Аннотация
31-летний преподаватель университета Елисей Радугин и писательница Надя Оленина влюбились в выпускном классе. Им приходится расстаться, когда узнают, что состоят в родстве. Четыре года спустя, встретившись случайно, они обнаруживают, что их по-прежнему тянет друг к другу. Решают бросить всё и уехать вместе. Но отец Елисея совершает трагический поступок, чтобы помешать сыну. Парень бросает Надю и женится на другой, но в этом браке нет счастья… Несколько лет спустя Елисей получает страшное известие. Он находит Надю и хочет всё вернуть.
Глава 2
Елисей
И вот мы, довольные как слоны, объевшиеся пельмешков со сметаной, лежим на тёплой крыше пятиэтажки, в которой мы живём. Это наше любимое место для сборищ. Вспомнив то, о чём мы говорили прежде, я рассуждаю вслух:
– Из глухих обычно выходят отличные пианисты. Этим они лишь компенсируют свой физический недостаток.
– Ты это о ком? – интересуется Костик.
– О той девушке, незнакомке. Ну, дочке учителя английского.
– Дочь учителя сама всё равно что учитель, – с умным видом говорит Лёха.
– Вот это-то и смущает, – соглашаюсь с ним.
Я резко вскакиваю со своего места, и пацаны смотрят на меня удивлённо:
– Ты чего?
Как им объяснить, что хотел прямо сейчас броситься на поиски той девчонки? Блин, но откуда мне знать, где она живёт? Да и если бы даже знал, то что?
Я лёг обратно на тёплый рубероид, накрытый старым брезентом, который мы притащили с чердака. Вздохнул:
– Ничего.
В этот самый момент до ушей начинает доноситься приятная музыка. Кто-то не слишком умело, но старательно играет на пианино. Мелодия разносится по двору, ветерком её поднимает к нам, на крышу.
– Эй! Ты что, знаешь, на каком она играет? – спрашивает Лёха.
– Не на ком, а на чём, – с умным видом говорит Костик. – На пианино «Ласточка». Да это мама кого-то опять учит. Это из нашей квартиры доносится.
Я сажусь и смотрю на друга широко раскрытыми глазами.
– А кто там сейчас? Ну, с твоей мамой кто занимается?
– Ну, та девчонка, – пожал плечами друг. – Помнишь, я говорил, она ещё на одно ухо глуховата?
Нервно сглатываю.
– Да чего ж ты!.. – меня словно молнией ударило.
– А чего такого? – удивляется Костик.
– Блин, да ты… ну вообще!..
– Чего это с ним? – друг смотрит на Лёху, показывая на меня.
– Да влюбился он. С первого взгляда, – широко улыбается Бережной, сладко потягиваясь.
– Говори быстро, как её зовут, где живёт! – требую от Костика, но он лишь разводит руками.
Некоторое время мы лежим на крыше, потом погода портится, начинает накрапывать дождик. Решаем расходиться. Мне неудобно напрашиваться к Костику домой, потому пожимаю друзьям руки и иду к себе. Захожу в подъезд и слышу, как дождик превратился в мощный ливень. Останавливаюсь и думаю: как ОНА пойдёт теперь домой? Ведь никто не ожидал, что разверзнутся хляби небесные.
Бегу домой, бросаю рюкзак, хватаю отцовский большой зонт, выскакиваю во двор, раскрывая защиту над головой, словно купол.
Это ли не счастье?! ОНА стоит возле подъезда, где живёт Костик, и грустно смотрит на ливень. Ждёт, когда тот закончится, а выйти из-под козырька не решается – тут же промокнет до ниточки. Решаюсь подойти, собрав волю в кулак.
– Привет, – говорю, робея.
– Привет, – отвечает она.
– Ты где живёшь? – спрашиваю.
Она поднимает брови. Потом заводит волосы, освобождая от них правое ухо, делает большие глаза.
– Хочешь, провожу тебя? – говорю громче.
Девчонка неожиданно кивает. Мы, словно зомби, то есть очень медленно и нерешительно, идём по Бору. Вокруг нас ливень, потоки воды бегут по асфальту, устремляясь в низины. Я едва дышу, потому что ощущаю прикосновение ЕЁ плеча. Она, кажется, тоже очень смущена. А самое странное: мы ничего не говорим. Я же шагаю, повинуясь невидимой воле этой хрупкой девушки. Она поворачивает – повторяю её движение, только чтобы оставаться рядом. Если сдвинусь чуть в сторону – на неё прольётся дождевой поток.
Внезапно незнакомка кричит:
– Папа! – сделав руки домиком над головой, устремляется к мужчине, идущему навстречу с зонтом.
Когда дочь оказывается под его защитой, учитель английского – Алексей Капитонович, я узнал его, смотрит на меня.
– Добрый вечер! – кричу ему, стараясь перешуметь ливень.
Он кивает в ответ и чуть улыбается. Затем они разворачиваются и уходят.
Шагаю домой, по пути меня кто-то нагоняет и кричит:
– Эй! Быстрее! Ну ты и муфлон!
Узнаю голос Лёхи. Поворачиваюсь, а он ведёт оба велосипеда: мой и свой. Блин! Совсем про него забыл, оставив около школы! Вот другу и пришлось за ними возвращаться, да под дождём.
– Эй! Я что, слуга тебе? – ворчит Лёха, бросая мой велик на траву. – На вот, балбес!
– Залезай под зонт, чувак, – предлагаю ему примирительно.
– Не поможет, блин: я уже промок до нитки, – продолжает ворчать Лёха, но уже меньше.
– Я уже тоже мокрый, как курица, – признался я и попытался сунуть зонт ему над головой.
– Да говорю же не надо! – оттолкнул он мою руку.
Мы прошли немного.
– Ну ты поговорил с ней? – спросил Лёха.
– А ты откуда…
– Да видел, как ты шёл с ней под зонтиком. Сладкая парочка, – он усмехнулся.
Я ничего не ответил. Рассердился, что лезет в чужую личную жизнь. Схватил велик одной рукой и быстрее пошёл домой.
***
На следующий день, в воскресенье мы сидели с Лёхой в гараже его отца. Сама Александр Александрович, –или Сан Саныч, – как все его привыкли звать, недавно продал машину, а новую купить не успел. Вот и оккупировали мы втроём пустующее помещение. Почти каждый день стали тут собираться, – получилась штаб-квартира. Теперь сидели, готовились к ЕГЭ по математике. Задачки решали. В углу тихо напевал что-то радиоприёмник.
Внезапно Лёха стал напевать:
– Когда вода всемирного потопа вернулась вновь в границы берегов,
Из пены уходящего потока на берег тихо выбралась любовь…
Я тут же вспомнил песню Высоцкого и продолжил:
– И растворилась в воздухе до срока, а срока было сорок сороков…
Вскоре мы уже радостно орали в обе глотки, оглашая громкими звуками весь гаражный кооператив:
– Я поля влюблённым постелю, пусть поют во сне и наяву!
Я дышу – и значит, я люблю! Я люблю – и, значит, я живу!
Не знаю, с чего вдруг Лёхе пришла в голову идея это петь, но мне пришлась по душе. Наверное, потому что я вторые сутки не могу выбросить ту девушку из головы. Блин, по-прежнему даже не знаю её имени!
***
Понедельник – день тяжёлый. Нас втроём оставила после уроков в своём кабинете наша классная, Елена Борисовна Кривошеева. Она же – учитель русского и литературы, женщина средних лет, человек добрый и мягкий. Если не доводить до белого каления, конечно. Поставила в ряд и стала ходить туда-сюда, возмущаясь. При этом читала перлы из сочинений:
– «Графиня ехала в карете с приподнятым, сложенным в гармошку задом», – Митрофанов, ты о чём думал, когда писал такое?
Мы с Костиком сдавленно фыркнули.
– Не смешно! – воскликнула Елена Борисовна. – У вас ЕГЭ на носу! А вы пишете эту дичь! – она потрясла тетрадками. – «Доктор дал барыне капли, и она сразу вырубилась». Бережной, это вы о чём?
Снова фырканье.
– Радугин, а вы-то чего забавляетесь? – строго спросила меня классная. – Думаете, умнее своих приятелей? Ошибаетесь. Вот это из вашего творчества, например: «Плюшкин наложил посреди комнаты кучу и долго ею любовался».
Громкое ржание Лёхи и Костика заполнило кабинет.
Даже классная не сдержалась и широко улыбнулась. Но подавила смех.
– Мальчики, будьте серьёзнее, прошу вас. Вы все втроём очень хорошие, умные ребята. Не портьте себе жизнь плохими оценками. Вам же ещё в вузы поступать. А вот с этим: «У костра сидели два человека и одна женщина» далеко не продвинетесь.
Мы с трудом сделали серьёзные лица и покивали.
Может, я бы и дальше смог слушать, но вся беда и радость в том, что в кабинет неожиданно заглянула ОНА. Увидев Елену Борисовну и нас, поздоровалась и тут же шмыгнула обратно в коридор. Я тут же забыл всё, что говорила нам классная.
Едва она сказала «Все свободны», как я первым схватил рюкзак и рванул прочь из кабинета.
– Эй, ты куда? – удивились друзья.
«Куда, куда, – думал я, мчась по коридору. – На кудыкину гору, помидору искать!» Не буду же им объяснять, что собираюсь догнать ЕЁ и познакомиться наконец! Да только вот ОНА словно сквозь землю провалилась. К тому же кончился первый урок второй смены, коридоры заполнились школьниками. Но я упрямо решил, что всё-таки добьюсь своего.
Совершил поступок скорее неумный и опасный, чем наоборот. Прокрался в учительскую, и, пока педагоги обсуждали что-то, не обращая на меня внимания, нашёл в списке на стене фамилию: Оленин. Быстро достал смартфон и сделал снимок, чтобы не записывать телефон. Потом уже, переводя дыхание, посмотрел картинку и понял: странно, номер городской, не сотовый. Я твёрдо решил этим же вечером позвонить. Вдруг ОНА ответит?!