В медицинском центре видела мальчика – почти ровесника моего старшего сына. Мой сын перешёл в 5 класс, а тот, я услышала, – в 4.
У мальчика проблемы с речью и, судя по всему, с поведением. Врач оканчивал разговор с мамой уже в коридоре, а я сидела с сыном в ожидании нашей очереди на приём. Разговор могли слышать все, сидящие в том коридоре, ожидающие своего приёма у различных специалистов.
Я сначала не видела ребёнка, а только слышала, как он говорит с мамой. По интонациям и выговору мне показалось, что это больной психически ребёнок или с церебральным параличом. Кто часто вращается в больничной около психиатрической и неврологической среде, как я, тот знает эти специфические нотки в речи.
Врач очень мягко пытался убедить маму, что надо бы другим специалистам показать, например, неврологу или психотерапевту. Видно было, как специалист не решается что-то прямо сказать.
На мой взгляд там явно напрашивался визит к психиатру.
Психиатра врач так и не рекомендовал. А та мама говорила, что проблем у них нет, только вот некоторые звуки не выговаривает, и от школьного логопеда нет толку, и ещё что-то там промелькнуло про трудности в обучении и общении с одноклассниками. И трудности эти преследуют бедолагу все три года.
Сижу, вынуждено всё это вижу и слышу, и думаю, что неужели можно быть настолько слепым в отношении своего ребёнка?
Мальчик этот рваной дёрганой припрыжкой, такой мне знакомой по моему сыну, удалился по коридору, вслед ушла мама, оставшаяся явно недовольной приёмом, а я вспомнила, как мне впервые невролог в стационарном отделении нашей детской областной больницы сказал, что моему сыну нужен не невролог, а психиатр.
Как же я тогда негодовала! (Но не вслух, а в душе́).
Невролог сказала мне напрямую. Мне все врачи всегда всё обычно говорят напрямую без хождений вокруг, да около и без намёков.
Моему сыну тогда было года три и кроме выстраивания машинок длинными рядами он ничего такого не делал. Тогда он ещё не скакал, не завывал, не хлопал в ладоши и даже, вроде бы, ещё так беспощадно не скрипел зубами... Сын был тихим усидчивым ребёнком, который любил заниматься с дефектолагами и психологами. Только многое у него не получалось.
С психиатрией я тогда была не знакома совсем хоть и повидала людей с "белкой" и шизофренией. Но то были посторонние люди, я не вникала. А мой сын был глубоконедоношенным ребёнком, наблюдающимся у невролога с рождения. Никаких таких специфических диагнозов у сына не было (и до сих пор нет, у него "другое" из раздела "другое" в перечне поражений ЦНС), от медицины мы были далеки, поэтому всё в развитии сына, что шло не так, как у нашей доношенной дочери, мы списывали на неврологические последствия недоношенности. И все врачи так говорили.
А потом вдруг: "Идите к психиатру". Шок. Но мы пошли раз врачи велят. Психиатр сказал, что поражение головного мозга бесследно не проходит и что-то в будущем вылезет. Мы особых проблем не видели, хотя признавали задержку развития ребёнка. Назначаемые курсы лечения исправно проходили. Лечащим врачом сына в стационаре с тех пор был психиатр, но лечение назначалось точно такое же, как и при лечащем неврологе.
Так длилось до 7 лет сына, длилось бы наверно и дольше, но пришла пандемия и отмена дневного стационара и затруднение попасть не в дневной, и совместно с врачом мы решили, что необходимости в стацлечении и нет.
Сын пошёл в обычную школу, учится по общей (не коррекционной программе). В первом классе ему было легко и скучно, потому что к первому классу сын уже обладал всеми базовыми знаниями: читал, писал, считал, знал наизусть таблицу умножения. Специалисты говорили, что у ребёнка безусловно есть УО, но с ним много занимались, и он натаскан, мол, ждите, рано или поздно вся психиатрия вылезет.
Я жду. Надеюсь на лучшее, но готовлюсь к любому. Прислушиваюсь к рекомендациям всех врачей, регулярно заглядываю к нашему психиатру. Всё спокойно, только учиться всё сложнее, и вот эти стигмы иногда напрягают, иногда пугают, иногда раздражают.
Но вот поди ж ты, есть родители, которые в упор не видят проблем, когда эти проблемы видны невооружённым глазом. Я даже немножко завидую таким. Я нервничаю, переживаю, вечно мечусь в поисках специалистов. А у них всё хорошо. Ну подумаешь 10-летний ребёнок говорит дебильным голосом, звуки не выговаривает и скачет на месте. Так это же ребёнок, просто он активный такой, а везде требуют сидеть тихо.
Моя дочь тоже активная, даже очень. Но даже в страшном сне мне не снилось, чтобы она вдруг стала бы подвывать и прыгать ни с того, ни с сего на одном месте, да ещё и прилюдно.
Но очень часто я не верю в родительскую слепоту. Всё эти родители видят. Но не хотят признаваться, что с их ребёнком что-то не так. Иногда даже себе не хотят признаваться. Если признать проблему, нужно будет что-то делать, придётся тратить эмоциональные, временны́е и финансовые ресурсы. Это сложно. Это хлопотно. Проще сказать, что "у нас всё хорошо" и обвинить кого-нибудь другого в плохой работе.
А если ещё чуть дольше протянуть, то можно уже на пубертат ребёнка списывать огрехи поведения. Правда не знаю, как тут дефекты речи впишутся.
