Они сели и начали вдвоём обсуждать её танец и поведение на обеде. Борис, видя, как загорелись глаза Дины на его предложения, пожалел Пэя.
И вот время обеда наступило. Пэй и Танира пришли, злые и раздражённые. Они проругались всё утро, обсуждая, кто прислал странные фотографии. Пэй, который получил такую же пачку, недоумевал. Зачем эти же фотографии послали Танире?
Танира на всякий случай позвала пару фотографов, которые обычно обслуживали светские рауты – она больше не хотела фотографий, которые появляются без её ведома. Это была не просто встреча родственников, а первый приём молодой четы Великого Дома, и все СМИ публиковали информацию об этом приёме.
Гостей встретил домашний расслабленный дядюшка. Танира, увидев его могучую грудь в распахнутой рубахе традиционного наряда Горной Иттрии глубоко синего цвета, почувствовала странное волнение, но мгновенно собралась, увидев фотографов и журналистов из других журналов, и порадовалась своему наряду. Не зря она почти час дома колдовала с цветом вечернего наряда и выбрала темно-вишневый костюм женщин богатых домов рисов. Не зря она так много читала о традициях Великих Домов. Пэй натянул любимый костюм с символикой его дома и нацепил почти на все пальцы дорогие кольца. Танира фыркнула, не понимая этого. Все тиры, а она всегда считали себя тирой, считали, что мужчины могут носить на руках только родовые кольца. На приемах, на которых она бывала в столице, и рисы носили максимум пару колец, но Пэй перещеголял даже женщин. Она пыталась ему намекнуть на то, что так сейчас не одевается, но Пэй, засмеявшись, сказал, что подражает воителям древности.
Они вошли в гостиную и остановились в ошеломлении. Пэй приготовил речь о том, что только лень не позволяет Мэтту жить достойно, как и положено старшему сыну главы Дома, потом снисходительно предложит съездит к отцу в поместье и расставить в номере древние артефакты. Пэй знал, что во время войны Дом Разящего Ветра продавал много на Север коллекционерам, чтобы спасти жителей своего Дома и союзных Домов от голода и болезней. Его семья тогда многое приобрела. От своих знакомых он узнал, что Мэтт выкупил некоторые реликвии своего Дома. Удивляло, что это были только древние свитки. Мэтт не стал выкупать некоторые драгоценности и резную скульптуру. Пэй поэтому решил предложить некоторые реликвии, резную скульптуру, которые его, Пэя, раздражали, так сказать со своего плеча, чтобы молодым не стыдно было жить в гостинице. Все бы оценили это.
Теперь он стоял в не то в лесу, не то в гостинице и молчал, понимая какие были вложены деньги, чтобы такое сделать для приема, и ненавидел Мэтта, за то, что тот опять переплюнул его, а Танира, как простушка, прижала руки ко рту.
Была полная иллюзия того, что они находились на лесной поляне в горах. На поляне стоял резной столик из дерева, недалеко мерцал настоящий водопадик, падающий с горы, вокруг зеленели кусты, чирикали какие-то птицы. Пахло смолой и чуть сохнувшей травой. Горизонт закрывали могучие стволы деревьев. В каменном, наспех сложенном очаге горел огонь, и шипело на углях мясо. Дул ветерок, периодически жужжали какие-то насекомые.
Даже журналисты, бывавшие на многих приемах, ахнули, засверкали вспышки фотоаппаратов, такого они нигде не видели.
Из зарослей орешника к ним выбрались молодые. Дружелюбные, радостные они поманили дядю и Пэя с Танирой, вскоре к ним присоединились Борис и Санёк, одетые в духе пикника.
Лёгкая закуска, оживлённый разговор о последних театральных постановках. Пэй решил не напоминать о реликвиях, и хвалился, как трудно было достать билеты. Рассказывал, кто там был, и жалел, что Мэтт из-за занятости не смог побывать на спектакле. Ему стало чуть легче, хоть в этом он обошёл братца. Хотя злило, как все отнеслись к этому, улыбнулись и всё. Зазвучала музыка, и Дина поцеловала руку Мэтта, тот отмахнулся.
– Иди с братьями.
Дина весело запрыгала, звеня украшениями, в весёлом танце, похожим на земную польку, с братьями на небольшой полянке.
– Почему ты не с ней? – спросила Танира. – Знаешь, все женщины обожают танцевать.
– Я знаю, но видишь ли… – Мэтт порозовел. – Я такое переживаю рядом с ней… Сам себе не верю, что переживаю подобное. Ты говоришь, танцы… Я вообще после них дурею. Боюсь опять не удержусь, а ей надо прийти в себя.
Пэй хохотнул и, стараясь не выходить за рамки приличия, спросил:
– Что, так страстна?
Мэтт мягко улыбнулся.
– Она очень неопытна и молода. Боюсь сломать.
– Разве вы не ровесники? – удивилась Танира.
Мэтт, улыбнувшись им, нанёс удар по самолюбию Пэя.
– Нет, конечно! Она вдвое меня моложе. А что это вы принесли? Подарок? Сюрприз?
– Кхм… – закашлялся Пэй.
Тангира оглянулась на Пэя и удивилась, тот был бледен. Она протянула ему стакан с водой. Пэй, который несколько минут не дышал от зависти и ненависти к Мэтту, смог сделать несколько глотков и скривился в улыбке, сообщая, что с ним всё в порядке. Хотя о каком порядке можно было говорить, если у братца было то, что он по собственной глупости отдал ему?! Он ведь всегда мечтал иметь девочку-жену, покорную и робкую, но она почему-то досталась Мэтту. Почему? Ведь все женщины, считали его, Пэя, неотразимым – они сами всегда ему говорили об этом. Он посмотрел на Мэтта и решил, что, наконец, сможет его разозлить, поэтому бодро просипел:
– Это в конце, сначала ваш сюрприз. Это же ваш первый обед!
Мэтт усмехнулся, вспомнив свою клятву Арней.
– Будет сюрприз, но нужно время. Потерпи! Вот мы потанцуем с Танирой, и увидишь, – он протянул руку Танире и повел её в медленном танце. Засверкали вспышки фотоаппаратов. Мэтт оглянулся на Дину и подмигнул Танире. – Смотри на неё. Начинается! Моя Конфетка дико ревнива.
Танира оглянулась. Дине что-то быстро и успокаивающе говорил Борис, поглядывая на танцующих. Дина хмурилась и краснела. Танира вздохнула, у неё такого никогда не было и не будет: ни страсти, ни любви. Хорошо хоть в перспективе будет власть! Она взглянула на Пэя, потом на Хьюи и расстроилась. Пэй был каким-то мерзким. Подумав это, она испугалась, потому что неожиданно для себя вспомнила танцы с Хьюи, его сильные руки и спокойную уверенность и желание быть рядом с ним. Танира испуганно взглянула на Мэтта, тот не заметил, что во время танца она смотрела… Не важно куда. Главное не заметил!
Мэтт вёл её в танце и шептал:
– Обожаю, когда Динка злится! А ты знаешь, что она к тебе всегда меня ревновала.
– Вроде бы я не давала повода, – проворчала Танира.
– Танира, ты очень красива, и Динка это видит. Ой! Смотри-смотри! Обожаю это! Она сейчас будет меня соблазнять. Идём, сядем. Она уже бесится, – Мэтт сел рядом с Пэем и прошептал тому. – Ты хотел сюрприз? Так вот, ты сейчас обалдеешь! Моя Конфетка будет меня отвращать от твоей жены.
– Это как? – Пэй в недоумении посмотрел на него.
– У тебя жена – красавица и умница! А Конфетка, как все молодые, очень горяча и ревнива. Я ведь медленный танец танцевал с твоей женой, и Конфетка расстроилась, – Мэтт, волнуясь, сжал руку Пэя. – Я тебе так благодарен!
Пэй с трудом подавил приступ ненависти и с мукой посмотрел на свой подарок. Дина, чуть нахмурившись, встала недалеко от них.
– Что? Что ты хочешь, Конфетка? – благодушно спросил Мэтт.
– Можно я станцую для тебя? – низким голосом почти пропела она.
Мэтт кивнул и подмигнул Пэю, потом похлопал в ладоши и приказал:
– Танцуй!
Борис ухмыльнулся и решил не предупреждать Мэтта о своей проказе, считая, что она пойдёт на пользу делу. Он включил музыку, которую нашёл, перерыв все музыкальные залежи в компе у Мэтта. Музыка отдалённо напоминала восточную музыку Земли.
Дина отчаянно взглянула на всех, сняла сапоги и мелкими шагами поплыла по маленькому кругу, покачивая бедрами. В ритм мелодии вплёлся звон серебряных колец на шарфе и руках. Руки извивались и манили, сама она подобно пламени свече под порывами ветра, невероятно изгибалась. Движения стали более страстными, её руки мимолетно касались то бёдер, то груди. Подойдя к Мэтту, она закрыла глаза и, упав на колени, танцевала у его ног. Мысленно Дина пела ему: «Ты мой!»
Мэтт обмер. Дина ни разу не коснулась его тела, но он горел. Она встала, открыла глаза и впилась взглядом в его глаза. Мэтт вскочил. Танира с возмущением увидела, как Пэй, охваченный безумием колдовского танца, тоже встал со стула и качался. Дина заструилась вокруг Мэтта, музыка рассыпалась мелкими аккордами и металлическими брызгами. Дина крохотными шагами уходила и манила его в заросли кустов, зачарованный Мэтт шаг за шагом уходил за ней. Пэй сделал шаг.
– А ты куда? – жёстко спросила Танира.
Пэй остолбенел. Хьюи сердито рявкнул:
– Борис, кто нашел эту музыку?! Ну что ты, право, не понимаешь, что с ними происходит?
– Да нормально всё! – отмахнулся Борис.
Хьюи обнял за плечи задрожавшую Таниру и успокаивающе похлопал по плечу Пэя:
– Танира, Пэй! Давайте поедим пирожные и попьём чая. Они скоро перебесятся. Я уверен, они через час придут в себя. Вот посмотри, таких сладостей нет нигде. Повар изобрел их к сегодняшнему дню.
Пэй крякнул, и, подавив ненависть к Мэтту, просипел:
– А что, его жена правда так молода?
– Да! Невероятно молода. Младшая дочь, вот и бесится от избытка сил.
Пэй, мучаясь от зависти, представлял, что происходит там, где его нет. Он готовился нанести удар и вдруг понял, что всё время пока он наблюдал танец, не было ни одной вспышки. Значит, все журналисты смотрели, но не фотографировали, и он не сможет даже на фотографии потрогать это тело. Прикоснуться к её рукам и ногам.
Пэй замычал мысленно: «Сам отдал, сам!»
Очнувшиеся журналисты, сделав пару снимков, замерли. Они и так ругали себя, что зачарованные танцем, боялись фотовспышками разрушить колдовство. Тихо перешептывались, радуясь, что и того, что отсняли, можно хорошо заработать.
Танира продумывала, как это можно использовать, но не знала, как. Больше всего её волновали полученные фотографии и приписка к ним. Она почувствовала успокаивающую руку Хьюи на своем плече и некстати вспомнила, как он говорил ей о себе. Он же дядя Мэтта и, наверное, также хорош в любви! Она бы для него также могла танцевать и быть всегда девочкой рядом с ним. Танира посмотрела на Пэя и горько вздохнула, не заметив, что шепчет и дядя Мэтта это слышит:
– Зачем я поспешила? И эта странная приписка.
Через час вернулся Мэтт и весело предложил:
– Не скучали надеюсь? А давайте обсудим нашу компанию по поводу колоний? Мои ребята нарыли, что там есть и несовершеннолетние. Я не поверил, это же что-то невероятное! Как родители это допустили? Почему не обратились к главам своих Домов? Надо съездить проверить! – и подмигнул Пэю.
– Тебе мало твоей жены? – усмехнулась Танира.
Мэтт засмеялся и не успел ответить, так как Пэй прошипел:
– Если она так молода, то как же ты её обучал?
Танира и Мэтт удивлённо посмотрели на него. Однако в это время из-за кустов вышла Дина, теперь вместо топика на ней была роскошная серебристо-зелёная шёлковая рубаха с длинными рукавами, а шею закрывал расшитый национальным узором шарф. Мэтт скромно потупил глаза.
Пэя затрясло от зависти. Он злился, что Танира, демонстрируя свою эмансипированность, не хотела развлекать его танцами, а пыталась заниматься финансами Дома. Это злило Пэя, он не любил, чтобы кто-то знал о его деньгах.
Дина взяла виноград, разрезала ягоду пополам, одну половинку положила в рот Мэтт, а вторую съела сам и облизала пальчики. У Мэтта заалели скулы. Он немедленно проделал тоже со второй виноградиной. Дина улыбнулась Танире:
– Я люблю этот сорт винограда.
– Я тоже, но никогда не резала ягоды.
Дина подмигнула ей.
– А люблю так развлекаться сама и развлекать моего господина.
– И часто ты так развлекаешь брата? – просипел Пэй.
– Как только он позволит, – Дина целомудренно покраснела.
Мэтт улыбнулся и отвернулся, чтобы не видеть лицо Пэя, тот какое-то время сверлил взглядом Дину, потом осведомился:
– Позволит? Как это? Я что-то не понял!
Дина умудрилась сесть на стул, подобрав ноги, как кошка, и дружелюбно улыбнулась Пэю.
– Всегда очень и очень много дел! Очень много! Мой господин всё время занимается делами Дома, но, конечно, он находит время и для меня. Он многому учит, но не может же он бросать дела Дома часто! Иногда мне становится грустно, и тогда я танцую для него.
Танира, изнемогая от зависти к их счастью, хищно блеснула глазами:
– Давай поболтаем, и я тебе кое-что покажу!
Дина про себя выругала Мэтта, что это они не отработали и придется всё придумывать по ходу, потом вспомнила, как она сама отвлекала его от дел, порозовела и решила пошалить
– Ой! Я обожаю сюрпризы. Танира, мужчины такие смешные. Мэтт обожает демонстрировать своё оружие. Оно такое!
Мэтт поперхнулся и с трудом выдавил:
– Болтушка!
Борис и Санек захохотали, а Хьюи покачал головой:
– Дина! Ну что ты делаешь?
– Шалю, – призналась та.
Это коротенькое происшествие решило всё. Если Танира ещё сомневалась, стоит ли показывать фотографии, то теперь, мучаясь от зависти, и понимая, что сама себя лишила таких отношений – озорных и нежных, она достала конверт с первой серией фотографий.
– Это с пресс-коференции.
Дина, рассматривая их чуть надула губы.
– Посмотри, Мэтт! Нас сфотографировали. Красивые фотографии, только почему-то нет фотографий на самой конференции всех нас вместе!
Мэтт настороженно проворчал:
– Что это, Танира? Мне наши ребята ещё ничего не показывали. Они уверяли, что пока ничего не разобрали.
– Не знаю, получила по почте, – Танира сердито пожала плечами. – Я сама удивилась. Это пришло в журнал. Кстати, Пэю тоже их прислали, но домой.
– Странно, почему только мы с Конфеткой? Почему нет тебя и Пэя? – Мэтт передал фотографии дяде.
– Избирательно фотографировали, – заметил Борис, рассматриваю снимки.
Танира набралась духу и прошептала:
– Мэтт, есть и другие фотографии. Много! Я только тебе хочу показать другие снимки.
– А мне? – удивлённо воскликнула Дина.
Мэтт вспыхнул, увидев снимки и снова пережив то, что пережил тогда. Он не успел ничего сделать, как Дина, улыбаясь, перегнулась через его плечо и взглянула на снимки. Мэтт едва успел поймать потерявшую сознание Дину и рявкнул:
– Борис, унеси её. Пожалуйста!
Продолжение:
Предыдущая часть:
Подборка со всеми главами: