Владимир Сергеевич Боровиковский проснулся с головной болью. Она пекла затылок и лишала возможности думать адекватно. Хотелось снова принять лежачее положение и не двигаться. Голова болела теперь всегда, и не только с похмелья. Выпивал Владимир Сергеевич крайне редко и без удовольствия – душа не принимала. После третьей рюмки тошнота беспокоила пищевод, а под ложечкой сосало, и неясная тревога будоражила сердце.
Вари дома не было. Бегала. Она следила за фигурой и бегала по утрам в любую погоду. Боровиковскому приходилось завтракать в одиночестве. Он и сейчас наливал себе кофе сам и сам делал бутерброд. Завтраки из прошлой жизни, когда он просыпался от тихого звяканья посуды и мягких шагов хозяйки, крутившейся вокруг круглого обеденного стола, канули в лету.
Варька предпочитала выпивать кофе из пластикового стаканчика прямо на ходу. Она прибегала домой, подавала второй стаканчик продравшему глаза мужу и уходила в ванную. Свежая после душа, Варька усаживалась перед зеркалом и начинала «действо», накладывая на лицо тонны косметики. Накладывала долго, умело, так, чтобы никто не подумал, что она накрашена. Идиотизм высшей пробы!
Но ведь сам Володя в свое время купился на ее гладкую, естественную мордашку. Теперь, после семи лет совместной жизни, Варя перед ним уже не секретничала. Перед кем, перед этим старым козлом? Он ведь тоже давно перестал изображать из себя молодого и полного сил «о-го-го».
Их ничего не связывало и ничто не притягивало друг к другу. Володя давно понял: от него Варьке нужны только деньги. Варька давно знала: для мужа она – просто мясо. Красиво поданный кусок свежего мяса. Друзья и коллеги Боровиковского давятся слюнями, когда видят их вместе. Молодух много, а таких, как Варька – мало. Варька еще и умна. И амбициозна. Варька может ходить по головам и с легкостью подписывать любые контракты. С Варькой фирма Боровиковского вышла на новый уровень, и теперь он не зачуханный «ЧП», а уважаемый бизнесмен.
И именно в зените своей карьеры Володя вдруг ощутил пустоту. Наверное, такую пустоту ощущают все, достигшие высот. Когда повисает вопрос «И что дальше?». А ответа нет. Где-то Владимир читал: Бог забирает человека, когда все его земные дела завершены. Так, может быть, не случайно Боровиковского мучает гипертония третьей степени? Может быть, уже – того, пора?
И именно в этот момент истины Боровиковскому захотелось вернуться к Елене. Да. Вот так просто взять – и вернуться. И чтобы она не задавала никаких вопросов. И чтобы сцен не устраивала. Открыла по будничному дверь, отправила мужа мыть руки и поспешила накрывать на круглый стол, время от времени спрашивая какую-нибудь чепуху, типа: «Ты со сметаной суп будешь или с майонезом?»
И чтобы подавала ужин своими руками. И хлеб разрезала сама. И села напротив. И тоже ела, периодически поглядывая на телевизор, где шел какой-нибудь дурацкий сериал. И разговоры были бы у них простые, о жизни: о пьющем соседе, например. Или о развратной соседке с первого этажа. О детях – оболтусах. Мало ли, о чем можно поговорить за совместным ужином. Посплетничать по-семейному. Поделиться наболевшим. ПО-ДЕ-ЛИТЬ-СЯ!
С Варей он давно уже ничем не делился. Варя из любовницы плавно переформатировалась в коллегу, в зама. Странно. Раньше все было наоборот. Явилась в офис, яркая такая, энергичная, новая. У Боровиковского даже аргументов не нашлось, чтобы не принять ее на вакантную должность заместителя по финансовым вопросам. Варька сразила его наповал не только эффектной внешностью, но и расторопностью, профессионализмом, технарским, мужским умом и четкостью поставленных задач. Не баба – находка! Вот это молодежь…
С первого дня Вариного вступления в должность Ленка, сидевшая все время или дома, или на даче – начала раздражать узостью мировоззрения. Примитивной речью. Отсутствием какого-то ни было мышления. Курица-наседка. Глупая, глупая, ограниченная курица. Даже взгляд Ленкиных наивно распахнутых глаз был похож на куриный. Володя тогда еще ничего такого не подумал (ни левого, ни правого), а все его существо начало выталкивать Лену из личной жизни. Он тогда уже, за первым семейным ужином, после того, как принял Варю на работу, машинально пожалел о том, что так некстати оборвалась замечательная традиция – упекать надоевших супружниц в монастырь.
Он развелся с Еленой через год знакомства с Варей. Развелся и сразу сжег после себя все мосты. А какие мосты? Дети взрослые, выпестованные и взлелеянные родителями, окончившие свои университеты, бороздили просторы взрослой жизни самостоятельно. Елене осталась и квартира, и дача. Время от времени Боровиковский подкидывал ей деньжат, понимая, что курица, ни дня в своей жизни не работавшая, пропадет без финансовых вливаний бывшего мужа. И, в конце-концов, освободившись от домашних обязанностей по уходу за супружеским гнездом, может и сама поработать, хотя бы для того, чтобы немного расширить кругозор. Не маленькая девочка. И жалеть ее глупо.
Больше Боровиковский Еленой не интересовался. Он все сделал честно. И обиды, попранные надежды, растоптанная женская гордость, и прочая бабская чепуха Володю больше не интересовала. Это жизнь, а не тупой сериал. С глаз долой, из сердца вон. Впереди – новые открытия и новые высоты.
И что теперь? Он – стареющий «козел». Варька – вещь в себе, потихоньку прибравшая бразды правления, практически заменившая коллектив под себя. Рядом с ней – молодые и дерзкие, смотревшие на дело под другим углом. И у новой команды это здорово получалось. Не исключено, что с кем-то из новеньких Варя спит. Почему нет? Она смотрела на отношения на стороне практическим взглядом.
- Это не измена. Это – поддержка женского здоровья. Ты, Володя, женился на мне, исключительно ради своего физического удовольствия и тактильных ощущений. Но не спросил, каково мне с тобой? Я имею равное право. Не спорь. – Она так частенько шутила.
Но в каждой шутке, есть доля шутки. Хотя Владимир ее ни разу не «застукал». Да и на работе не заметил, чтобы между ней и кем-то из коллег проскочили хоть какие-то флюиды. Она была суха, деловита и жестока. Настоящий образец современного руководителя (см. «Москва слезам не верит»). Или нет – круче. Вылитая баба из передачи «Слабое звено». Терминатор в юбке, бегающий по утрам и питающийся исключительно спаржей и кофе в пластиковых стаканчиках.
***
В офис он так и не поехал. На сегодня у Владимира был составлен другой маршрут. Предварительный звонок дочери только укрепил в нем уверенность: «Мама так и не вышла замуж, живет одна. Нет, ни в чем не нуждается. Нет, адрес не меняла, папа, ты чего? Решил вернуться к маме?»
- Да нет, кое-какие проблемы по имуществу. Нет, нет, не переживай, ничего я у мамы отжимать не буду. Наоборот. Звонить неудобно. Хочешь ее предупредить? Пожалуй… предупреди.
Володя нажал отбой. Приятный, так похожий на Варькин, искусственный голос констатировал факт:
- Маршрут построен.
После таблетки нового поколения головная боль быстро прошла. Боровиковский включил зажигание.
***
Она сразу открыла дверь. Конечно, изменилась. Конечно, похудела, постарела и помолодела одновременно. Но так и осталась мягкой женщиной. Женщиной – булочкой, женщиной – белочкой, беляночкой, пушистой домашней кисонькой. Воркующей курочкой и голубочкой. Такой распространенный в природе тип любимой женушки, к которой хочется улечься под бочок.
Никаких ахов и расспросов, будто Боровиковский никуда за эти семь лет не делся.
- Привет, - просто поздоровался он, - боялся, что не застану тебя дома. Ты же вечно на даче.
Она удивленно взглянула на него.
- Дача? Дачу я давно продала. Отпала необходимость. Я, Володя, повадилась путешествовать. Очень интересно стало мир посмотреть.
Володя прошел в квартиру. Новый ремонт обезличил старый, посконно домотканый, салфеточно-пледовый, подушечно-цветочный дом. Лаконичный серый и пастельный голубой. Холодно и стильно. Как у Вари.
- Ты меня извини. Не ждала. Угостить тебя, Володька, нечем, - бывшая наивно смотрела в глаза, - но кофе сварю.
Спасибо, что не в пластике подает.
На серой кухне хромовый блеск модной техники. Однако кофе Лена сварила в старенькой (знакомой до боли) турке. На изящной тарелке – горка крекеров. На Ленкиной голове – серебристые локоны, красиво рассыпавшиеся по плечам. Серые Ленкины глаза украдкой скользнули по стильным кухонным часам.
- Алина мне позвонила. Что случилось, я не очень поняла?
Он помедлил немного. А потом вдруг бухнул, не думая, как с места в карьер:
- Ничего. Завещания я не менял. Как было, так и останется. Просто соскучился.
Автор рассказа: Анна Лебедева