С родным сыном, как он думал.
С трепетом и благоговением наблюдал, как меняется фигура Анюты, мечтал, как будет гулять с коляской, а потом и учить мальчика всему, что знает и умеет сам. И как у него перехватило дыхание, когда на выписке медсестра вручила ему кряхтящий кулёк.
В этот момент, прервав его воспоминания, в дверь кабинета с каким-то неотложным вопросом сунулся второй зам. И Егор Андреевич так на него рыкнул, что тот мгновенно испарился.
Весь офис замер в ожидании неминуемой бури. Сотрудники перемещались короткими перебежками и абсолютно бесшумно. Как это удавалось женщинам, с их каблуками, Горин понятия не имел.
Но был благодарен, что его никто не беспокоил.
Надо было пережить первую волну. Переболеть, стерпеть, справится с сокрушающим желанием помчаться домой и вытрясти из жены всю подноготную.
Он бы и помчался, да понимал, что в этом состоянии способен вытрясти не столько правду, сколько душу. И до покаяния Аня может просто не дотянуть.
«Всё потом, - бормотал он себе под нос. – Потом посмотрю ей в глаза, потом спрошу – как ей жилось в обмане? Как спалось сразу с двумя… А сейчас пусть скорее уносит ноги!»
Он не сомневался, что стоит Леониду озвучить приказ хозяина, как Анна тут же созвонится с Дивиным.
Да, он выяснил имя мужика с фотографии – тот самый, первый Ани. Михаил Дивин, о котором она рассказала лишь то, что тот сделал её женщиной и жестоко над ней посмеялся. Из-за него она бросила институт, не доучившись полтора года. Из-за него покинула Питер. Город, который, по словам Ани, сначала полюбила всей душой, а потом возненавидела вместе с Дивиным.
Видимо, возненавидела только на словах…
В какой-то момент Горин замер – а почему бы не пообщаться с этим Михаилом? Ясен пень, тот немедленно примчится на подмогу, стоит Анне сообщить, что её выставляют из дома.
С женой он говорить не станет, а вот с её любовником…
И Горин сорвался к машине.
Долетел до посёлка, чудом никого не задев и только благодаря ангелу-хранителю не убившись сам. Сто грамм коньяку, помноженные на эмоциональный шторм, напрочь отключили чувство самосохранения.
Но господь уберёг.
Единственный аварийный момент – уже на повороте к посёлку Егор едва не столкнул своим автомобилем в кювет какое-то корыто. Но тот водила сумел вывернуться, машины разъехались в десяти сантиметрах друг от друга.
«Ездят, не пойми как!» - выругался Горин, и только прибавил газу.
Всё равно не успел – Анна уже уехала.
«Как я и думал, любовничек быстро её подобрал. Часа не прошло, а он тут как тут… На вертолёте домчал? Или, - от этой мысли внутри разлился холод. – Неужели они встречались прямо здесь, у меня под носом? Нет, а что? Снял или купил дом поблизости и… Дрянь!!!»
Он бесился до вечера, заливая горе всем подряд, что нашлось в баре. Пил и негодовал, то жалея себя, то злясь на неверную жену, пока измотанный алкоголем и нервотрёпкой организм не ушёл в отключку.
Пережив на следующий день жестокое похмелье, Егор с горячительным завязал.
Да, жена оказалась «и не друг, и не враг, а так…». Но это не повод рушить своё собственное здоровье. На нём лежит ответственность за компанию, за людей, что на него работают. За родителей, в конце концов.
Он опомнился, стиснул зубы и попытался жить дальше.
Первым делом он приказал вынести из дома всё, что напоминало о жене и несостоявшемся сыне. И параллельно напряг юристов – развод ему нужен был вчера, как и иск об оспаривании отцовства.
Но полностью отвлечься не получалось – слишком много было совместных воспоминаний, слишком свежа рана от предательства.
Мать появилась только через неделю, словно давала сыну возможность переболеть в одиночку.
Появилась без предупреждения. И не одна, а…
Егор глазам не поверил – Талова! Беременная, причём.
Нехорошее предчувствие рассерженной кошкой заворочалось в груди.
- Какими судьбами? Мама, мне как бы не до гостей.
- И тебе здравствуй, - невозмутимо ответила та. – Проходи, Олёночка! Егор, что ты, как невоспитанный мужлан? Помоги девушке раздеться, проводи в гостиную. И прикажи принести нам чаю и закусок. На улице морозно…
«Морозно, - кольнуло в голове. – Как там Ан… А-а-а!!! Когда же я о ней забуду?!»
Он на автопилоте помог гостье снять шубку и машинально предложил ей руку.
- Господи, наконец-то! – Римма Евгеньевна театральным жестом промокнула уголки абсолютно сухих глаз носовым платком. – Наконец-то вы вместе! Дети, дайте я вас обниму!
- Мама, ты о чём? – недоумевающе пробормотал Егор и попытался отстраниться.
Не вышло – матушка сгребла его одной рукой , а второй притянула Олёну. И та – что за бред? – в свою очередь приникла к его груди.
Ну не воевать же ему с собственной матерью и беременной женщиной?
Пришлось потерпеть.
- Как – о чём? Об этом, - родительница показала на живот Таловой. – Хищница из провинции отправилась туда, где ей самое место, и теперь вам с Олёнушкой ничто не мешает воссоединиться. Мой родной, - Римма Евгеньевна выделила это голосом, - внук должен родиться в полной семье!
- Какой внук? – Егору казалось, что он находится в центре какой-то импровизации или постановки.
- На, читай, - И мать всунула ему в руки лист бумаги. – Вероятность отцовства 99,99%! Олёна носит твоего сына, Егор. Настоящего!
Он пробежал глазами заключение и перевёл растерянный взгляд на беременную женщину, потом на мать.
- Ты же утверждала, что тест по крови неточный?
-Мне пришлось сделать тест по крови, чтобы убедить одного Фому Неверующего. А когда мальчик появится на свет, мы проведём ещё одно исследование – для закрепления результата, так сказать. Чтобы ни у кого и тени сомнений не осталось! Сама-то я уверена, что этот ребёнок – истинный Горин!
- Олёна, что ты молчишь? Откуда?!
- Так это… Помнишь, на корпоративе ты пролил на меня шампанское и проводил в туалет, чтобы я замыла пятно. А там… Ты был напорист и неотразим, я не смогла устоять, - прошептала Талова. – Прости!
- Мы всё-таки переспали?! – ужаснулся Егор. – Нет, это невозможно! Я прекрасно помню всё, что было в начале праздника. И помню… почти всё, что было в конце.
- Ну не ветром же мне его надуло, - вздохнула Олёна. – И мы отнюдь не спали, а совсем наоборот. Возможно, это защитная реакция подсознания? Думаю, что ты, Егор, как порядочный человек, не хотел изменять жене, поэтому твой мозг предпочёл «забыть» о нашем контакте. Но я не настаиваю и не навязываюсь. Если бы не Римма Евгеньевна, я бы не посмела появиться. Она говорила – ты обрадуешься сыну. И я подумала, что не должна лишать ребёнка родного отца… Прости, если мы не ко двору, то я сейчас уйду!
- Никуда ты не пойдёшь! – отрезала мать. – Егорушка просто ещё не пришёл в себя… от счастья. Кстати, а как Макар Гаврилович отреагировал на новость? Я правильно понимаю, ты и от родителей скрывала своё положение?
- Папа и мама, конечно, не ожидали, но рады внуку. Папа сказал, что он даст моему мальчику своё отчество и нашу фамилию, если отец ребёнка откажется от сына.
- Никто не откажется! – решительно заявила Римма Евгеньевна. – Гоша, отомри уже и поцелуй невесту! Я договорилась, вас распишут в субботу.
- Но… С корпоратива прошло столько времени, - потрясённо пробормотал Егор. – Почему ты молчала?! Можно было что-то предпринять, как-то предотвратить.
- На что ты намекаешь?! – взревела родительница.
- Ты был женат, - прошелестела Олёна и всхлипнула. – После праздника мне было так стыдно, я не знала, как смогу посмотреть тебе в глаза. Поэтому на следующий же день я уехала в Европу. Узнала про беременность через месяц и решила остаться в Барселоне. Я не хотела разбивать семью, и убить ребёнка от любимого тоже не смогла бы. Ты никогда не узнал бы о сыне, если бы до меня не дошла новость о вашем разводе.
- Интересно, кто тебя просветил? – буркнул Егор. – Мама, ты ничего не хочешь мне объяснить?
- Да, это я рассказала Олёне о разводе. И я же пригласила её приехать. Можно сказать, с трудом уговорила, ибо девочка не хотела становиться тебе обузой, - не стала отпираться мать. – Сравни с той неблагодарной дрянью, которая не постеснялась повесить на тебя чужого мальчишку!
- Ты сошла с ума, - устало бросил Егор. – Зачем всё это?
- А ты хотел, чтобы я сделала вид, мол, ничего не знаю? Чтобы позволила внуку расти вдали от его отца и бабушки? – возмутилась родительница. – Ты по-свински поступил с его матерью, надо было ещё и мальчика сделать сиротой при живых родственниках?
- Мама, думай, что говоришь!
- Правду! Я говорю правду! Ты переспал с невинной девушкой, а потом сделал вид, мол, ничего не было.
- Олёна, - вскинулся Егор, - ответь… Мы… Ты… Я что – стал твоим первым?! Ладно, предположим, я ничего не помню, потому что напился до беспамятства и не осознавал, что творю. Хотя это странно – точно знаю, что выпил всего один фужер шампанского – за первый тост в честь юбилея компании. А потом в моём бокале был только сок. Но ты?! Как, чёрт возьми, ты допустила, чтобы тебя лишили девственности в туалете, как… как какую-то… прости, господи?!
- Нет, - еле слышно прошептала Талова и ещё ниже опустила голову. – Я… Ты не был первым, но тот, что до тебя… Он… Я не любила, но ты как раз женился, и я хотела выбить клин клином. У нас было всего один раз, больше я никого к себе не подпускала. Понимаю, как всё выглядит со стороны, но я ничего такого не собиралась. Я не такая! Помню, что тоже пила сок, а потом всё случилось так быстро… Наверное, нам что-то подмешали, раз мы не отдавали отчёта в своих действиях.
- Не смей её мучить! – ринулась на помощь матушка. – Вместо того чтобы устраивать допросы, благодари, что Олёнушка не держит на тебя зла, не избавилась от малыша и согласилась выйти за тебя замуж.
- А она уже согласилась? – хмыкнул Горин. – Не припоминаю, чтобы когда-то звал её туда.
- Поскольку я вырастила столь чёрствого сына, то мне пришлось сделать это за тебя, - буркнула родительница. – В субботу свадьба, и только попробуй что-нибудь испортить! Посидим дома, по-родственному – молодые и родители с обеих сторон. Огласка и публичность сейчас ни к чему: ты только что развёлся, да и Олёнушке хочется красивое платье и танцевать. Месяцев через семь-восемь сделаем пышное торжество, а пока просто распишетесь.
- Олёна, - Егор обратился к Таловой, - скажи, тебе-то зачем этот фарс? Я тебя не люблю и никогда не полюблю. Ты не глупа, должна понимать, что «долго и счастливо» - это не про нас.
- Ради моего мальчика, - подала голос Талова. – Егор, я не хотела, но Римма Евгеньевна была очень убедительна. Она права – ребёнку нужен отец. И раз ты свободен… Не подумай, я ни на что не претендую, но наш сын имеет право на отчество и фамилию.
- За эти месяцы ты ни разу о ней не вспомнил, не поинтересовался, как она, что она, - мать виртуозно перевела тему. – Носился со своей провинциалкой, пылинки с неё сдувал. Создавал условия изменнице и её отродью, а родной малыш в это время перебивался на чужбине. Теперь ты обязан наверстать всё, что недодал матери своего сына. И будь уверен, я за этим прослежу.
Егор взъерошил пятернёй волосы на голове.
Мозг отказывался понимать и принимать.
Какая беременность? Какая Талова? Он от предыдущих новостей ещё в себя не пришёл.
Пальцы невольно сжались, зашуршала бумага. Мужчина машинально поднёс руку к лицу и снова пробежал глазами по строчкам.
Вероятность отцовства 99,99%.
И дата.
Что?!
Горин сморгнул, но цифры не поменялись.
- Говоришь, только что прилетела? А как тогда ты умудрилась сдать кровь для проверки отцовства будущего ребёнка? Причём, ещё в августе?!
- Римма Евгеньевна, – пискнула Талова.
- Углядел-таки, - хмыкнула мать. – Был бы ты так прозорлив, когда это касалось твоей приблуды! Так нет, той ты всё прощал, а будущую мать моего внука заранее во всём подозреваешь. Да, я давно в курсе, что Олёна беременна от тебя! Когда бедняжка узнала о своём деликатном положении, она позвонила мне и всё рассказала.
- Олёна? Почему не мне?
- Ты был женат, - прошелестела Талова, - не хотела разрушать вашу семью. Тем более что твоя жена тоже ждала ребёнка. Но мне было страшно и одиноко. Я не знала, как рассказать родителям, боялась, что отец отправит меня на аборт, поэтому решила, что признаюсь им только перед самыми родами. Но мне нужно было с кем-то поделиться. С кем-то, кто тут же не донесёт моему отцу, кто старше и мудрее меня, кто поддержит и поможет.
- Ясно, - Егор повернулся к выходу. – Что ж, вижу, вы нашли общий язык. Не смею мешать.
- Ты куда? – всполошилась родительница.
- Егорушка, - пролепетала Олёна.
- Подальше отсюда, - бросил тот. – Мне надо всё обдумать и принять взвешенное решение.
Тогда он ушёл из собственного дома и несколько дней жил в городской квартире.
Ждал, что мать одумается. А если не она, так у Таловой должен включиться мозг.
Ну какой к чёрту ребёнок? Только в женских романах бывают такие совпадения, в жизни подобного и не встретишь! В общем, полная ерунда.
Но тогда откуда взялся результат ДНК?
Вернее – откуда Олёна добыла порцию крови предполагаемого отца? В порядке бреда – сидела в засаде и поймала комара, который только что на Егоре позавтракал или поужинал?
Он представил эту картину и невольно рассеялся. Но тут же снова стал серьёзным – при чём тут Талова? Она добыть его кровушки не смогла бы, а вот матушка…
И, пока не передумал, набрал её номер.
- Что, совесть наконец проснулась? – поприветствовала его родительница. – Подурил, сынок, и хватит. Приезжай к нам домой, нужно многое обсудить. Мы с отцом встречались со сватами.
Егор поперхнулся.
- Да, да, с Таловыми, - мама немедленно ответила на невысказанный вопрос. – И пока мы с Меланьей и Олёнушкой обсуждали грядущее событие, мужчины тоже зря времени не теряли. Ты не представляешь, что Макар Гаврилович даёт за дочерью! В общем, жду!
Поехал больше из любопытства и чтобы задать матери вопрос, глядя ей в глаза.
Оказалось, она не преувеличила – потенциальный тесть на радостях посулил подарить дочери половину одного из своих предприятий.
- А вторую половину он перепишет на внука. Сразу, как только тот родится, - захлёбываясь от радости, провозгласила Римма Евгеньевна. – Только представь, какие перед тобой открываются перспективы! Олёнушка, ясное дело, бизнесом заниматься не станет, её дело – наследника растить. Внучек тем более лет двадцать пять туда и близко не подойдёт. Возьмёшь управление на себя.
- Мама, - поморщился Горин, – а оно мне надо? У меня есть, чем заниматься. И своих средств хватает. Так-то я не бедствую, чтобы за кусок лезть в брачную авантюру.
- Но Олёна носит твоего сына! Потом, не сравнивай свои возможности и возможности Талова! Конечно, когда-нибудь тебе перейдёт весь бизнес отца, но ключевое слово здесь – «когда-нибудь»! А так ты сразу встанешь на одну с ними ступень. Денег, как и связей, много не бывает!!!
- Если ребёнок и вправду мой, я его признаю, но жениться – уволь, - отрезал Егор. – В общем, никакой субботы, в смысле, бракосочетания, не будет!
- Сыночек, мы со сватьей так хорошо всё распланировали, - жалобно произнесла Римма Евгеньевна. – И Олёнушке хочется праздника! А Макар вам на свадьбу особняк дарит. Тот, трёхэтажный, с колоннами! Бывшую графскую усадьбу…
- Я! Сказал! – отрезал сын. – Ребёнка признаю, когда тот родится, и только после того, как смогу получить подтверждение нашего родства. Но это максимум, на который я согласен. Что до свадьбы и прочего – сама затеяла, сама и разбирайся.
- Разозлишь Талова, он начнёт кислород перекрывать. И тебе, и отцу. Зачем нам ссориться? Не любишь Олёну – ну и не люби, кто заставляет-то? Заведи себе девочку для радости, разве это проблема? Только смотри, чтоб жена не узнала. Что, мне тебя и этому надо учить?
Продолжение следует...