«В Европу прорубить окно» русские переселенцы взялись еще во времена Петра I, а вот на Восток, до самой Персии — относительно недавно. К концу XIX века экзотический маршрут эмиграции вполне сложился, и вслед за русскими до Ирана добрались самовары и куличи, автомобильная полуось и даже свод законов Российской империи. Как и почему — расскажет «Иран сегодня».
У истоков «русского» Востока
Хождения за тридевять земель для русского человека — дело привычное. Ведь еще в XV веке путь к берегам далекой Персии проложил знаменитый путешественник и купец Афанасий Никитин. С середины XVI века дипломатические и торговые отношения двух стран становятся регулярными. И в восточную страну стекается все больше русских купцов, например, Григорий Мельников и Федот Котов.
Из путешествия в Персию они выносят немало. Например, знакомство с праздником Ноуруз: «Первой у них праздник год починают марта месяца, как в небе увидят млад месяц. И тот у них праздник зовут баирам наурус, а по нашему новой год». Однако сами они привносят в страну немного. Настоящий же русский след в Прикаспийской стране — уже дело XIX века.
Диаспора в приближении
И неудивительно. Ведь даже первая «фотолетопись» шахского двора, появившаяся в XIX веке, создана русскими руками. Придворный фотограф Антон Севрюгин оказался в Тегеране, как и русские самовары, балетные пачки, а так же удалые казаки, — после первого очного знакомства персидского шаха с Северной страной [Насреддин-шах Каджар (1831-1896) стал первым персидским шахом, посетившим Россию (1873) — прим. «Иран сегодня»]. Подивившись к русскому балету, присмотрелся шах и к культуре далекой страны: казачья шашка и «русский» фотоаппарат — пришлись ко двору, а традиция «чаевничать» — по нраву.
В результате в персидский язык перекочевали русские слова «самовар», «эстакан», «кулюче», «пирожки», «сухари», а в Персию — сами русские. К концу XIX века их число в стране шло уже на десятки тысяч, каспийское побережье и вовсе было почти полностью русскоязычным. В стране возвели полсотни православных храмов, и только в одном портовом городе Энзели отстроили 66 русских магазинов, 20 представительств компаний, несколько банков и заводов. Однако размах строительства русских в Иране локальным не был. От Энзели до самого Тегерана они протянули первое в Персии шоссе, безусловное значение которого для всего населения страны сложно переоценить.
На счету революции
Следующая массовая волна иммиграции в Иран началась в 1920-х годах после Гражданской войны в России (1917-1922). Сотни тысяч белогвардейцев, спасаясь от преследования большевиков, осели в северных провинциях страны — в Гиляне и Мазендеране. Не менее активно заселялся иранский Азербайджан. Среди новоприбывших «белых» поселенцев был и знаменитый в Иране архитектор Николай Марков.
Убежденный анти-большевик, он воевал с красногвардейцами на Кавказе и после победы социалистической революции на родину уже не вернулся. Работая в муниципалитете Тегерана, Марков спроектировал немало столичных достопримечательностей: здания школ Альборз и Ануширван, здания почты и телекоммуникаций Тегерана, здание тюрьмы Гаср, заводы, церкви и даже мечеть.
Русская эмиграция нашла себя и за пределами архитектуры. Как русская «полуось» проникла в фарси, так и русские — в местные шоферы и механики. Среди фамилий значились: Попов, Волков, Харитонов, Маслов, Михневич. Личного же водителя шаха Резы Пехлеви (1925-1941) звали Степан Антонович Секрет.
Свой закон по букве
Со своим уставом в чужой монастырь все-таки ходят. Как ни странно, но не прижившиеся в революционной России русские эмигранты обустроились в не менее революционном Иране — причем на своих «законных» условиях. Дело в том, что после революции 1979 года новые власти Ирана предоставили всем национальным меньшинствам возможность составить собственный законопроект в области семейного и имущественного права.
Русские, недолго думая, переписали слово в слово соответствующие главы свода законов Российской империи и направили в органы юстиции на одобрение. Там их приняли, и вот уже более 20 лет русская диаспора Ирана живет по «царским» законам.
Однако «царские» законы во времена падения монархий от всего защитить не могут. Потому, несмотря на определенные послабления, после революции в 1980-е годы все православные священники из страны были высланы. Лишь в середине1990-х годов церковь получила нового священника: им стал иеромонах Александр Заркешев, назначенный решением Священного Синода настоятелем Свято-Николаевского храма в Тегеране.
В сухом остатке
Сегодня в Иране проживает не менее 4 тысяч этнических русских. Подавляющее большинство — работники посольства, строители, а также специалисты-ядерщики, работающие на Буширской АЭС. Русских же граждан Ирана насчитывается не более пятисот. Однако среди них представители не менее деятельные, чем некогда русские обитатели порта Энзели, соединившие каспийский берег и столицу Ирана.
Так Манучехр Солейманпур, русский иранец, для диаспоры просто Игорь Иванович, уже много лет занимается переводами. Его совместными с супругой усилиями на фарси было переведено более 20 советских фильмов, опера «Борис Годунов» и даже комментарии к Библии — с французского.
Словом, размах русской души и сегодня повсеместно в Иране: от двухчасового фильма до бесконечно длинной дороги Энзели-Тегеран.
