всего он боялся, что это как-то навредит сыну. Но с другой стороны, он не знал, что с этим делать. Даже жена разводила руками. Значит, всё будет хорошо, — это чувство посещало его последнее время.
— А куда мы идём? — спросил Аркаша.
— В кафе...
— Я люблю кафе! — не дослушав, перебил ребёнок. — Папа покупает пирожные и мороженое и говорит, чтобы мама не знала, а сам говорит маме, что потерял денежку.
— Папа... — Алексей наклонился и встал перед ребёнком на колени. Его отец всегда именно так делал, когда гулял с ним и с сестрой. «Невероятно, как всё сходится!» — подумал Алексей.
— Почему ты зовёшь меня папа? Я же маленький, — задался вопросом ребёнок, разводя ручки в стороны.
— Ну, как тебе объяснить? Давай так: мы пойдём в кафе, всё съедим, а потом ты вырастешь, и я тебе расскажу.
— Я вырасту, когда всё съем? Мама говорит, надо кушать, а то не вырастешь.
— Не совсем так, — улыбнулся Алексей. Ребёнок был забавным. — Немножко по-другому. Ну что, в кафе?
Тот кивнул. Алексей взял его за руку, и они пошли. Он постоянно смотрел, чтобы никто не задел ребёнка. «Папу...», — он по-прежнему не верил в происходящее.
Налопавшись мороженого и запив чаем, они двинулись гулять по городу.
Наши дни.
— Это была моя лучшая прогулка за долгое время с ребёнком. Потом появились свои дети: у них ты и твоя сестра. Я с вами стоял на ушах! С вами весело было, — дед предался воспоминаниям.
— С тобой тоже, дед! Мы всегда просились с тобой погулять, — ответил внук.
— Да… Твои мама с папой поняли, что лучше меня вас никто не воспитает. Я их воспитал. Они классные, сильные, всё могут. Добрые. А я старый, что мне ещё делать? Рассказы писать да с внуками с ума сходить.
— Было классно, когда ты был подвижен. Больше всего мы с сестрой любили гулять с тобой по городу. Ты весь город знал: старые дома, выставки, кафешки...
— Ага, — протянул дед Алексей и глубоко вздохнул.
— Тогда всё было наоборот: я взрослый, папа маленький, но суть та же. Было забавно. Он всё время говорил: «Сына, я тебе всё куплю, только ты мне денежку дай, я же маленький». Смешно было — папины повадки. Я раньше часто спрашивал: «Пап, а ты сильнее этого дяди?» Он всегда отвечал: «Да». Ну, я и сопоставил, что мой папа самый сильный. Не задумывался, правда это или нет…
...Вместе с ним пошёл в школу. Представляешь, то он меня в школу отводил, то теперь я его. Было забавно и смешно. Потом ему девочка понравилась, он на ней и женился…
Он просто подошёл и поцеловал её в засос. Все были в шоке. Потом мне пришлось участвовать в драке, отбивая его от поклонников его девушки. Помню, как я ему признался, что он мой отец. Он замолчал. Надолго. Потом мы снова стали общаться. А что делать?
Потом он мне сказал, что мы должны расстаться. У него беременная жена, и два сына быть не может. Я ж сын из прошлой жизни, понимаешь?
Внук кивнул.
— Дед, мне ноут принести?
— Конечно, неси! — сказал дед, разводя свои худые руки в стороны.
— Мы будем писать рассказ о папе?
— Писать будешь ты, я уже старый...
— Ладно тебе, дед.
— Я буду диктовать.
Внук ушёл. Алексей снова увидел папу и ещё долго наблюдал, как тот ходит по волнам моря. Как воды, будто парное молоко, ласкают его ноги. Улыбающийся и счастливый папа всегда стоял перед его глазами, а в свои 107 лет это было особенно волнительно. Он не боялся смерти, но здесь был не один. Больше всего он волновался за Наташу. Как она будет без него?
Солнце согревало, и он погрузился в сон, надвинув шляпу на лоб, как он это называл.
Пришла супруга.
— Алёша… Алёша...
Дед к тому моменту сладко похрапывал.
— Алёша, — не переставала будить его жена.
— Ой, Наташ, ты напугала меня, — он стал отходить ото сна, скинул шляпу и потёр руками лицо.
— Уж как ты нас напугал, ты не представляешь! — она села рядом. — Солнечно сегодня, Алёша, тебе не напечёт?
— Да нет, нормально. Я же тут в теньке.
— Писать снова будешь? Мишка вон довольный побежал. Небось, писателем будет, как ты.
Дед улыбнулся. Услышать такое приятно.
— Как тебя найти? — неожиданно спросила супруга. Он прекрасно понял, о чём она, но решил...
— В смысле? — переспросил Алексей.
— Лёш, не придуривайся! — сказала жена, пристально глядя на него.
— Ладно, не буду, — сказал он с лёгкой грустью в голосе, как будто чувствовал свою вину.
— И…?
— Наташ, ну... — он возмутился, не хотел говорить.
— Ты ж наверняка понял, как это делается за столько времени? — спокойно, но настойчиво говорила супруга.
— Наташ, зачем тебе это?! Ну, ты ж понимаешь, каково тебе будет?!
— Пусть лучше будет Лёша такой, чем никакого.
— Ладно, расскажу, — сдался дед.
Они ещё помолчали. Говорить ни о чём не хотелось, и внук к счастью запропастился. Им хотелось побыть вдвоём.
— Тебе два года осталось, — сказала супруга.
— Я знаю.
— А ну да! — ответила она рассерженно. — Когда ты с отцом уже нагуляешься?! Четвёртый раз за последний год! Лёша, мне тяжело!
Дед глубоко вздохнул, прижал её к себе. Она улыбнулась, и по щеке потекли слёзы.
— А прикинь, я живу три тысячи лет… — жена поняла, что сейчас будет юмор. За столько лет жизни она уже хорошо изучила супруга. — И вот ты приходишь на пляж, собираешь меня по частям: тут руку, тут глаз. Собрала всё в кучу и понесла обедать...
— Дурак ты! Кстати, хорошая идея для рассказа, можно использовать.
Потом, после паузы, она добавила:
— Буду собирать. Это ведь мой Алёша, и не важно, какой он, главное — мой.
— Старая, ты меня расчувствуешь совсем! — дед снова надвинул шляпу на лоб.
— Ладно, расскажу тебе, — начал Алексей. — В день смерти я буду бродить у роддома, буду впускать себя нового. Я ухожу и освобождаю кому-то место в этой жизни...
— Так, Лёш, это рассказ — «Ночь рождения». Кого ты хочешь обдурить? Своего самого преданного читателя? Самого преданного?! — проговорила она, улыбнулась и пристально взглянула на деда.
Они помолчали немного, затем дед сказал:
— Ладно, прости. Мы создали с тобой хорошую семью! Это броня! Все друг за друга! Красавцы и красавицы! Следи, чтобы это продолжалось дальше… Слушай, два года, — дед привстал с кресла. — Может, забацаем ещё дочку на последок?
— Бацальщик! Ты совсем дурак, Лёш, — несмотря на возраст, женщина остаётся женщиной, и она засмущалась, как когда-то давно, когда заводили первого ребёнка.
— Аркаша как? — серьёзно спросил дед.
— Всё такой же. Он в чём-то на Ширвиндта похож? Не находишь?
— Полная копия, только интересней. Это ж мой папа.
— Ты... это... — после паузы продолжил дед. — Тайну в доме сохрани.
— Помню, помню, — перебила супруга. — В доме должна быть тайная комната, куда не всем можно ходить. Это придаёт дому загадочности и атмосферы. Ты прав, Лёша, увы, жизнь прозаична, и её придётся украшать.
— Нда, как мне говорил когда-то знакомый бармен, когда делал капучино: «Жизнь — боль, и мы все умрём. Ваш капучино, кстати...» Что-то я сегодня неуместно шучу, — дед взглянул на супругу. Та ничего не ответила.
Они смотрели на гладь моря и говорили друг с другом. Им всегда было хорошо вместе. Она знала, что так будет всегда, и никогда не беспокоилась об этом. Только сейчас, в этом году, когда он четыре раза был при смерти, она вдруг почувствовала, что это «хорошо» может закончиться. Дело даже не в том, что это твой муж и отец твоих детей, а в том, что в сто семь лет он заменял ей весь мир. Такая утрата всегда больнее. Они создали хорошую семью, он прав, всему научили детей, в том числе и как жить без них, но всё равно от этого… всегда… больно. А осталось всего два года... Алёша...
Автор Алексей Мухин. Рассказы о любви. Детективы. Мистические истории