Алевтина так разозлилась на дочь, да и на мужа, что не могла сдержать себя.
- Я фактически содержу всю семью. Запомни это. То, что я делаю что-то по дому, моя ошибка. Твоя бабушка, сидя дома, и твой отец, толком не зарабатывая, должны делать. Если тебе что-то во мне не нравится, я могу уйти.
- Моя папа работает! У него высшее образование! А у тебя ПТУ! – выплюнула дочь.
Алевтина опять хотела удар.ить по губам. Но сдержалась. То, что дочь такая, во многом ее вина. Надо было не на работу выходить, а самой с ребенком заниматься. А мужа гонять, чтобы зарабатывал. А то послушала мужа и свекровь – вышла на работу в три Никиных месяца. И работает сутками. Вот муж и расслабился. Он и раньше работать не любил, а сейчас совсем обленился. Ходит ради стажа, штаны протирает. Свекры сидят дома, ничего не делают. Раньше не особо утруждались, а сейчас, когда Ника уже и в школу сама ходит, тем более.
Алевтину трясло от несправедливости.
В квартиру ее пустили. А на чьи деньги здесь ремонт сделан? А на чьи деньги все покупается?
Вот значит, как о ней думают муж и свекровь.
Сейчас вернутся из магазина, она у них спросит. И в магазин они поехали на какие ши-ши? Со своих доходов они только семена дешевые могут купить, а поехали выбирать новые качели на дачу. Вернее, новомодную штуку – подвесное кресло. Хорошо, что только выбирать. Купить их собирались со следующей зарплаты Али. Хотя уже вряд ли.
Аля обрадовалась, что Димы и его мамы нет. Она пока успокоится. Дочке и так наговорила лишнего. Хотя, что, должна была молчать?
Ведь она правду сказала – квартира у нее есть, в отличие от многих других выпускников детдома, она ее не профукала. Даже смогла поменять на двухкомнатную, а сейчас сдает трем девочкам из ее же детского дома. Они, увы, свои потеряли.
Она, Аля, работает, получает в несколько раз больше, чем Дима и свекровь вместе взятые. Даже есть еще одна квартира. Об этом ей хватило ума никому не рассказывать.
Возможно, надо было по-другому строить отношения в семье. Хотя, откуда она знает, как правильно строить. У нее семьи не было, как у других она не видела. Знала только одну нормальную семью – Ольги Павловны, директора их детского дома. Но в ней муж зарабатывал побольше жены, еще умудрялся выкраивать время и приезжать к ним в детдом, чтобы помочь.
Аля пошла прогуляться. Надо было обдумать, как вести себя с мужем и что делать дальше.
Конечно, если бы она не работала с утра до ночи, а сама сначала сидела в декрете, потом проводила с дочкой все вечера и выходные, свекровь бы не имела на девочку такого влияния. Исправить это можно только одним – сократить количество работы и начать больше времени проводить с дочерью. А то и вообще уйти от Димы и начать жить с Никой вдвоем…
Свою жизнь в семье, вернее с мамой, Аля почти не помнила. Были какие-то отрывочные воспоминания грязного двора и старого дома. И вечно злой мамы и еще более злой бабушки. Потом, чуть лучше, она помнила почти пустую квартиру, грязь, вонь, каких-то людей, которые приходили и уходили. Мама легла спать и не просыпалась, приехали какие-то люди и привезли ее в детдом. Она сначала думала, что это новый детский сад. Но ей сказали, что мама умер.ла, бабушке она не нужна и поэтому будет жить здесь, в детдоме.
Потом она помнила, как в детдом приехали приятные люди и забрали ее с собой «домой». Они велели называть их «папа» и «мама». «Папа» уходил с утра, она оставалась с «мамой». Но та почти не занималась ей – готовила, шила, а потом крутилась вокруг «папы». Аля все равно была довольна – первый раз в жизни она жила в чистой квартире, купалась в ванной, спала в собственной кровати в полной тишине. Но потом «папа» и «мама» поругались. «Мама» кричала:
- Какой ребенок?! Алевтина наш ребенок! Я согласилась ее взять, потому что ты хотел детей! А теперь в кусты?
- Я и сейчас хочу. Но понял, что взятый – это не родной. Поэтому у меня скоро будет свой.
Она тогда ничего не поняла, ничего не помнила, кроме того, что скоро опять оказалась в детском доме.
Старшие девочки ее просветили, что «мама» не могла иметь детей и согласилась взять ее, чтобы «муж.ик не сбег». А «он все равно загулял и сделал ребенка любов.нице». Поэтому Аля оказалась не нужна. Смысл рассказа Аля поняла позже, но больше ни к каким «папам» и «мамам» ехать не хотела. А Ольга Павловна не заставляла.