Юрий Горбунов
М. Горький: Доклад о всемирной литературе на Первом съезде писателей (1934) ——————————————————————————————————————————————————————————————————————————— Из сборника «Первый съезд советских писателей 1934 год»
Максим Горький выступил с основным докладом «Советская литература» после А. Жданова в первый день работы съезда. Почему вторым, а не первым? Давайте подумаем над этим вопросом вместе.
В самом начале доклада Максим Горький напоминает всем известную аксиому — народную правду о классовом подходе к изучению литературных и культурных процессов в обществе. Кто не признает существования баррикады, стены, отделяющую кучку господ, частников и эксплуататоров, охраняемых армией, полицией и тюрьмами от массы рабов, холопов, крепостных, и пролетариев, которых хозяева награбленных богатств держат всегда в невежестве и безграмотности, и которым нечего терять кроме своих цепей при таком устройстве общества, тот буквально ничего не понимает в происходящих мире событий и тенденций дальнейшего развития человечества.
Каждый советский писатель должен был не только понимать сущность классовых отношений, но и брать на вооружение народную правду о вечной борьбе двух классов — господ и рабов, — дворян и крепостных, — буржуазии и пролетариата, — кулачества и бедноты деревенской.
Литературоведам и критикам, писателям и поэтам во все времена следует не только брать на вооружение теорию классовой борьбы, но и уметь применять ее в литературной практике повсюду: и в разработке сюжета, и в системе образов, и в языке персонажей. Как? — об этом рассказывает теория социалистического реализма и советская классика.
Самое главное для писателя и журналиста в стране, в которой народ строит социалистическое общество, — это научиться смотреть на мир сквозь увеличительные стекла очков, изготовленных из теоретической материи классовой борьбы. Не только смотреть, но и применять классовый подход на практике ко всем явлениям жизни человеческого бытия.
***
Выступая перед сотнями молодых литераторов, писателей, поэтов и критиков, М. Горький сосредоточил своё внимание в докладе на взаимных связях между марксистской теории классовой борьбы и ленинско-сталинской теории социалистического реализма. Потому что именно этой связи двух важнейших теорий часто не понимают люди, одурманенные буржуазной и мещанской пропагандой.
Многие писатели формировались как личности в предреволюционные годы. Их следовало переубедить, а молодёжь — воспитать её в новом духе и привить ей классовое миропонимание.
Роль трудовых процессов
Вначале М. Горький описывает различные аспекты труда и трудовой деятельности человека: «Роль трудовых процессов, которые превратили вертикальное животное в человека, создали основные начала культуры, — никогда не была исследована так всестороне и глубоко, как она того заслуживает, то — естественно, ибо такое исследование — не в интересах эксплуататоров труда, которые, превращая энергию масс — как некое сырье — в деньги, в данном случае, конечно, не могли повышать ценность сырья.»
М. Горький ссылается на древние сказки, мифы, легенды, известные слушателям. «... Но очень хотелось бы, чтобы основной их смысл был понят более глубоко. Смысл этот сводится к стремлению древних рабочих людей облегчить свой труд, усилить его продуктивность, вооружиться против четвероногих и двуногих врагов, а также силою слова, приемов «заговоров», «заклинаний» повлиять на стихийные, враждебные людям явления природы.»
Пролетарский писатель останавливается и на вопросе о происхождении религии и классовом характере любой религии: «заклинаниями» пытались действовать даже на богов. Это — вполне естественно, ибо все боги древности жили на земле, являлись человекоподобными и вели себя так же, как люди: доброжелательно в отношении к покорным, враждебно — к непослушным, были— как люди — завистливы, мстительны, честолюбивы. Факт человекоподобия богов— одно из доказательства в пользу того мнения, что религиозное мышление возникло не из созерцания явлений природы, а на почве социальной борьбы. ... сырьем для фабрикации богов служили «знатные» люди древности — Геркулес, «герой труда», «мастер на все руки» был в конце концов возведен на Олимп, в среду богов».
Эпос и рыцарский роман
М. Горький затрагивает и вопрос о рождении литературного героя. Еще в древнем Египте появилась «сказка о воре». Ее рассказывали греческие и римские поэты и драматурги.
В творчестве писателей в годы господства феодального дворянства, появился новый герой — завоеватель. С него начиналась «подлинно буржуазная литература, и ее основной герой — плут, вор, затем — сыщик и снова вор, но уже «вор-джентльмен». Начиная с фигуры «Тиля Уленшпигеля», созданного в конце XV столетия, ...до героев «детективной» литературы Европы наших дней — мы насчитаем тысячи книг, героями которых являются плуты, воры, убийцы и агенты уголовной полиции. Это и есть настоящая буржуазная литература, особенно ярко отражающая подлинные вкусы, интересы и практическую «мораль» ее потребителей».
В рабовладельческом обществе зародилась и расцвела та литература, которую мы и сегодня зовём «классикой». В феодальном — ее развитие замедлилось. В капиталистическом обществе буржуазия и аристократия не могут грабить массы без использования искусства и литературы, тесно связанными с политикой и банками.
М. Горький говорил: «В буржуазной литературе Запада тоже необходимо различать две группы авторов: одна восхваляла и забавляла свой класс — Троллоп, Вильки Коллинз, ... и сотни подобных. Все это — типичные «добрые буржуа», малоталантливые, но ловкие и пошловатые, как их читатели...
«Другая исчисляется немногими десятками, и это крупнейшие творцы критического реализма и революционного романтизма. Все они — отщепенцы, «блудные дети» своего класса, дворяне, разоренные буржуазией, или дети мелкой буржуазии, вырвавшиеся из удушливой атмосферы своего класса. Книги этой группы европейских литераторов имеют для нас двойную и неоспоримую ценность: во-первых, как технически образцовые произведения литературы, во-вторых, как документы, объясняющие процесс развития и разложения буржуазии, документы, созданные отщепенцами этого класса, но освещающие его быт, традиции и деяния — критически.»
И только при социализме может родиться подлинно классовая антибуржуазная художественная литература пролетариев. И ей суждено стать подлинно народной. Как она должна развиваться — об этом рассказывает М. Горький в докладе и десятках статей по теории литературы.
О русской литературе
Затем М. Горький переходит к истории русской литературы. Ее история повторила «...с некоторым опозданием — все настроения и течения литературы Запада и в свою очередь повлияла на нее.»
Он отметил особенность русской буржуазной литературы «...обилие типов «лишних людей», среди которых весьма своеобразны незнакомые Европе типы «озорников», в фольклоре это — Василий Буслаев, в истории—Федор Толстой, Михаил Бакунин и подобные, а затем тип «кающегося дворянина» в литературе, чудака и «самодура» в быту.
Русская литература, как западная «.... развивалась по двум линиям — линия критического реализма: Фонвизин, Грибоедов, Гоголь и т. д. до Чехова, Бунина, и линия чисто мещанской литературы: Булгарин, Массальский, ...до Лейкина и Аверченко и подобных. Когда рядом с завоевателем-феодалом встал удачливый, разбогатевший плут, — наш фольклор в спутники богачу дал «Ивана-дурака», иронический тип человека, который достигает богатства и даже становится царем при помощи уродливого коня, заменившего добрую волшебницу рыцарских сказок. Богач покупал славу героя милостыней нищим рабам, чья слепая сила помогала грабить его и завоевателю, и богачу. Церковь, стремясь примирить раба с его участью и укрепить свою власть над его разумом, утешала его, создавая героев кротости, терпения, мучеников «Христа ради», создавала «отшельников», изгоняя бесполезных для нее людей в пустыни, леса, в монастыри.»
О Ф. Достоевском
М. Горький много места в докладе уделяет крупнейшему и влиятельному на Западе и в буржуазно-олигархической России писателю — Ф. Достоевскому:
«И особенно сильно было — и есть — влияние Достоевского, признанное Ницше, идеи коего легли в основание изуверской проповеди и практики фашизма. Достоевскому принадлежит слава человека, который в лице героя «Записок из подполья» с исключительно ярким совершенством живописи слова дал тип эгоцентриста, тип социального дегенерата. С торжеством ненасытного мстителя за свои личные невзгоды и страдания, за увлечения своей юности Достоевский фигурой своего героя показал, до какого подлого визга может дожить индивидуалист из среды оторвавшихся от жизни молодых людей XIX–XX столетий. Этот его человек вмещает в себе характернейшие черты Фридриха Ницше и... Оскара Уайльда, и Санина Арцыбашева, и ещё многих социальных вырожденцев, созданных анархическим влиянием бесчеловечных условий капиталистического государства.»
М. Горький раскрывает секрет популярности русского писателя: «Достоевскому приписывается роль искателя истины. Если он искал — он нашёл её в зверином, животном начале человека, и нашёл не для того, чтобы опровергнуть, а чтобы оправдать. Да, животное начало в человеке неугасимо до поры, пока в буржуазном обществе существует огромное количество влияний, разжигающих зверя в человеке... Фашист, сбивающий ударом ноги в подбородок рабочего голову его с позвонков, — это уже не зверь, а что-то несравнимо хуже зверя, это — безумное животное, подлежащее уничтожению, такое же гнусное животное, как белый офицер, вырезывающий ремни и звёзды из кожи красноармейцев» или добавлю от себя — как украинские фашисты уничтожали донецкий аэропорт, как развязанная местной буржуазией и ведёт войну со своими братьями восемь лет и под руководством еврейских клоунов готовится в наши дни широкомасштабная война еврофашистов с Россией.
«Трудно понять, что именно искал Достоевский, но в конце своей жизни он нашёл, что талантливый и честнейший русский человек Виссарион Белинский — «самое смрадное, тупое и позорное явление русской жизни», что необходимо отнять у турок Стамбул, что крепостное право способствует «идеально нравственным отношениям помещиков и крестьян», и, наконец, признал своим «вероучителем» Константина Победоносцева, одну из наиболее мрачных фигур русской жизни XIX века.»
Такая негативная характеристика Белинского не делала и не делает чести писателю и говорит о его непонимании той линии развития истории, которая вела Россию по буржуазному и одновременно некапиталистическому пути к социализму. Поэтому большевики, марксисты, продолжатели дела революционеров-демократов относились к писаниям этого писателя с осторожностью. Не измени своих взглядов и доживи до 1917 г., Ф. Достоевский бежал бы из России вместе с белогвардейцами и ждал бы, как Бунин, победы Германии над СССР.
И М. Горький делает вывод: «Гениальность Достоевского неоспорима, по силе изобразительности его талант равен, может быть, только Шекспиру. Но как личность, как «судью мира и людей» его очень легко представить в роли средневекового инквизитора.»
И заключает: ««Я потому отвёл так много места Достоевскому, что без влияния его идей почти невозможно понять крутой поворот русской литературы и большей части интеллигенции после 1905–1906 годов от радикализма и демократизма в сторону охраны и защиты буржуазного «порядка».
————
Сегодня некоторые не понимают такого отношения М. Горького к Ф. Достоевскому в середине 1930-х, в разгар дискуссий о теории социалистического реализма. Сегодня мы живем в другое время. У прогрессивно мыслящей буржуазной интеллигенции сложилось несколько иное мнение о великом русском писателе, которого М. Горький сравнивал с Шекспиром.
Диалектический материализм учит нас — все проблемы и явления природы и общества следует рассматривать конкретно-исторически. Осуждать кого-либо за неправильное понимание — чрезвычайно опасно и можно легко попасть в ловушку, расставленную врагами России. Социализм и либерально-олигархический капитализм два совершенно разных способа производства и образа жизни. Это — два противоположных миропонимания. Это борьба и единство противоречий в диалектике.
1930-е годы были временем невиданной в мире по масштабам социально-экономической и культурной модернизации. Сегодня Россия настолько деформирована, что стоит на пороге потери своей русской культуры и литературы. Тогда в литературе можно было набрать с десяток выдающихся писателей кроме Л. Н. Толстого, Ф. Достоевского и М. Горького. В начале ХХI века — ни одного.
На новом витке истории страны отношение к Ф. Достоевскому, М. Горькому и к советской классике обязательно изменится, потому что ничего не бывает вечного под луной.
