Аннотация
31-летний преподаватель университета Елисей Радугин и писательница Надя Оленина влюбились в выпускном классе. Им приходится расстаться, когда узнают, что состоят в родстве. Четыре года спустя, встретившись случайно, они обнаруживают, что их по-прежнему тянет друг к другу. Решают бросить всё и уехать вместе. Но отец Елисея совершает трагический поступок, чтобы помешать сыну. Парень бросает Надю и женится на другой, но в этом браке нет счастья… Несколько лет спустя Елисей получает страшное известие. Он находит Надю и хочет всё вернуть.
Глава 1
Елисей
Никогда не забуду тот яркий весенний день, когда впервые увидел её. Нет, не так – ЕЁ. Девушку с чуть смуглой кожей, огромными карими глазами, с крошечными золотыми серёжками в ушах, которые были видны, потому что она забрала свои длинны, до середины предплечий волосы в пышный хвост. Ещё я запомнил пухлые губы, но шевелила она почему-то только нижней. Совсем чуточку, едва заметно, и при этом смотрела куда-то вниз.
Получилось всё довольно забавно. Наш физрук, Василь Василич, перед окончанием 11 класса объявил всем мальчишкам (девчонок он помиловал и заранее всем понаставил «пятёрок», исключая ну самых вредных и ленивых):
– Пацаны! Кто хочет получить на балл выше, тот участвует в следующую субботу в велосипедном марафоне, приуроченном ко Дню Победы! Его проводит министерство образования. Если кто победит из вас, сразу «пятёрка» в году. Ну, а в целом главное участие. Ну, есть желающие? Ясно-понятно, чтоб со своими великами. Ну, кто хочет? Записываю!
Из девятнадцати парней нашего 11 «А» (всего в классе было 33 человека) шагнули вперёд семеро. В том числе и я, Елисей Радугин, или просто Радуга для друзей. Некоторые, правда, пытались мне погоняло «Лис» прилепить, но я им объяснил, что мне быть Радугой нравится больше.
И вот суббота, 7 мая. Погода в городе Бор Нижегородской области, где я живу, выдалась на редкость удачная. На небе ни облачка, на дождик даже намёка нет. Красота! Прибыли на место старта, нам определили маршрут: от краеведческого музея, что на улице Интернациональной, да вдоль по ней едем до Волги, до паромной переправы на восточный берег, потом обратно. Всего четыре километра. Да ерунда, не марафон!
Вот мы уже катим обратно. Видим: впереди тащится школьный автобус. Жёлтый, яркий. Вдруг окошки открываются, и оттуда высовываются девчонки. Что-то весело кричат нам, смеются, руками машут. Ну, а нас и заиграло ретивое в одном месте. Захотелось показать удаль молодецкую. Тем более что автобус не едет, а тащится, почему бы его не обогнать? Вот и покажем этим красоткам, какие мы молодцы!
– Пацаны! За мной! – скомандовал я и, щёлкнув переключателем скорости, стал налегать на педали. Ох, и нелегко же пришлось! Оказывается, чтобы ехать под 50 км/ч, да ещё немного в горку, надо выкладываться по полной. Сначала двое от нашей группы отстали. Потом ещё двое. Остались только мы втроём: я, Лёха Митрофанов и Костик Бережной. Пыхтим, педали крутим. Водитель автобуса, когда завёл машину на горку, над нами смилостивился: снизил скорость.
Мы красные, пот по лицам градом, но упрямо толкаем металл ногами, чтобы не отставать. В какой-то момент я не заметил, поскольку всё время под переднее колесо смотрел, как нагнал автобус. Поднял голову… и обомлел. За раскрытым окном сидела ОНА. Мы ехали так минуту, может. В конце концов девушка отвлеклась от своего занятия – кажется, читала – повернула лицо в мою сторону и посмотрела.
Боже, я никогда не видел таких изумительных карих глаз!
Наша зрительная связь продолжалась несколько секунд всего. Потом автобус снова прибавил скорость и вскоре скрылся за поворотом, а я поехал медленнее, понимая, что сил больше нет. Лёха и Костик нагнали меня, и наша тройка двинулась дальше вместе. Я же всю дорогу думал о том, что непременно хочу снова увидеть ту девушку. Как это сделать? Ни фотографии у меня, ни имени с фамилией – ничего.
Тогда я решил, что шанс всего один: поехать за тем жёлтым автобусом.
– Пацаны! – крикнул своим друзьям, – я скоро! Езжайте к финишу! – и снова втопил педали.
К моей огромной радости, поспел в тот самый момент, когда автобус остановился. Причём – удивительно! – около финиша, то есть Краеведческого музея! Не доехал до него буквально сотню метров и стал высаживать пассажирок. Те повалили из салона весёлой толпой, а я остановился поодаль, тяжело дыша и ощущая, как сильно натружены ноги, и стал высматривать ЕЁ. Наконец, ОНА появилась. В одной руке рюкзак, в другой книжка. «Странная, – подумал я с нежностью, – теперь все с телефонами, а она с книжкой».
Вдруг я увидел, как к ней от музея со всех ног побежал мужчина. Девчонка кинулась ему навстречу, они стали обниматься. Эта сцена… до самой смерти ярким моментом останется в моей памяти. Тот незнакомец увёл ЕЁ куда-то, и след девушки потерялся для меня. Я думал, что навсегда, и очень расстроился.
Потом поехал к финишу и оказалось, что занял третье место. Меня поздравляли, вручили кубок и диплом, что-то говорили, но мысли были там, рядом с той девчонкой с огромными карими глазами, одетую в платье с накинутой на плечи кофточкой бирюзового цвета. Вот бы снова её увидеть! Вот бы узнать, как зовут и познакомиться! Я всегда был немного робким в отношениях с девчонками, но теперь чувствовал в себе особенное воодушевление.
Когда марафон закончился, мы с ребятами поехали в нашу школу. Оставили велики на дворе, соединив вместе цепью, которую притащил Лёха, сняв с собачьей будки (его пёс Полкан дворняцкой породы, видимо, теперь мотается по двору, ошалев от свободы), пошли в спортзал. Физрук Василь Василич всем торжественно пожал руки и наговорил благодарностей, обещав каждому по «пятёрке» в году. Даже тем, кто еле тянул на «тройку».
Мы порадовались за свои успехи (я, в общем-то, и так имел твёрдую «четвёрку», и больше не требовалось, а в марафоне поучаствовал просто так, для интереса), разошлись по домам. Я не переставал думать о той девушке. «Блин, к ЕГЭ надо готовиться, а у меня только девчонка на уме!» – пытался себя поругать, но отвлечься получалось лишь немного.
Следующий день принёс неожиданное известие. Когда я вошёл в класс, тот стоял на ушах. Все веселились, бесились, – словом, дурили, как могли. Мне это показалось странным, поскольку должна была состояться итоговая контрольная по алгебре.
– Так что, контрольной не будет, что ли? – спросил я немного ошеломлённо.
– Нет! – радостно крикнул мне Лёха. – Наш дражайший директор отправился к праотцам!
– Контрольную перенесли! Ура-а-а! – завопил радостный Костик.
Я улыбнулся, хотя не увидел особых поводов для радости. Всё-таки ЕГЭ близко, к тому же директор хоть и был вредным типом (а ещё любил деньги и за счёт школы заимел поместье с особняком в живописном местечке Пикинские Гривы рядом с Бором), но всё-таки человек из жизни ушёл, как-то… печально это.
– Прикиньте, а я так зачитался вчера ночью, что забыл контрольной, – сказал я. – Да наплевать на неё, раз такое дело, – и широко улыбнулся.
– Наплевать, да?! – вдруг послышался истеричный голос нашей учительницы, Ларисы Николаевны Шепельковой.
Она вошла в самый разгар веселья, вот её никто и не заметил, особенно я, поскольку стоял к двери спиной.
– Ах ты, неблагодарный!.. – сдержалась училка, чтобы не добавить какое-то неприятное слово в мой адрес. – Директор умер, уважаемый человек, Заслуженный учитель РФ, а ты кричишь «Ура»?! Как можно быть настолько бесчеловечным? – истерично воскликнула она. Марш в учительскую! Там поговорим!
– Лариса Николаевна, да я просто…
– Быстро!
Ссориться с училкой накануне ЕГЭ – себе дороже. Когда выходил из класса, услышал за спиной:
– В память о нашем уважаемом директоре Андрее Андреевиче Гайворонском объявляется минута молчания!
Я пожал плечами и пошёл в учительскую. Ну понятно, отчего Лариса Николаевна по прозвищу Шипа (производная от её фамилии, а ещё одна пришепётывает немного и отличается ядовитым характером – всё одно к другому) так страдает по директору. Говорят, у них был тайный роман.
Плетясь по коридору, я повернул за угол, поднял голову… и обомлел. ОНА! Та самая девчонка! Но… как?! Откуда, почему?!
В этот момент мимо проходил Василь Василич. Я подошёл к нему и, показывая на незнакомку, горячо спросил: кто она?
– Да новенькая. Её отец – учитель английского. Пришёл к нам пару месяцев назад. Вот, дочь с собой привёл.
– В конце учебного года?!
Физрук только плечами пожал. Потом добавил:
– Она, кстати, глуховата.
– Почему?
– А я почём знаю. Слышал разговор в учительской. Она глуха только на одно ухо. У неё слышит правое, которое обычно не закрыто волосами. А ещё она учится у нас музыке. Ты лучше у друга своего, Костика, спроси. Его мама у нас учителем музыки работает. Ну вот, а эта девушка… блин, как же её… совсем из головы вылетело. Короче, сам узнаешь.
Физрук ушёл, оставив меня с бешено стучащим сердцем. Я постоял, подумал, успокоился и решил, что ну её, Шепелькову. И не пошёл ни в какую учительскую. Стал на улице ждать перемену. Когда мои приятели вышли, кинулся к Костику. Объяснил всё, а он почесал в затылке и говорит:
– Ну да, есть у неё такая ученица. Она даже к нам домой ходит на допзанятия. Моя мама её часто ругает за привычку поправлять свои волосы во время игры на пианино.
У меня челюсть чуть не выпала. Оказывается, всё это время чудесная незнакомка была рядом, а я ни сном, ни духом?!
Дальше была биология, потом история, а после уроки кончились. Мы вышли из школы.
– Может, пойдём к тебе, у тебя ещё остались те классные пельмени? – спросил вечно голодный Костик.
– Да, суперские, – облизнулся Лёха.
– Тогда платите по две сотни за вход, – ответил я.
– Вот сквалыга! – возмутились пацаны, но деньги отдали. Потому как я такую ораву на семейный счёт кормить не собираюсь. У меня им что, бесплатная столовка? Ну да, мама моя умеет пельмени готовить такие, что можно язык проглотить. Но это ж не повод обжирать нашу семью. Да и что такое пара сотен рублей? Так, на карманные расходы. В столовку нашу школьную сходить, но там так вкусно не кормят.