В ту минуту, когда я услышал свою первую историю о любви,
Я начал искать тебя, не зная, как слеп я был.
Влюбленные в итоге не встречаются где-то,
Они всегда внутри друг друга.
Джалаладдин Руми, Озаренный Руми
Тот первый день воссоединения проигрывался в моих мыслях снова и снова так много раз, что я могла прокручивать воспоминания в обратном направлении во сне. Я не могу прекратить поиск подсказок, указывающих на то, что должно было произойти - свет и тьму. Я помню все с того золотого вечера на Республика 500. Это проклятый дар. Даже детали, которые мое сердце умоляет забыть, так же ясны, как моменты, от которых я отказываюсь отречься.
Под броней сенатора была открытая рана, безмолвно жаждущая мази. Смерть Корде была жестоким ударом. За все испытания, через которые я прошла, и попытки убийства за десять лет, я никогда раньше не теряла служанку. И так жестоко! Моя скорбь усугублялась мрачной непостижимостью того, что она умерла, веря, что каким-то образом подвела меня. У меня едва было время, чтобы взять себя в руки, прежде чем официально одеться и помчаться в Сенат, изливая свирепую демонстрацию своей душевной боли в речи перед собравшимся залом. Я хорошо изучила, со своего времени в качестве монарха, силу костюма. Я специально выбрала что-то такое же царственное и величественное, как когда я была королевой, используя любые средства, которые я могла, чтобы пропитать мою просьбу страстью. Но это означало молниеносное переодевание в сдержанную одежду после, что-то более подходящее для встречи в кабинете канцлера вместе с другими членами Лоялистского комитета. Больше спешки. Затем мы спешили обратно в мои апартаменты, чтобы встретиться с джедаями, которые, несомненно, не стали бы тратить время, как только они узнали о своем новом назначении. Ты не тянешь кота за хвост, когда тебе говорят, что ты отвечаешь за сохранение чьей-то жизни.
Спешка, спешка, спешка.
Я не возражала. Скорость и отвлечение сдерживали слезы. Не то чтобы я нуждалась в активности - я была хороша в подавлении своих чувств. Слишком хороша.
Приостановка, пока мы ждали в моей приемной, вечернее солнце купало нас в теплом сиянии, которые выдавали наши эмоции, все могли чувствовать только холод от разбитого сердца.
Тайфо, преданный капитан моей службы безопасности. Все еще вымотан, но прячет это под дисциплинированным самообладанием солдата. Он, вместе со своим дядей Панакой, завербовал всех семерых, лишившихся жизни, отбирая их для службы на протяжение нескольких лет. И он души не чаял в Корде. Она была единственной из нас, кто мог пробиться сквозь суровую внешность и регулярно вызывала его улыбку. Я знала, что сколько бы вины я не возлагала на себя за ее смерть, за все их смерти, он будет нести еще больше.
Дорме, обычно разговорчивая, бойкая шутница нашей компании, была относительно молчалива все утро, пока исполнительно помогала мне спешить из одного места в другое. Деятельные руки сделали лучшее, что могли, чтобы компенсировать отсутствие второй служанки, которая должна была быть здесь для помощи. Но когда я застегивала последние застежки на своем платье перед нашим отъездом в Сенат, я услышала, как она плачет в ванной. Мне не нужно было просить ее надеть черное. Она знала, что должна была носить траур за нас обеих прямо сейчас.
Мое сердце болело за Джар Джара. Он заматерел за последние десять лет, особенно за время его государственной службы, но он так и не утратил своей детскости. Он был на транспорте, который летел встречать нас на посадочной платформе. Джар Джар видел, как крейсер взорвался на подлете, был там, чтобы судорожно сопроводить на на борт, когда мы убегали. Но даже сквозь дымку, он видел. Искалеченные тела. Кровавая бойня.
Суета дня помогла нам всем оставаться отвлеченными. Но в приватный период, пока мы ждали прибытия Оби-Вана и Эни, мы сидели или стояли не разговаривая в моей приемной, каждый из нас сражался в своей собственной тихой битве с горем. Здесь, в моем доме на Корусанте, среди тех, кто все глубоко осознавал, я почувствовала, что мое самообладание начинает соскальзывать. Адреналин от стремительного дня уходил быстрее, чем моя маска контроля могла компенсировать.
Было слишком легко запомнить обжигающий жар взрыва. Это было так, как будто звезда спонтанно вспыхнула в нескольких метрах от нас. Я была отброшена назад ударной волной; я не могла видеть их сквозь плотные рукава моего синего наряда, но я знала, что мои локти были в синяках. Они болели. Даже с моим летным шлемом, все еще украшающим меня, моя голова сильно столкнулась с землей - было больно, если я поворачивала шею определенным образом слишком быстро, и мой вытянутый головной убор не улучшал ситуацию. Запах дыма все еще стоял у меня в носу, и волны тошноты накатывали на меня.
Нуждающаяся в свежем воздухе, я выбралась на балкон снаружи. Задымленного потока кислорода Корусанта должно было быть достаточно. Холодный ветер был достаточно сильным, чтобы ужалить мои глаза. Я возлагала вину на него за то, что они блестели.
Волна боли угрожала моей решительности. Я положилась на старый механизм преодоления трудностей и представила, как открываю выдвижной ящик, вижу себя, кладущей бедствие в него, как если бы это была кипа скомканной одежды. Это был проверенным временем ход всякий раз, когда я чувствовала себя действительно сокрушенной скорбью и гневом. Я использовала эту технику еще до того, как была королевой. Когда я сама была не больше, чем ребенок, я вызвалась участвовать во межпланетной гуманитарной миссии по релокации нескольких детей и их семей на новую планету. Переселение должно было быть их спасением. Когда эти усилия по релокации провалились и все они погибли, я не могла перестать горевать. Я превратилась в кран, неспособный перекрыть сам себя. В конце второго дня мой отец любяще усадил меня себе на колени и поделился со мной своим секретным трюком. В то время, я думаю, он в основном хотел, чтобы его дочь перестала рыдать на кровати и пришла ужинать; я ничего не ела во время своих сокрушений. Он не мог знать, как глубоко его слова погрузились в мою душу. Сейчас я могла бы преподавать курс эмоциональной компартментализаци в университете Тида.
Как только мое дыхание вернулась к спокойному ритму, я вновь слегка ослабила контроль над своими эмоциями.
Что касается павших, то мои мысли в основном были сосредоточены на Корде, но я горячо оплакивала шестерых других. Большинство были постоянными членами моего летного экипажа на протяжение многих лет. Как сенатор республики я постоянно путешествовала туда-обратно между Корусантом и Набу. Поездка была не совсем короткой, и долгие часы были проведены в разговорах и играх, чтобы скоротать время. Двое из команды, Торин и Берн, научили меня играть в дежарик всего за несколько месяцев до этого. Мне нравилось соревноваться, и я быстро преуспела в голошахматах, но Берн превзошел меня во время нашего последнего перелета домой. Он пообещал мне матч-реванш в нашей следующей поездке. В то время никто из нас не знал, что когда следующий полет состоится, я буду путешествовать на отдельном истребителе N-1.
Я представила его веснушчатое лицо, мальчишеские ямочки, который все еще появлялись на его щеках, несмотря на его сорок с лишним лет. Говоря в ветер, я прошептала, - Навеки чемпион, Берн.
Другой погибший член моей свиты был частью моей службы безопасности со времен вторжения на Набу. Я знала этих людей. Я знала истории их семей - у некоторых были маленькие дети.
Я вцепилась в край перил так, что костяшки пальцев побелели.
Так много ненужных потерь.
Из всех существ, присутствующих в моей гостиной, Джар Джар был тем, кто присоединился ко мне на балконе. Он не прошел слишком далеко. Его высокая фигура и еще более выгодно расположенные глаза позволяли любоваться видом из арки. Джар Джар никогда не любил высоту. Он взял за правило держаться подальше от балкона, и даже от окон в пол в моих апартаментах, насколько это возможно. Для этого, я знала, что он делает, до того, как он сказал хоть слово, и я ценила его еще больше за это.
- Моя очень сожалеет о Корде. Обо всех их.
Моя голова опустилась в знак благодарности, хотя это привело к острой боли, простреливающей мою шею. Мои губы изменились в плотную, восходящую дугу. Ветер все еще причинял боль моим глазам. - Спасибо тебе, Джар Джар. Я тоже.
Он посмотрел на обрыв через балюстраду, но, к его чести, сделал шаг ближе к тому месту, где я стояла. Необъяснимо, Джар Джар внезапно широко улыбнулся. - Моя в восторге от того, что Оби и Эни делают ихнее возвращение к нам!
На этот раз моя улыбка не была вымученной. - Я тоже. Мне интересно, сильно ли они изменились с тех пор, как мы видели их в последний раз, или будем ли мы выглядеть для них иначе.
- Мне интересно, сохранились ли у Эни те длинные волосы, падающие в евойные глаза. Должно быть, тяжело быть джедаем со всей этой шваброй на евойном лице. - Он преувеличено изобразил движение кого-то, убирающего волосы с глаз, как будто это длинный раздвоенный занавес... и как будто глаза расположены на вершине головы, как у него, а не в ней.
Я почти напомнила Джар Джару, что Эни пришлось обстричь свои волосы, когда он становился падаваном, как мы видели на параде победы, и у него больше не было его оригинального стиля, который был, когда мы познакомились с ним. Но ради минутного легкомыслия я оставила это без внимания. Вместо этого я представила чуть более высокую версию мальчика, которого я встретила на той песчаной, двусолнечной планете. Он был ребенком, который продолжал спасать моих людей, мою королевскую власть, мой дом. Я поддалась юмору Джар Джара, представляя себе эту хрупкую фигуру с даже еще более длинной стрижкой сессон, обрамляющей его лицо. Я вспомнила подростков-знаменитостей, примерно его возраста сейчас, из таблоидов, которые драматично откидывали свои длинные пряди с лица, все во имя "моды". Для смеха было слишком рано. Но, не выдавливая из себя этой реакции, я усмехнулась.
- Давай надеяться, что он не споткнется об нее, - сказала я заговорчески.
Возможно, привлеченные переменой настроения на балконе, Тайфо и Дорме начали движение, чтобы присоединиться к нам снаружи. Я могла сказать по паническому выражению его лица, что Джар Джар понял, такое перемещение еще больше вытолкнет его во внутренний дворик, поэтому он быстро, если не сказать плавно, попытался расположить себя настолько ближе к внутренней части, насколько это возможно, не вставая у них на пути. Зная Джар Джара и его склонность к неуклюжести, так много людей на выступе — в сочетании с его беспорядочными движениями — увеличивало шансы того, что кто-то случайно перевалится через перила, , что было немного чересчур для того, чтобы я ощущала себя комфортно. Видя выход для него, и для нас, я распорядилась, - Представитель Бинкс, не могли бы вы встретить наших старых друзей у лифта? Они должны быть здесь скоро. Я бы хотела, чтобы их провело внутрь знакомое лицо.
Джар Джар с энтузиазмом кивнул. Бусины его мантии зашуршали в унисон с его быстрым уходом.
- Бедняжка. Он всегда ненавидел высоту, - пробормотала Дорме, качая головой.
- И он никогда не устанет давать нам знать об этом. - Голос Тайфо был грубым, но его поведение было, все же, благодушней, чем когда мы были внутри.
Комфортная тишина воцарилась над нашим трио. Невысказанное соглашение приостановить нашу общую скорбь на еще чуть дольше. Насущные заботы вот-вот возобновятся, вместе с необходимостью для нас вести себя соответствующим образом. Тайфо начал разговор об усиленных протоколах безопасности вокруг здания, но слушала его только Дорме, и у меня не вызвало затруднений отвернуть свое тело, чтобы дать ему знать об этом. Мы уже несколько раз расходились во мнениях, за последний час, о необходимости усиления безопасности и зашли в тупик. Что означало: он и канцлер добивались своего, а я своего не добивалась совсем. Большее, что я могла сделать, это выглядеть раздраженной этим. Он неохотно позволил мне отключиться от их разговора, и мои мысли были только моими, пока мой взгляд блуждал по виду на закат.
Возможно, только возможно, добавление вновь прибывших могло бы помочь реализовать цели моего расследования. Если время, проведенное с Квай-Гон Джинном, чему и научило меня, то это тому, что джедаи могут быть гибкими в решении своих задач.
Джедаи.
Я была искренне рада снова увидеть Оби-Вана и Эни - последнего больше, чем первого. Хотя было невозможно отделить мои воспоминания о них от моих воспоминаний о блокаде и ужасах войны, я была навсегда благодарна им за их службу. Что касается Оби-Вана, я испытывала к нему огромное уважение и восхищение. Сразиться с этим рогатым демоном и победить его, особенно после того, как Квай-Гон был убит, это имело историческое значение. Я помнила его кажущимся достаточно веселым и сообразительным, а также открыто высказывающим свое мнение - но тогда у нас не было много времени, чтобы узнать друг друга. Он остался на корабле, когда я отправилась с его учителем в Мос-Эспа, а по прибытии на Корусант, он проводил свое время в Храме джедаев, пока я переворачивала Галактический Сенат с ног на голову. Самое непрерывное время, которое я провела рядом с ним, было после того, как мы вернулись на Набу. У меня не было претензий к его компании, и я высоко оценила его проницательность при планировании повторного захвата Тида. В целом, у меня определенно сложилось положительное мнение о нем.
Но наш совместный опыт был совсем не похож на тот период, который я провела, знакомясь с Эни.
Спустя все эти годы — десять лет! — я все еще могла вспомнить перепачканное лицо мальчика, который заинтересовал и озадачил меня в том песчаном магазинчике. Отважный героизм Оби-Вана был не менее важен только потому, что проистекал из долга, но у этого девятилетнего ребенка вообще не было обязательства помогать. И тем не менее, на нескольких этапах наш окончательный успех мог быть отложен или даже невозможен, если бы не Эни. Я посвятила свою жизнь помощи другим с тех пор, как была младше его по возрасту в то время, и все же доброта, проявленная Эни и его матерью, оставила неизгладимый след в моем сердце. Мое крайнее беспокойство по поводу того, что Квай-Гон записал его для участия в гонках на подах Бунта Ив, и мое невероятное облегчение по поводу его благополучного возвращения сделали это ясным, что я довольно быстро прониклась к нему заботой. Я помнила веселые ухмылки на лицах других людей, поскольку было очевидно, что привязанность не только была взаимной, но и что Эни был гораздо более очарован, чем я. Мимолетная фантазия ребенка с богатым воображением. Я не обращала на смешки внимания.
Но у меня также было мало времени, чтобы инвестировать в нашу быстро зародившуюся дружбу, когда мы покинули Татуин. Мои мысли постоянно были о моих людях. Что с ними происходило? Сколько из них умерло от голода? Сколько было убито? И когда я не была поглощена беспокойством об их жизнях, я была захвачена государственными вопросами галактики, маневрируя в политическом мире Корусанта и рыща в поисках помощи. К тому времени, когда кризис закончился, мне нужно было столько всего восстановить. Я сразу же вложила в это все свое сердце, даже не спала в течение трех дней. Сабе и другие мои служанки пригрозили объявить забастовку, если я наконец не отдохну. Они бы никогда этого не сделали, но они продемонстрировали свою позицию. Где—то в тумане той первой лихорадочной недели — когда число погибших было полностью подсчитано и, наконец, были получены продовольственные пайки - проглядывались похороны Квай-Гона, был проведен парад победы, и Оби-Ван со своим новым падаваном ушли, чтобы начать их следующую главу. Я едва ли могу вспомнить наше прощание. Честно говоря, я даже не была уверена, что у меня нашлось время для него.
От этой мысли мне стыдно. Они заслуживали лучшего, чем это. Я была полна решимости загладить вину, в то время как, в очередной раз, была отвлекаема внешними угрозами. У меня был второй шанс выразить свою признательность за все, что они сделали для Набу. Обстоятельства нашего воссоединения были одновременно трагическими и ни в меньшей степени удушающими, но, возможно, среди этого беспорядка можно найти светлую сторону.
- Я действительно надеюсь, что вы не собираетесь выступать против присутствия джедаев.
Зловещее предупреждение Тайфо было безошибочно адресовано мне, и я повернулась к нему, выгнув бровь. Я была настолько потеряна в своих мыслях, что не заметила, как Дорме вернулась внутрь.
Его челюсть была сжата, как это часто бывало, когда он устремлял на меня один из своих знающих взглядов.
Я смотрела в ответ, изображая невинность. - Будет приятно снова увидеть старых друзей. - Мой взгляд вернулся к пейзажу заката.
- Они здесь не для светского визита. Они здесь, чтобы защитить вас.
Я не сомневаюсь, что он продолжил бы, но возвещение нашего резидента гунгана прервало его лекцию.
- Сенатор Падме!
Услышав радостный зов Джар Джара, я повернулась в сторону апартаментов, мое предвкушение мгновенно заставило меня забыть о своей шее. - Наша приятеля здесь! Гляньте-ка, гляньте-ка, сенатор. - Немного более официально, он закончил свое уведомление плавным взмахом руки. - Джедаи прибывать.
Джар Джар отступил в сторону. Две фигуры в мантиях неторопливо, размеренными шагами вошли в мою приемную. Один шагнул вперед — Оби-Ван, — в то время как тот джедай, что стоял дальше и был выше, держался позади.
Я расплылась в широкой улыбке. Больше не падаван, Кеноби явно воспользовался свободой отрастить свои волосы. И все же маллет ему очень шла. В этом была изысканная утонченность. В его глазах плясали огоньки света, и даже с растительностью на лице, обрамлявшей его щеки, я все еще могла разглядеть под ней молодого человека, которого я знала. Уже чувствуя, как нарастает моя восторженность, я зашагала к нему самыми легкими шагами за весь день.
Оби-Ван грациозно поклонился. Не было никаких установленных сенаторских правил этикета, которые обязывали бы его кланяться вообще, а тем более так низко, как он это сделал. Я увидела в этом то, чем это было — знак уважения к моему времени, проведенному в роли монарха, — и я оценила этот жест. - Это большое удовольствие видеть вас снова, моя леди.
Я не слышала этого голоса десять лет, и при его звуке освежились запыленные воспоминания. Настолько тесно мои воспоминания об этом человеке были переплетены с историей моего первого срока правления, что на мгновение я снова была четырнадцатилетней королевой-ребенком.
Энергия в воздухе так сильно отличалась от той, что была всего несколько минут назад, когда капитан Тайфо, Дорме, Джар Джар и я стояли в позах каменных статуй в этом самом пространстве. Говорите что угодно об Оби-Ване Кеноби, но этот человек обладал способностью очаровать любую комнату, в которую входил, несколькими словами и джентльменской галантностью.
Я коротко пожала ему руку. Как бы мы ни были рады видеть друг друга, мы были абсолютными профессионалами. - Прошло слишком много времени, мастер Кеноби.
Мой взгляд переместился на возвышающуюся фигуру, стоящую в нетерпеливом ожидании. Ростом он почти соперничал с Джар Джаром. Внешне я перешла в нейтральный режим, оценивая стоящего передо мной незнакомца - даже когда внутренне отметила его поразительную привлекательность. Я почти начала осматриваться вокруг него в поисках долговязого ребенка, которого все еще ожидала увидеть, как будто воспоминание об Эни моей юности внезапно могло бы выскочить из-за этой широкой фигуры, словно игривый шут. Затем, меня осенило.
Эта последняя секунда замешательства является точкой отсчета между окончанием одной эпохи в моей жизни и началом другой. По крайней мере, так некоторые рассказчики могут сформулировать это.
Я оглядываюсь назад и вижу этот тихий вздох, как одновременно первый вдох своей настоящей жизни, который я сделала.
- Эни?!
Я думаю, он был доволен наконец-то быть распознанным, как в процессе приветствия, так и в буквальном смысле. Когда Оби-Ван отступил, Эни преодолел расстояние между нами краткой парой широких шагов. Сдержанная улыбка распространилась по этим полным губам, и в первый раз, из многих последующих, я полетела.
Я была слишком ошеломлена, чтобы прикрыть свой шок формальным изяществом.- Боже мой, ты вырос!
Там, где когда-то был блудный ребенок, который возился с дроидами и хранил в своем хрупком телосложении всю невинность мира, теперь стоял импозантный молодой человек, которого я не знала. Его кожа приобрела еще больший загар, чем раньше. Хотя он все еще был блондином, его волосы были на несколько оттенков темнее. Они были выбриты вертикальными прядями, которые, выглядели так, словно изгибались от легкого прикосновения. Он, очевидно, оценил мое изучение его внешности. У меня возникло внутреннее ощущение, что он нервничал, но хорошо это контролировал.
Затем он заговорил, и где-то в глубине души я осознала, что энергия в комнате, которую я приписывала Оби-Вану, на самом деле принадлежала его падавану. - Как и ты. - Его взгляд был... неожиданно интенсивным. Кобальтовые глаза сверкали на меня сквозь все стены приличия и профессионализма. Он делал это явно, на виду у четырех бдительных других. - Твоя красота возросла, я имею в виду.
Я, сенатор Амидала, бывшая королева, которая пылко обращалась к Галактическому Сенату и бросала вызов канцлеру Республики в его собственном кабинете перед аудиторией всего час назад, потеряла дар речи.
А затем, хвала Силе, чары были разрушены так же быстро, как и были наложены, никем иным, как самим Эни.
- Ну, дл... для сенатора, я имею в виду, - он захохотал. Упс.
Энакин не был мальчиком с обложки безупречного романа в начале. Уж я то знаю. Это пришло позже.
Уж я то знаю.
Оби-Ван сдвинулся, и боковым зрением я увидела, что капитан Тайфо сделал то же самое. В те первые дни я не была настолько потерянной из-за присутствия Энакина, какой стала впоследствии, и мое пространственное восприятие окружающих нас существ все еще было чрезвычайно острым. Вы не станете квалифицированным политиком высокого ранга, не умея читать комнату. Уровень неловкости внезапно стал очень высоким.
Но глаза Эни были только на мне. Он так и не разрушил нашего пристального обмена взглядами. Он выглядел болезненно осознающим свою устную запинку, но все еще полным надежды.
Нужно отдать ему должное. Будь то в лавке старьевщика на планете Внешнего Кольца или в роскошных апартаментах в столице Республики, он был хорош в том, чтобы застать меня врасплох своими вступительными ремарками.
{Ангел! Они самые красиииивые существа во вселенной.}
Очевидно, Эни все еще придерживался своего оригинального исходного материала. Я рассмеялась — добродушно, как я надеялась, а затем покачала головой, как будто была разгадана великая тайна. Осознание забавного отражения нашей первой встречи сняло напряжение в моем теле, которое скрутилось под его сосредоточенным взглядом. - О, Эни. Ты всегда будешь тем маленьким мальчиком, которого я знала на Татуине.
Самое ошибочное утверждение в моей жизни.
Госпел, который я бы ухватила и унесла с собой в смерть.
Падме хотела приподнять бровь и спросить, запланировал ли он уже, с чего он будет начинать разговор, когда мы воссоединимся еще через десять лет, но Амидала вступила в свои права. Затянувшаяся улыбка угасла, в то время, как я направляла группу к параллельным диванам в центре комнаты. У нас были дела, которыми нужно было заняться.
начало | предыдущая глава | следующая глава
Напоминаю, что эта работа является переводом фанфика Suppression авторства LadyR_A_P (оригинал доступен на сайте archiveofourown.org). Так как мне важно передать все тонкости и нюансы текста, я стараюсь делать максимально дословный перевод, порой, возможно, жертвуя качеством. Я делаю это намеренно, так как мне кажется, что гораздо важнее постараться сохранить всю прелесть авторского слога, насколько это возможно, чем сделать литературный перевод, но потерять глубину некоторых слов и фраз.
В оригинале все главы фанфика очень длинные. Чтобы сократить время вашего ожидания новой главы, я взяла на себя смелость разделить их на части. Но если вы хотите прочувствовать историю так, как это было задумано автором, вы можете подождать выхода продолжения прежде, чем начать читать главу.