Никита не знал, как так вышло?! Только что он зашел в бар, просто так — горло промочить, да успокоить нервишки после очередного неудачного собеседования, на котором ему разве что в рожу не плюнули — так заметно презрительно к нему отнеслись, мол, вы нам не подходите!
И вот, пока сидел и тянул потихоньку свою кружку пива, безалкогольного, кстати, потому что помнил — Катя просила завязывать, к нему вдруг подсела Стейси. Он удивился — чего это ей надо? А она принялась ему рассказывать о своем житье—бытье, что—то там про юность заливала, когда была еще наивной девчонкой и мечтала стать серфингисткой, а то и актрисой в Голливуде… Потом Стейси всплакнула и сказала, что сегодня годовщина смерти ее любимой собаки! Никита аж своим пивом поперхнулся — вот так прилипла и ведь прогонять ее неудобно, не хочется совсем бесчувственным показаться! Потому что Стейси, она хоть и гулящая, а ведь по сути — живет человек, запутался, пал низко, но зла прямого окружающим не чинит и за что, спрашивается, обижать? Стейси меж тем заказала горячительного две рюмки и сказала, что ее Рокки нужно бы помянуть! Никита помедлил — а обязательно вот это все?! Но потом подумал, что в принципе, вреда не будет с одной то рюмки, а потом он вежливо скажет, что ему домой надо и пойдет…
— Ой, а это кто там? — Стейси указала на вход в бар и он повернулся глянуть — кого она там заметила? Потом он вернул внимание ей… И почудилось вроде как, что Стейси теперь смотрит на него совсем тревожно. — Показалось, — кашлянула она. — Что кантри—певец один знаменитый зашел… Обозналась… Ну, помянем!
И они опрокинули рюмки. Впрочем, если бы Никита только заметил, как пока он отворачивался, в рюмку его просыпался какой—то порошок из бумажного пакетика, который был в руках Стейси, то он бы, естественно, к питью ни за что не притронулся!
Алкоголь послал знакомую волну тепла в груди, но параллельно Никита вдруг так странно себя почувствовал… Он поморгал и вдруг подумал о том, что Стейси — она же просто красотка! А какие у нее манящие, жирно намазанные красной помадой губы… Леопардовый топик… Эх, как подчеркивает пышные верхние формы… Никита вдруг понял — до смерти жаждет ее! Обладать! Хоть здесь и сейчас, при всем честном народе!
— Ну, — Стейси наклонилась к нему и обдала влажным дыханием, приторными дешевыми духами. — К тебе, что ли?
Он ничего не ответил. Кивнул, ухватил ее за руку — как клешнями накрепко и повел из бара.
— Нет, ты смотри! — поделилась наблюдением со своим мужем Джессика — местная жительница и добрая знакомая Екатерины. — Что творит! Среди белого дня с этой… спутался!
— Чего только не бывает, — кивнул ее супруг, который и привел себя Джессику, но не за выпивкой — в этот бар люди заглядывали и чтобы просто сытно перекусить — тут подавали отличные стейки. — Правда, не наше это дело…
— Вот так? — прищурилась Джессика. — Существует, знаешь ли, женская солидарность! — и Джессика решила, что как только увидит Кэти, то все ей расскажет!
Никита ничего не видел кругом, пока вел Стейси к себе в дом. Окружающий мир как будто перестал для него существовать! Морок, сладострастный туман… Он принадлежал ей и брал то, чего жаждал, а потом…
Это было похоже на то, как если бы в летний зной вдруг окатили ведром ледяной воды — он вдруг понял, что он — в спальне, валяется с девкой, а в дверях — стоит его Катя! Осознание пришло стремительно, но болезненно—тяжело… Никиту тошнило, голова кружилось и он чувствовал себя странно — будто бы раньше его телом владел и управлял, как марионеткой, кто—то другой, а сейчас вот — вернулся законный владелец и он просто в шоке! Едва не свалившись с постели, он спешно натянул джинсы и побрел следом… На пороге дома остановился… Что же он натворил?! Он видел, как машина Екатерины срывается с места и… Был в шоке от произошедшего! Что это вообще было?! Обхватив голову руками, впившись пальцами в волосы, Никита рухнул на крыльцо и принялся тихонько раскачиваться из стороны в сторону… Сколько времени так прошло? Он не знал… Вот на порог выплыла Стейси — уже одетая, естественно и сказав ему «спасибо, милый, чудно развлеклись!» она удалилась…
— Стой! — вдруг окликнул ее Никита. — Почему… Разве я не должен тебе заплатить?
Он соображал еще туго, но помнил точно — Стейси не из тех, кто занимается благотворительностью и уж точно он не герой ее романа!
— Что ты, золотце, — улыбнулась девица, но улыбка была вымученной. — Мне уже заплатили! — и она ушла.
А Никита вернулся в дом. Там он выпил залпом два стакана ледяной воды… Его тут же стошнило… Фу! Такое чувство, что в желудке была болотная вода со всей ее тиной и пряно—вонючими травами, наподобие тех, которыми окуривает лавчонку книг, якобы от злых духов, ее полоумная престарелая хозяйка… Прополоскав во рту, Никита прилег на диван — чисто на пять минут, чтобы мир перестал перед глазами вращаться. И не заметил, как уснул…
Стейси Маккензи торопилась убраться из города. Тот странный тип появился так внезапно и когда он сделал свое предложение, то сперва она хотела послать его, куда подальше! Да, Стейси работала по древнейшей профессии, но у нее, она этим гордилась — были свои принципы! Например, никогда не спать с местными. Это же просто глупо — так проблемы только наживешь! Да и не хотелось портить отношения с горожанами, которые и так на нее, непутевую, косо смотрели… Но этот тип в дорогущем костюме был очень убедителен.
— Мы договоримся, куколка, — выдохнул он ей в губы и в эти мгновений у Стейси пошла кругом голова — он вдруг почувствовала себя совсем девчонкой, такой неопытной, растаявшей в руках дьявольски опытного искусителя. — Это тебе за труды, — сказал он и перед Стейси на диван шлепнулось несколько толстых пачек из стодолларовых купюр. Дрожащими руками она тронула их… Сколько же тут?! Много!
— Хватит, чтобы начать новую жизнь, — усмехнулся тип, прохаживаясь по ее трейлеру на окраине города — более приличное жилье Стейси не могла себе позволить. — Ты ведь хочешь этого… Реабилитационная клиника, где тебя избавят от твоего… — он улыбнулся, обнажив белоснежные и как ей почудилось, от нервов, должно быть — слишком длинноватые и острые для человека клыки. — Порока. Но перед этим… Ты должна еще раз поддаться ему. Как никогда в жизни, куколка! Как в последний раз… Договорились?
— Я… Поняла… — Стейси зажмурилась крепко и кивнула — она согласна была на все! Этот человек не просто говорил — он лил правду в самое ее сердце. Как же ей все опротивело! То, что она страстно готова кидаться на всех подряд мужиков… Да, она знала, это болезнь такая — нимфомания… Поэтому, кстати и не задерживалась на обычных работах Стейси — не могла себя долго там контролировать! — Я согласна…
Этот тип, так и не назвавший своего имени, был жгучим красавчиком! Но только Стейси, если бы он сказал, что сам хочет быть ее клиентом, не пожелала бы его объятий… Скорее уж захотелось бы спрятаться под одеяло с головой, как делаешь, если веришь в монстров и в тот фокус, что так они тебя не заметят!
Когда же он назвал имя клиента, то Стейси хотела было пискнуть, что это — вне ее правил! Но он строго сказал, что у них — уговор и вообще то, это ведь будет последний раз для нее, самый распоследний разочек в ее жизни, так что, лучше не ломаться! А потом он ушел… И напоследок — передал Стейси маленький бумажный пакетик и сказал, что это надо добавить в напиток…
— А что это? — насторожилась она. — Простите, но я со всякими веществами…
— Фу, как грубо! — он приподнял бровь. — Что ты, куколка… Старое доброе любовное зелье, только и всего!
— Простите, — окликнула его Стейси, когда он уже стоял на пороге ее трейлера — прежде чем раствориться в ночи. — Как вас зовут?
— У меня много имен, — ответил он так странно, что казалось — это шелестит в травах ветер. — Но тебе ни одно из них не понадобится. — И он ушел.
И вот теперь, покончив с этим делом, Стейси спешила убраться из города!
— Ну же, заводись, — обращалась она к старенькому авто, которое надсадно фыркало… Но все—таки тронулось с места!
До рассвета оставалось еще часа два, но Стейси и так ночь проведшая без сна — вскочила, разбуженная кошмаром, решила, что не станет ждать. Прямо сейчас прочь из города! И не в Новый Орлеан — там она была, собственно, там было ее тяжелое, нищее прошлое, оттуда она покатилась по наклонной…
— В Майами, — сказала она самой себе, сворачивая с малой дороги на скоростное шоссе. — Спасибо тебе, кто бы ты ни был!
На горизонте уже забрезжил рассвет, когда Стейси должна была проезжать мост — он виднелся впереди… Девушка зевнула и поморщилась — она все еще странно себя чувствовала после всего случившегося, у нее жутко болела голова… И спать хотелось. Она решила взбодриться — поглядев на свою награду и отвлеклась от дороги, потянулась к сумочке… Вот, вот ее деньги — купюры, много—много долларов! Но… Стейси заморгала — что это еще?! Откуда в ее сумочке эта дрянь — нарезанная и обгорелая бумага, перетянутая грубыми бичевками?! И только с каждой стороны — настоящие деньги… Что же это… Ее провели? Но почему не заметила раньше?!
— Нет, нет… — шептала она, совсем отпустив руль — дернула сумочку к себе. — Нет, нет, не может быть! Не может быть!
Впереди раздался предупредительный гудок и Стейси, вскинувшись вверх, завизжала и схватилась за руль, круто повернула его… Грузовик пронесся в считанных сантиметрах… Но не успела она испытать облегчение от этого, как поняла — машина несется прямо к ограждению моста, под которым несется река…
«Нужно было все—таки проверить тормоза… Давно нужно было свозить авто в сервис!» успела подумать Стейси перед тем, как ее автомобиль пробил ограждение и рухнул вниз, встречаясь с толщей грязных речных вод.
— Я думаю перекусить, сделать и тебе сэндвич? Что думаешь об арахисовом масле и виноградном желе? — раздался позади голос Фредерика.
— Что? А, да, спасибо, не откажусь, — улыбнулась, выныривая из растерянной задумчивости Катя.
Она стояла на балконе особняка Габриэллы. Поспешно сунула в карман джинсов смартфон — на него пришло много, очень много сообщение от Никиты — текстовых и голосовых, но она, естественно, не собиралась ничего от него ни читать, ни слушать! Пошел бы он в пасть аллигатора — вот такой настрой был у Кати!
Она не была в доме своих детства и юности столько лет, избегала его, точно это место было чем—то ужасным… Но теперь, когда вернулась — ее укутала, точно шерстяным пледом, уютная ностальгия и Катя подумала: «Так вот, каково это чувствовать, что ты наконец—то дома!».
Многие комнаты дома как и прежде — стояли запертыми, а в жилых — мебель укутывали все те же льняные чехлы… Она и Фредерик сдергивали их, фыркали от поднимавшихся облачков пыли, открывали окна — чтобы впустить свежий, насыщенный сочно—цветочными ароматами воздух с едва уловимым, характерным оттенком, каковой присущ лишь Луизианским просторам…
Екатерина не смогла убедить себя спать в комнате свой бабушки, но согласилась занять комнату Розы, таким образом, главную спальню уступив Фредерику и это показалось ей справедливым — ведь он был, по сути, главным мужским наследником той ветви семьи де Лерре, которая могла и должна была претендовать на все это… Вообще, собственные мысли и чувства в отношении Фредерика и ситуации в целом казались Екатерине странными, лениво—сонными, туманными и вместе с тем — бесконечно правильными, а еще — самую капельку тревожными… Это было похоже на чувство, когда ты входишь в помещение и как будто ты тут в одиночестве, но точно знаешь — это не так, за тобой наблюдает некто притаившийся…
Перед тем, как выехать из Нового Орлеана, они посетили юриста — того самого Роберта Смита который занимался наследством от Габриэллы и там Фредерик долго разбирался с документами, что—то подписывал, передавал какие—то конверты… Катя особо не вникала, потом сама вошла в кабинет и подтвердила, что да — на следующей неделе, как только ей исполнится двадцать пять лет, она озвучит свое решение относительна дома и всего остального имущества.
Благодаря привычке носить у сумочке самые необходимые документы, Катя оказалась избавлена от необходимости возвращаться в дом, где она жила с Никитой. На карточке осталось прилично от зарплаты, так что она смогла зайти в несколько магазинов одежды и купить самое необходимое, так, немногое — платье, джинсы, несколько футболок с топами, белье, пижаму, сандалии и еще — немного косметики, расческу… В общем, внезапно оказалось, что ей нужно все! Несколько подходов к кассам — и деньги на карточке кончились. Правда… Вновь открылись возможности кредитки — потому что выяснилось, что Фредерик закрыл долг и по ней. Но Катя мужественно решила в нее не влазить. И поклялась себе, что как только получит наследство, то обязательно возместит своему странно—щедрому и мистически—обаятельному родственнику все, что он на нее потратил!
По пути в дом Фредерик также заехал в супермаркет — так что они могли спокойно задержаться в доме на несколько дней… Да, Катя решила, что это хорошая идея — ей все равно нужно было расслабиться, отдохнуть от всего.
— Ты вообще чокнулась? — возмутился босс, когда она позвонила сказать, что хочет отгул на несколько дней.
— Не нравится — увольняйте! — дерзко кинула Катя и завершила звонок.
В самом деле, усмехнулась она, какого она должна постоянно изводить себя?! Работа, карьера… А ведь у нее теперь есть наследство! Этот дом… Земля вокруг… Может быть, ей вообще стоит уволиться?
— Хорошая идея, — поддержал Фред, когда она поделилась с ним своими мыслями. — Обязательно подумай! Теперь для тебя, поверь, открыто так многое… Весь мир может быть у твоих ног…
Интересно ваше мнение, а лучшее поощрение — лайк и подписка))