- Никто, так уж и никто, — в затуманенном мозгу Алексея вдруг вспыхнула спасительная мысль. Нет, есть один человек который может, должен, обязан его вытащить, - Ира, спаси меня, можешь меня спасти? — он упал перед Ириной на колени и обнял её ноги, прижавшись к ним лицом, - Спаси меня, умоляю, девочка моя любимая, родная, моя единственная, спаси меня, — Алексей рыдал истерически всхлипывая и подвывая.
- Лешенька, милый, ну что я могу?
Ира действительно не понимала, что он хочет от нее. Алексей вскочил на ноги, впился пальцами в Иринины плечи и уставился в её лицо. Ей показалось, что у него что-то не в порядке с глазами. Но следующая её фраза повергла её в такой шок, что она немедленно забыла все свои предыдущие мысли и наблюдения.
- Ира, есть только один выход, давай скажем, что это ты была за рулём.
- Я? Как это? Как я могу быть за рулем? У меня ведь даже прав нет.
- Да какая разница? Причём тут права? Ты женщина, ты трезвая.
- Подожди, подожди, — прервала Ирина поток слов, - Ты тоже трезвый, ты же не пил, ведь не пил?
- Ну не пил, — крикнул Алексей, - Не пил, что только в этом дело что ли? Что ты дурочку то из себя корчишь?
Ирина присмотрелась к Алексею, он двигался резко, как-будто дергаясь от невидимых ударов током, это можно было бы объяснить возбуждением, страхом, стрессом. Но вот глаза, у него явно что-то не то было со зрачками. Значит ей не показалось.
- Ты что-то принимал, да? Какой-то наркотик? Что ты принял?
- Это не твоё дело, слышишь ты, —Алексей осекся, очевидно сообразив, что сейчас он должен разговаривать с подругой совсем в другом тоне, - Ирочка, милая моя девочка, дорогая моя, ну так получилось, это всё этот Макс. Попробуй, да попробуй, новенькое, а там и была всего-то одна таблетка. Ирочка, мне нельзя понимаешь, ведь обязательно анализ крови сделают или слюны или ещё какого-нибудь моего дерьма. И всё, всё для меня будет кончено, вся моя жизнь будет кончена.
Ирина уже не слушала очередную истерику и просто думала. Значит он под наркотой и все что про своё прошлое правда, ему действительно конец, его посадят, реально посадят и надолго, очень надолго. Господи Лёша, родной мой, что же ты наделал? Из этих мыслей её вывело то, что Алексей опять трясёт её за плечи.
- Тебе не страшно. Ты же ещё и детдомовка, все вас всегда жалеют и всё вам прощают, даже если тебе дадут срок, дадут немного, года два, я уверен.
Детдомовка, Ира много лет не слышала этого слова, которое как клеймо ставили люди на детях выросших без семьи, но даже спустя много лет это слово хлестнуло Ирину как кнут. От Алексея слышать всё это было почему-то особенно неприятно.
- Лёш, причём тут то, что я детдомовская? Перед законом все равны, разве нет?
- Я лучшего адвоката в городе найму, я обещаю тебе, мы тебя вытащим. Это будет называться причинение смерти по неосторожности. Я помню, ты же матери нравишься, всегда нравилась, она-то тебе наверняка поможет. Ира, любимая моя, спасай, ты же говорила что любишь меня, что будешь со мной всегда. Как там в этой дурацкой присказки, и в горе и в радости? Ну так давай, докажи, докажи, что всё это не просто красивые слова, спаси меня! — он опять упал перед нею на колени, схватил её руки и прижался к ней лицом. Ее Лёшенька, бедный, запутавшийся, испуганный Лёша. Что же ей делать? Как помочь ему, может быть он прав, ведь она его любит, действительно любит. А если любит, значит должна быть готова ради него на всё, разве не так?
Недалеко от поворота на съезд послышался шум двигателя и затем сквозь кусты стали видны лучи света фар, машина явно двигалась в их сторону и через несколько секунд здесь окажутся другие люди, которые всё увидят.
Скоро на месте происшествия было не протолкнуться, машина полиции, скорой помощи, зевак, которые неизвестно откуда в этот поздний час вдруг в немыслимом количестве собирались на неширокой объездной дороги и в центре всего это страшное чёрное пятно. Тело погибшего человека накрыто брезентом. Ирина стояла в стороне и ей казалось, что она смотрит на всё происходящее как будто сверху, издалека. У неё было чувство, что всё это не имеет к ней никакого отношения, а сама она где-то далеко-далеко. Алексей переходил от одной группы людей к другой, что-то объяснял и регулярно показывал на неё Ирину руками.
- Да вот, подруга за рулём сидела, темно же, выскочил на дорогу прямо перед капотом, но она и не справилась с машиной, занесло. Говорил ведь ей сбавь скорость, просто сбавь, ну женщина, что с них возьмёшь, — слышался его голос. Слова Алексея доносились до Ирины приглушённы, как сквозь вату. Потом, ничего не понимающая она сидела в кабинете следователя.
- Ирина Ивановна, вы признаёте свою вину в дорожно-транспортном происшествии, которое привело к гибели человека?
- Да, — еле слышно прошептала Ирина.
Позже пришёл Алексей, он сел рядом с ней и обнял её за плечи.
- Родная, любимая, спасибо тебе, ты спасла меня! Ты держись, я буду рядом. Ещё Ир, насчёт матери, я тут подумал, нельзя ей говорить обо всём этом, она не поверит, она сразу поймёт что это я виноват. И вообще, никто, слышишь, никто не должен знать что я был за рулём, даже адвокат, только мы с тобой в целом мире и всё, а потом когда всё кончится, мы уедем далеко отсюда, деньги у меня есть, не сомневайся, мы уедем и будем вместе всегда, я обещаю тебе Ира, — его голос успокаивал, убаюкивал, а глаза говорили я люблю тебя.
Потом Ирина сидела в маленькой комнате, перед ней за столом разложив бумаги расположился адвокат, в углу на стуле сидел Алексей, который напряжённо и внимательно не отрываясь смотрел на Ирину.
- Понимаете Ирина, — начал адвокат, - Мы могли бы постараться добиться для вас условного срока, в вашем случае это было бы реально, всё-таки это не предумышленное убийство и вы не рецидивист и вы были совершенно трезвой. Но вот то, что вы сели за руль не имея водительских прав, это называется отягощающее обстоятельства. Я конечно буду настаивать на том, что потерпевший переходил дорогу в неположенном месте, отсутствие освещения и всё такое, но вы же понимаете, человек погиб, для суда это главное. Боюсь, что избежать реальной отсидки, извините, заключения нам не удастся.
- Ира, родная, — Алексей стремительно вскочил со стула и сел на корточки перед Ириной, заглянул ей в глаза, взяв ее ладони в свои, - Только не раскисай, хорошо? Я буду рядом с тобой, всегда, что бы ни случилось и я никогда не забуду, что ты сделала для меня, — добавил он еле слышным шёпотом.
Какой же он всё-таки милый, как-то очень вяло и отстранённо подумала Ирина, в сотый раз выслушиваю его заверение в вечной любви и преданности.
Ирине дали 3 года.
- Пожалуйста, пристрелите меня а? — тоскливо попросила Ирина по дороге из СИЗО в колонию молодого румяного парня конвойного с автоматом, - Давайте я сейчас как будто побегу, а вы выстрелите, ладно?
- Нет девушка, ничего не получится. Я только по ногам могу стрелять, — парень серьёзно посмотрел на неё оглянулся и вдруг добавил, - Да не бойтесь вы так, вас в нормальное место везут есть намного хуже, там и начальство хорошее и условия, да и совсем отмороженных там мало. В основном простые тётки, которые по глупости или случайно вляпались, везде жить можно.
Молодой парнишка конвойный оказался прав, жить можно везде, даже там, где казалось бы жить невозможно по определению. А может Ирке снова повезло, судьба жестоко обидев её сразу при рождении, потом щедро одарила и сново всё отобрав, как будто спохватилась и опять помогла. Ирина действительно оказалась в нормальном месте, если это слово вообще применимо к колонии, начитавшись и наслушавшись историй о чудовищных условиях и отношениях в тюрьмах, запугав себя до обморока, она была поражена первыми простыми человеческими словами, которые она услышала в колонии.
- Эй, сероглазка, ты в первый раз что ли?Не бойся подруга, всюду жизнь, — сказала ей веселая румяная тётка, сидящая с ней и ещё несколькими дамами в каптёрке в ожидании постельного белья, - Неопытная значит, смотрю тормозка с собой нет. На вот, пожуй, — она протянула оглохшей и ничего не соображающей от ужаса Ирине небольшое яблоко и засмеялась.
- Как вы можете здесь смеяться? Вы ненормальная? — Ирины удивление было настолько искренним, что тётка развеселила ещё больше.
Оказалось, что детский дом и тюрьма как нестрашно и цинично это звучит, живут по схожим законам. Слёзы и жалобы на жизнь под запретом, здесь не любят слабых, сохраняй силу духа, не сплетничать и не ной, не строй из себя кого-то, будь собой, береги своё личное пространство. Все эти горькие истины Ирина хорошо помнила с детства и сейчас ей это всё очень пригодилось, пригодилось чтобы выжить и остаться нормальной. Алексей не обманул, сначала он действительно не оставлял Ирину своим вниманием. Она регулярно получала от него письма с общими ничего незначащими сухими фразами и небольшие посылки. За первые полгода он два раза приехал на свидание с ней.
- Ирка, ну ты как здесь, нормально?
При встрече Алексей избегая смотреть ей в глаза суетливо и неискренне улыбался, нервно потирал руки и делано не натурально хихикал.
- Нормально, — говорила Ира, вслушиваясь в это странное слово. Как можно называть нормальной её жизнь, жизнь по приказу, по расписанию, в замкнутом пространстве и обществе одних и тех же невыносимо чужих и чуждых для неё людей. Зачем он спрашивает её об этом, он что, не понимает как ей на самом деле плохо, он не понимает каких слов она ждёт от него здесь и сейчас?
- Нормально, — повторяла она глядя в любимое лицо.
- Ну и отлично, ты давай, держись, — постоянно поглядывая на часы говорил Алексей и добавлял, - Ну ладно Ир, мне бежать надо, дел навалилось ужас, пока?
- Пока, — отвечала Ирина чувствуя в груди невыносимую тяжесть. Это действительно правда, жить можно везде и ещё всё рано или поздно заканчивается.
Ирина вышла из тюрьмы через 2 года, заработав условно досрочное освобождение. Последние полгода проведенные тюрьме она Алексея не видела. Письма, больше похожие на формальные записки тоже прекратились уже давно. Ирина никогда не была глупой, наивной простушки и та школа, которую она прошла за эти 2 года безусловно прибавила ей житейского опыта и понимания жизни и всё равно она надеялась на что-то до последнего. Ирина собралась силами и набрала знакомый номер.
- Здравствуй Алексей, — сказала она и зажмурилась, сейчас она услышит его, такой родной и любимый голос. Он скажет ей те самые, самые нужные ей слова. Что он ее по-прежнему любит, что все это было не зря, что она отдала 2 года своей жизни и прожила их в аду не напрасно, а ради своей любви.
- А, привет. Ты уже, ну, — он явно не хотел произносить вслух ни её имени, ни слова освободилось. У Ирины всё похолодело внутри, а сердце забилось быстро-быстро.
- Да, меня выпустили и я в городе.
- Здорово! Я рад за тебя. Слушай, мне сейчас не очень удобно разговаривать, давай через пару часов приезжай ко мне, помнишь адрес?
- Помню, — Ирина сжала трубку так, что пальцы отозвались болью, - Помню адрес.
- Хорошо, я буду.
Ей всё было ясно, она уже знала ответы на все свои вопросы. Но решила, что доиграет эту комедию до конца, или это все же трагедия. Она подумает об этом потом, потому что сейчас ей думать об этом очень больно.