БАШМЕТ Юрий Абрамович
Советский и российский альтист, дирижёр, педагог, общественный деятель
Герой Труда Российской Федерации
Народный артист СССР
Лауреат Государственной премии СССР
Лауреат четырёх Государственных премий Российской Федерации
Лауреат премии «Грэмми»
24 января Герой труда, народный артист СССР и России, художественный руководитель и главный дирижер ансамбля «Солисты Москвы» и Государственного симфонического оркестра «Новая Россия» Юрий Башмет отметил 71-ю годовщину. По традиции свой день рождения о встречал на сцене. Несмотря на свой солидный возраст, солидным его трудно назвать — он по-прежнему строен, энергичен; его рабочий день заполнен, как всегда, до предела: концерты, репетиции, встречи... И возраст тут совсем ни при чём. Он — перфекционист и великий труженик, и таким, видимо, останется навсегда.
… В детстве Юрий во всём старался быть первым: он делал успехи в фехтовании, прыжках в воду, водном поло и многом другом. Но когда в его жизни появилась музыка, занятия на скрипке, спорт отошёл на второй план. Он успешно осваивает скрипку, делает определённые успехи, и вдруг — неожиданный переход к альту, инструменту, отнюдь не самому популярному, но впоследствии принёсшему ему мировую известность. По словам Башмета, альт — это его судьба. Он первый и, пожалуй, единственный превратил альт из инструмента — не фаворита, в солирующий инструмент и с огромным успехом доказал это своим творчеством.
— Юрий Абрамович, вы первый альтист в нашей стране и за рубежом, сыгравший сольный концерт с альтом…
— Я не то что первый, кто стал играть соло на альте, я первый, кто стал играть на гастрольном уровне. У меня было 50 — 60 концертов по всей стране — этого ни у кого не было, ни у нас в стране, ни за рубежом. Это может прозвучать нескромно, но в истории других стран я оказался первым и единственным альтистом, рискнувшим показать не самый популярный инструмент — альт, как сольный инструмент, и первым альтистом, сыгравшим сольный концерт в театре «Ла Скала», и даже не один раз, и также в других известных театрах мира. Вот в этом моя заслуга.
— Вы не пожалели о том, что скрипку поменяли на альт?
— Нет, никогда не пожалел. Впрочем, это решили за меня в музыкальной школе. Сначала мне было всё равно: скрипка или альт, когда меня перевели на альт. Но потом я понял преимущество альта. Он более щадящий слух инструмент. У скрипки в высоких позициях очень высокие ноты, чистое сопрано, и очень близко от уха, что было тяжело переносить, особенно если долго играешь. А на альте самые высокие ноты звучат мягче и несут бόльшую значимость состояния звука, чем у скрипки. Поэтому мне больше нравится альт.
— Что для вас самое важное во время исполнения на сцене для слушателя?
— Самое важное и ценное — это максимальное проникновение в смысл музыки, эту атмосферу, чтобы увлечь слушателя, а для этого ты должен сам влюбиться в исполняемое произведение. Над этим я и работаю постоянно, и этот процесс бесконечный…
— Когда играете на сцене, что вы чувствуете?
— Это чувство полёта, сравнимое, наверное, с чувством влюблённости, я иногда нахожусь в каком-то состоянии невесомости, не чувствую даже своего веса, и это такое счастье!
Каждый раз, выходя на сцену, я стараюсь найти в музыке что-то новое, ведь каждый концерт — это максимальное проникновение в музыку. Ты всё время ищешь, что же ещё можно извлечь из неё? Каждое выступление — это очередная ступень творчества, импровизация. Все мои лучшие концерты — это лучшие импровизации, я всё время ищу, импровизирую.
— Вы, кажется, уже всё знаете о музыке, о своём любимом инструменте, его возможностях. Есть ли какой-то предел этому совершенству?
— В музыке не может быть предела. Музыка — это космос. Она бесконечна.
— Вы так увлечённо говорите о музыке. Смогли бы вы жить без неё?
— Я не знаю, музыка для меня и есть сама жизнь.
— В детстве, наверное, вас заставляли много и упорно заниматься инструментом, как это обычно бывает, когда родители хотят получить хорошие результаты?
— Нет, мама особо не принуждала меня сидеть часами за инструментом. То есть делала это в меру моих возможностей. Какого-то насилия не было. Наоборот, она иногда говорила: «Сядь на велосипед и поезди немного, а потом приедешь и с новыми силами и впечатлениями сядешь за инструмент». Я так и делал. Я очень ценил это, и мне хотелось в благодарность за такое отношение сделать тоже что-то приятное маме, и я, накатавшись на велосипеде, потом садился за инструмент и долго с удовольствием занимался.
Но бывали и моменты, когда я сильно отвлекался от музыки. Например, у меня на столе лежал томик «Трёх мушкетёров, и я частенько зачитывался им, листая страницу за страницей в книге, а в это время пальцами делал движения над клавишами, имитируя игру…
— Вы недавно отметили 71-ю свою годовщину. Вы ощущаете свой возраст?
— Знаете, работы столько, что нет времени даже задумываться над этим. Жизнь настолько интересна и разнообразна, и каждый новый день приносит что-то новое, иногда совершенно неожиданное. Например, прочитал новую партитуру, или встретил интересного человека, значит, не зря прожил день. И неважно, сколько тебе лет, ведь душа, эмоции не имеют возраста.
Главное, жизнь продолжается, это уже хорошо. Иногда я немного самоуспокаиваюсь, что кое-что в этой жизни уже сделал. А потом, останавливаю себя и говорю, что рано ещё успокаиваться, расслабляться, и стараюсь держать себя в состоянии «боевой готовности».
Я по-прежнему жду чего-то нового для себя, верю в успех тех, кто мне близок, с кем нахожусь на одной волне. По-прежнему хочу и жду какого-то чуда. Хотелось бы, чтоб скорее закончилась эта ужасная ситуация на Украине, которая не даёт нам спокойно жить и дышать полной грудью. Увы, от нас это не зависит. Значит, остаётся ждать и надеяться на лучшее…
— Да, сейчас такое сложное время, когда наше общество раскололось на два лагеря. Как быть человеку, чтобы не ошибиться, выбрать правильный путь в этих непростых обстоятельствах? И что есть правильный путь?
— Главное, не врать себе, тогда и другим ты сможешь смотреть в глаза. Надо меньше говорить, рассуждая о том, в чём ты плохо разбираешься. Это наиболее эффективный способ не совершить фатальных ошибок, за которые потом придётся нести ответственность. Я думаю, нужно добросовестно, в полную силу работать каждому на своём месте, и приносить максимальную пользу стране. Кто серьёзно занят делом, тому не до болтовни и досужих рассуждений.
— А как вы относитесь к коллегам, покинувшим нашу страну?
— Ну, тут, я думаю, не надо всех причёсывать под одну гребёнку, а подходить к каждому индивидуально. Одни струсили, другие пошли на принцип, третьи использовали эту ситуацию в своих интересах… У некоторых так сложились обстоятельства. Так или иначе, каждый сам для себя делает выводы, каждый сам выбирает свой путь. Я многих уехавших знал лично. Не знаю, выиграли ли они от этого? Сомневаюсь. Как бы они там ни устроились, кто хорошо, удачно, кто намного хуже, так или иначе, всё равно все они живут там неполноценной жизнью. Трудно избавиться от сомнений, правильно ли ты сделал, оставив свою Родину, вскормившую и вырастившую тебя. Каждый выбирает свою жизнь сам…
— Ваши европейские гастрольные планы тоже в связи с такой обстановкой отменились?
— Мои личные гастроли не отменились, а перенеслись. Но я по этому поводу не волнуюсь: рано или поздно эта ситуация завершится, и всё встанет на свои места. Будут и гастроли, и общение. Зато я сейчас очень много езжу с концертами по своей стране, и это очень радует.
Я убеждён, что Россия права, мы всё делаем правильно. Мы должны себя чувствовать людьми, не прогибаясь ни перед кем. Мне только грустно, что из-за этой ситуации я не могу посетить могилы моих близких — мамы, папы, дедушки и брата — которые остались во Львове. Правда, у меня там живёт друг детства, который по моей просьбе следит за могилами, за что я ему очень благодарен.
— Юрий Абрамович, помните ли вы самый счастливый день в своей жизни?
— Дайте-ка подумать. Вот, пожалуй, это. Это день, когда у меня родилась моя дочь — Ксюша. Нет, вначале я был, признаюсь, разочарован. Я ожидал рождение сына. Раньше ведь не было УЗИ, которое заранее определяло пол будущего ребёнка. А может и было. Но мы не проверяли. И у меня почему-то так сложилось в подсознании, что новорождённый, это значит обязательно мальчик. А тут вдруг родилась дочь. Я сначала расстроился. Я представил, как дочь вырастит, и какой-то парень будет с ней целоваться в подъезде. И мне стало ужасно от этой мысли, я подумал, что возьму кирпич и разобью ему голову. Потом мой друг разубедил меня. Он сказал много интересного и приятного, что меня ожидает в жизни с рождением дочери. И я как-то переосмыслил всё это, перестроился, что ли, и мне так стало радостно, хорошо, я почувствовал такое облегчение и счастье. И сейчас вспоминаю те ощущения радости, эйфории. У меня очень хорошая Ксюша, тонкая, добрая, умная и талантливая. Мне очень повезло с дочерью!
— Да и сын у вас молодец! А как обстоит дело с преемственностью поколений? Дети пошли по вашим стопам?
— Изначально я не хотел, чтобы мои дети были музыкантами. Музыкант — профессия непростая, требующая большого таланта и терпения. Но в случае с Ксюшей всё решил случай. Когда она была маленькой, мы отправили её на пару месяцев во Львов к бабушке, чтобы заняться ремонтом квартиры. И когда она вернулась в Москву, мы с женой увидели, что она приехала совершенно подготовленная. Она уже знала ноты, чистенько пела. Мы были приятно удивлены. Оказалось, что бабушка даром не теряла времени, с Ксюшей там занимался какой-то педагог и брат ещё помогал. И вот такой получился результат. Это и решило её судьбу. Мы отдали её в музыкальную школу, куда она сразу поступила без всяких проблем. Ей очень повезло там с учителями. Они всегда хвалили Ксению, признавали её талант. В общем, всё у нее так и пошло.
А с Сашей (сыном) не получилось, хоть он и занимался в детстве музыкой, даже были моменты, когда он гордо ходил со скрипкой в футляре. Иногда бывают такие мелочи, которые могут повлиять на решение выбора профессии. Расскажу такой момент из своей жизни. Когда я учился в консерватории, у нас там было много разных предметов. Я хорошо запомнил педагога по гармонии, когда он занимался со мной, он курил какие-то сигареты, которые источали очень приятный запах, и мне так нравился этот запах, что я с таким удовольствием ходил к нему заниматься, и очень полюбил этот предмет. А у Саши был противоположный опыт, о котором я узнал позже. У него был педагог, который всё время при разговоре брызгал слюной, и Сашу это ужасно раздражало и нервировало. И он перестал заниматься музыкой. Вот так бывает в жизни. В результате он стал экономистом.
— А как вы относитесь к критике в свой адрес, если таковая случается?
— Если она конструктивная, со знанием дела, то положительно, воспринимаю с пользой для себя. Но вместе с тем я хочу сказать, что самый строгий и безжалостный критик — это я сам. Никто так себя не «ест», если я что-то, на свой взгляд, сделаю, не удовлетворяющее меня. Я потом себя так распекаю, что ни одному критику и не снилось.
Но любому творческому человеку нужна не только критика, но и похвала. И любая награда. У меня, например, есть японский орден с красивым названием «Звезда восходящего солнца с лучами». Очень ценю его, поскольку нынешний император — альтист, и мы с ним однажды у него вместе играли квинтет Моцарта с двумя альтами. Монарх, молодец, сыграл качественно, чистенько, ритмично. Приятно это вспоминать, и орден частенько напоминает об этом…
Беседовала Фаина Зименкова
