Предыдущая глава https://dzen.ru/a/Zru7p8GGsTVyKtnY
Екатерина последовала совету Салтыкова и появилась на приеме 10 февраля, в день рождения великого князя и накануне поста. Она заказала себе для этого дня великолепное платье из голубого бархата, вышитое золотом.
Так как в своем одиночестве Екатерина много и долго размышляла, то с этого момента она решила дать понять тем, кто причинил ей столько различных огорчений, что ее нельзя обижать безнаказанно, и что дурными поступками не приобретешь ни ее привязанности, ни ее одобрения. Екатерина удвоила бдительность, была со всеми неизменно вежлива, держалась очень прямо и высоко несла голову.
Однажды после обеда Его Императорское Высочество пришел к Екатерине в комнату и сказал, что она сильно изменилась в последнее время, стала невыносимо горда и ужасно зла, и что он сумеет ее образумить. Она спросила у него, каким образом он собирается это сделать. Тогда он прислонился спиною к стене и вытащил наполовину свою шпагу. Екатерина спросила, что это значит, и не рассчитывает ли он драться со нею. Он вложил свою наполовину вынутую шпагу в ножны и стал говорить такие несуразные вещи, столь лишенные самого обыкновенного здравого смысла, что Екатерина поняла, что вино помутило ему разум и, не возражая ему, аккуратно посоветовала идти спать. Он последовал этому совету и ушел. От него уже тогда начало постоянно нести вином вместе с запахом курительного табака, так что это бывало буквально невыносимо для тех, кто к нему приближался.
После Пасхи все отправились в Ораниенбаум. Перед отъездом императрица позволила Екатерине повидать сына в третий раз с тех пор, как он родился. Надо было пройти через все покои Ее Императорского Величества, чтобы добраться до его комнаты. Она нашла его в удушливой жаре, как это уже было описано ранее.
Приехав на дачу в Ораниенбаум, Екатерина увидела там нечто необычайное. Его Императорское Высочество выписал целый отряд войск из Голштинии (Голштиния – историческая местность в Германии). Екатерина была уверена, что это скрыли от императрицы, которая ненавидела Голштинию и все то, что оттуда исходило, либо каким-то образом усыпили ее бдительность.
Этот отряд прибыл в Кронштадт, а оттуда перебрался в Ораниенбаум. Великий князь, который при Чоглокове надевал голштинский мундир только в своей комнате и как бы украдкой, теперь уже стал носить его постоянно, несмотря на то, что он был подполковником Преображенского полка. Когда Екатерина узнала о перевозке этих войск, она ужаснулась тому отвратительному впечатлению, которое этот поступок великого князя должен был произвести на русское общество и на ум императрицы, взгляды которой ей были прекрасно известны.
И правда, общество было возмущено. Некоторые открыто возмущались, другие в недоумении пожимали плечами, а кто-то находил это смешным и странным. В сущности, со стороны великого князя это было очень неосторожное ребячество. Что касается Екатерины, то она молчала, а когда ее об этом спрашивали, высказывала свое мнение таким образом, чтобы увидели, что она этого ничуть не одобряет.
Его Императорское Высочество, в восхищении от своего отряда, поселился с ним в лагере, который для этого устроил, и только и делал, что занимался с ними военными учениями. Отряд надо было кормить, но об этом совсем не подумали, и произошло несколько столкновений с гофмаршалом, который не был готов к такому требованию. Наконец он на это согласился, и камер-лакеи вместе с солдатами Ингерманландского полка, имевшими караул при дворце, стали носить из дворцовой кухни в лагерь пищу для вновь прибывших. Солдаты Ингерманландскаго полка были рассержены этим поручением и говорили: «Вот мы стали лакеями этих проклятых немцев». Дворцовые лакеи тоже были не рады служить этому мужичью. Когда Екатерина увидела и узнала, что происходит, она твердо решила держаться как можно дальше от этой опасной ребяческой игры.
Чтобы как-то себя развлечь, Екатерине пришла в голову мысль развести себе сад в Ораниенбауме. А так как она знала, что великий князь не даст ей для этого ни клочка земли, то она попросила князей Голицыных продать или уступить ей пространство во сто саженей невозделанной и давно брошенной земли, которая находилась у них совсем рядом с Ораниенбаумом. Так как от этого куска земли они не получали никакого дохода, то они охотно его уступили. Екатерина начала делать планы, как строить и сажать, и, так как это была ее первая затея в смысле посадок и построек, то она приняла довольно обширные размеры.
Для посадки своего сада Екатерина сначала пользовалась услугами ораниенбаумского садовника, Ламберти. Он находился на службе императрицы, когда она была еще цесаревной, в ее царскосельском имении, откуда она перевела его в Ораниенбаум. Это был неординарный человек, и он занимался предсказаниями. И, между прочим, предсказание, сделанное им императрице, сбылось. Он ей предрек, что она взойдет на престол.
В один из дней Ламберти предсказал Екатерине, что она станет Российской самодержавной императрицей, что она увидит детей, внуков и правнуков и умрет в глубокой старости. Более того, он определил год ее восшествия на престол за шесть лет до того, как оно действительно произошло.
Это был очень странный человек, говоривший с такою уверенностью, с которой невозможно было его сбить.
Следующая глава https://dzen.ru/a/Zryjbo_gnlUgvOSf