Деревня Тимирязевка удобно располагалась недалеко от города, что позволяло легко сюда добраться любителям поработать на земле. Когда-то здесь кипела жизнь, да такая, что гремела Тимирязевка на весь район, но закрыли школу, фельдшерский пункт, библиотеку, да и почтовое отделение тоже прикрыли, и стали местные жители покидать некогда любимую и родную деревню.
Осиротела Тимирязевка, опустели дома, стих шум и гам повсюду, даже собаки перестали перегавкиваться по вечерам, лишая этот край некоего колорита.
Но со временем деревня будто приобрела новую жизнь, которую сюда вдохнули дачники, облюбовавшие это место по причине удачного расположения от города. За час сюда можно было добраться на электричке и чуть больше часа нужно было, чтобы доехать на автобусе.
Зимой тут было по-прежнему тихо и спокойно, а вот весной Тимирязевка будто бы оживала, дышала полной грудью, ведь сюда стекалось много пенсионеров, спешащих покинуть свои душные квартиры, чтобы насладиться свежим воздухом и необычной красотой здешних полей.
Иван Кузьмич выставлял одну ногу за другой так, будто бы с трудом поднимал свои кирзовые сапоги, видавшие много на своём пути и оттого эта обувь сильно была потрёпана и выглядела довольно устало, точно также, как и сам хозяин.
За спиной мужчины таился рюкзак, в котором были упакованы несколько банок тушёнки, спички, да ещё кое-какие припасы не первые дни его пребывания в деревне.
Небольшой дом с крышей из шифера ютился на улице Луговой, за которой шумела берёзовая роща. Раньше за домом было небольшое поле, а уже дальше лес, но постепенно берёзовая поросль затянула всё пространство. Туда Иван Кузьмич любил когда-то хаживать по грибы, а ещё с десяток лет назад умудрялся и охотится.
Затея перебираться на летнее время в деревню, полностью принадлежала жене Ивана - Зое Тимофеевне. Это она упорно напирала на то, что дача им нужна. Зоя стояла на своём даже тогда, когда Ваня отказался от просмотра данной местности и женщина отправилась сюда одна, дабы приобрести тут небольшой домик на своё усмотрение.
Это было десять лет назад. Им было около шестидесяти лет. Иван Кузьмич только что вышел на пенсию и был зол от того, что его просто списали со счетов, как он тогда выражался.
Повредив ногу на своём заводе, где отработал более тридцати лет, он больше не мог так легко передвигаться и выполнять свои обязательства, что и вынудило уйти, покинув родной завод.
Ох и ругался же Иван Кузьмич на свою супругу, когда узнал, что та без его ведома всё же приобрела дом в Тимирязевке. Он был уверен, что это безрассудный поступок и они, городские насквозь люди, не смогут там пробыть и несколько дней.
Как же он тогда ошибался. Проведя первый год на даче, Иван ждал всю следующую зиму приближения весны, чтобы осуществить свои планы. Он думал, как будет ставить петли на зайца, как станет собирать грибы и солить их на зиму, как будет мастерить в своём сарайчике, где была для него воля. У Ивана тут началась новая жизнь.
В Тимирязевке появилась своя тусовка из пенсионеров, которые собирались вечерами то в одном доме, то в другом. Тут же приобрела себе дом сестра Зои, да близкая подруга, поэтому скучать не приходилось.
Иван устало протянул руку, снимая крючок на калитке, которую тут же потянул на себя, дабы войти внутрь двора. Сделав два шага, мужчина остановился в нерешительности, осматривая всё вокруг каким-то грустным взглядом.
Вон ведро у бочки, о котором осенью Зоя вспоминала, раздосадованная тем, что запамятовала прибрать его в сарай. А там вон её цветник, где весной первым делом зацветали тюльпаны.
Зоя Тимофеевна была известным знатоком тюльпанов. Он припомнил, как она всегда спорила с другими дамами по поводу того нужно ли выкапывать клубни на зиму. У Зои была собственная тактика в разведении этих цветов. Осенью она перекапывала участок, выкапывая клубни и рассаживая их на зиму вновь.
Ваня присмотрелся: под деревом, на том самом месте, где солнечные лучи хорошо прогревали землю, зацвёл первый тюльпан. Иван Кузьмич уставился на него, словно не понимая, как такое может происходить? Как вот его Зои нет, а её тюльпаны набирают цвет? Как он теперь тут станет хозяйничать без неё? Зачем ему теперь эта дача?
Унывать нельзя, он ей слово дал, что не раскиснет, не впадёт в депрессию, а будет продолжать жить так, как жил до её ухода. За неделю до смерти Зоя вынудила своего мужа дать ей обещание весной отправиться в Тимирязевку, чтобы не грустить одному в стенах душной квартиры, а общаться, дышать свежим воздухом и продолжать вести огородное хозяйство. Зоя была уверенна, что все эти хлопоты могут вернуть его к жизни куда быстрее, чем нахождение в городе.
Ваня прошёл к крыльцу, поднимаясь по старым, скрипящим ступенькам. Давно он ещё обещал Зое, что поменяет тут несколько досок, чтобы они так не звучали при каждом соприкосновении с ногой человека, но всё руки не доходили, а теперь уж и не за чем ремонтировать, ведь Зои и нет вовсе.
Засунув руку в карман он какое-то время не мог отыскать ключ средь всего того важного, что было уложена туда ещё. Через мгновенье Ваня всё же обнаружил пропажу, доставая из кармана длинный ключ и отворяя им замок.
Дверь отворилась, поддалась толчку хозяина и перед Иваном Кузьмичом открылся иной мир деревенского дома. Потянула сыростью. В комнатах было практически ничего не видно, так как ставни пока ещё не были открыты.
Он кинул сумку на стул, стоявший сразу же возле порога и вышел на улицу, дабы запустить яркие лучи весеннего солнца внутрь. Створки открылись легко и просто, не зря он там установил небольшие крючки, дабы не забивать каждый раз ставни досками.
- Что-то вы поздно в этом году, - послышался женский голос, - мы уж тут две недели как живём.
К ограде подошла полноватая женщина, лет семидесяти. Она взялась правой рукой за штакетину и, улыбаясь, смотрела на Ивана Кузьмича, отворявшего последнюю створку как раз с их стороны.
- А Зоя где же? Не видно её что-то. В избу поди зашла уж? – женщина присмотрелась к крыльцу, где могла скрываться супруга Ивана Кузьмича.
- Нет её, - сухо ответил Иван, не сказав больше ничего.
- Позже прибудет? В городе осталась что ли? А я её жду, я же клубни выписала по почте, так ей планировала парочку дать, чтобы порадовать. Когда приедет?
- Никогда, умерла моя Зоя, - известив соседку о кончине супруги, Иван тяжело зашагал к крыльцу, чтобы не податься подступившему кому к горлу, который перехватил его дыхание.
- Как умерла? – женщина пыталась осознать ту новость, что услышала только что, - Как же так? Как умерла то? Когда?
- Ну как умерла, как все. Зимой ушла, в декабре. Один я остался, осиротел я, Галя.
- Что твориться то такое? Болела что ли она? Вроде бы ещё прошлым летом всё хорошо было, как же случилось такое? – женщина качала головой, сложив перед собой пальцы обеих рук в замок, - вот помню уже в октябре тут копалась, возле моей ограды, свои тюльпаны перекапывала.
- Упала она в конце октября, бедро повредила, встать не могла. В больнице лежала долго, да там ещё и вирус подхватила, будь он не ладен. После больницы она уж домой не возвращалась. Сердце не выдержало, остановилось.
- Вот ты меня расстроил, конечно, - женщина продолжала качать головой, затем вытерла слезу и произнесла как можно мягче, - Вань, ну ты заходи вечером, поговорим хоть.
- Приду, - он натянул улыбку на свои губы, кивнул головой и пошёл внутрь дома.
Не успел мужчина договорить с соседкой, как тут же затрезвонил мобильник в кармане брюк, где он только что искал ключ. Сунув руку и вытащив звенящий телефон, Иван Кузьмич отодвинул его от себя, чтобы своим дальнозорким взглядом увидеть, кто его беспокоит, затем приблизил обратно и нажал на кнопку.
- Бать, ну как ты? – послышался мужской голос, - доехал?
- Да что со мной будет? Уже тут, ставни вон открыл, дверь отворил, всё нормально, не переживай там, - Иван Кузьмич воспрял духом от услышанного голоса в трубке, - вы там как?
- Да мы нормально, батя, я на выходных приеду, проведаю тебя.
- Да что ты со мной, как с маленьким? – пробубнил Иван Кузьмич.
- С своими больными ногами отправился на свою дачу. Уж пора бы было прекратить там пахать, - сын явно был недоволен выходкой отца, так как это накладывало на него дополнительные обязательства и переживания.
- Ну всё, бывай там, - быстро проговорил Иван, желая уже избавиться от этого ненужного разговора, - мне тут некогда.
Сунув телефон в карман, Иван Кузьмич решительно направился в избу, дабы затопить печь, да испить чаю, так как в желудке уже так было нестерпимо тошно, что требовалось перекусить.
Дома было тихо. Была бы Зоя, тут же подумалось Ивану, так и заполнила бы она эту пустоту. Шумела бы сейчас дверками от шкафов, да посудой, приготовляясь к обеду, а так его вновь ждал холостяцкий перекус из банки тушёнки.