Предыдущая глава: https://dzen.ru/a/ZrcCmvrxMWTVKJ5y
Попутчик
В Киеве стояла чудесная осенняя погода.
Мягкое, туманное утро сменилось игрой солнца на золотистых кронах каштанов. И завершился день прохладным вечером с зарёй полыхнувшей багряным пожарищем в полнеба.
Нагулявшись вдоволь пешком по чистым красивым улицам украинской столицы, Александр в ощутимой усталости предвкушал блаженное путешествие во Львов. В подобных командировках солдат мог позволить себе некоторую роскошь. Доплатив к бесплатному воинскому требованию сущие копейки, он занимал место в плацкартном или купейном вагоне и, как «белый человек», повесив мундир на плечики, перед сном неспешно выпивал стакан душистого сладкого чая за четыре копейки, наряженного в традиционный мельхиоровый подстаканник с барельефным изображением паровоза в клубах дыма тянущего поезд по Прикарпатскому ландшафту. Затем томно растягивался на чистой, мягкой постели, наслаждаясь минутами свободы. Это ещё была не гражданка, но армия отступала куда-то вдаль.
В этот раз гвардейцу досталось нижнее место в середине купейного вагона. Вздремнув для начала пару часов, Александр проснулся около полуночи, почувствовав, что пора освободиться от вечернего чая.
В безлюдном коридоре на подкидном месте, нахохлившись, сидела худощавая фигурка мальчишки в джинсовом костюмчике. Ему было лет семнадцать. Он сидел, обняв дешёвенькую гитару, и дремал, притулившись к грифу. Давно не стриженые волосы спадали неровными прядями. Весь облик этого музыканта напомнил солдату его родного брата оставшегося в Боровичах, который, будучи участником местного ВИА, тоже отпустил шевелюру «А ля Биттлз». Возвращаясь в купе, гвардеец неловко стукнул дверью. Незадачливый пассажир проснулся, встал, разминая затёкшие ноги, и передёрнул плечами от холода. В коридоре гулял осенний сквознячок, и было довольно свежо. Поравнявшись, Александр поинтересовался:
«Долго ли ехать?»
«За Львов»
«Далеко! А что на подкидном-то?»
«Мест нет, а в общем вагоне накурено, и пьяные… вот меня тётенька и пустила»
Ностальгические мысли о брате, который, может быть, так же в обнимку с гитарой где-то мёрзнет, настроили на добрый лад, и Александр предложил:
«Пойдём со мной. Поместимся на моём месте. Комплекция позволяет!»
Мальчишка растерялся и отрицательно замотал головой. Гвардеец решительно отобрал гитару, взял за руку и повёл его с собой, преодолевая слабое сопротивление и приговаривая:
«Пойдём, пойдём! Тесновато, зато в тепле!»
Попутчик наотрез отказался снимать курточку. Намерзся – бедолага! Александр положил его к стенке, укрыв одеялом и прижал спиной. Тот обнял солдата рукой, чтобы не свалился. Пригрелись и мгновенно уснули.
Около шести утра Александр привычно проснулся и пошёл в умывальник. Попутчик спал, сладко посапывая.
«Всё лучше, чем сидя в коридоре!» удовлетворённо подумал гвардеец. Он, не торопясь, умылся, побрился и прогулялся по коридору. За окнами замелькали пригородные дома Львова. До вокзала осталось несколько минут пути. Пора на выход!
Вернувшись в купе, солдат облачился в мундир, надел очки и мельком глянул на попутчика.
...На его месте, раскидав волосы по подушке с чуть заметной улыбкой спала девчонка…
Навстречу юбилею
Приближался юбилей гвардейской бригады.
Начальник клуба постепенно претворял в жизнь свои задумки. Старший лейтенант сумел вызвать из всех частей соединения лучших художников и умельцев с «золотыми руками» и «сколотил» из них творческую команду.
Большинство прикомандированных солдат были дембелями. Им оставалось служить месяц полтора. Но начальник клуба обещал оформить их работу аккордным нарядом. То есть отпустить на дембель первым потоком по окончании работ по оформлению клуба. Это было ощутимой наградой. Первые увольнения солдат домой обычно происходили в мае после Дня Победы. А здесь засветила перспектива появиться дома в конце апреля! Поэтому дембеля отбросили свои амбиции и «пахали» как пчёлки. Никаких самоволок, выпивок и прочих потерь времени.
Помещение клуба преображалось. На длинной стене коридора, за которой находился актовый зал, расположился ряд стендов с историческими материалами, рассказывающими о боевом пути гвардейской бригады в послевоенное время до современности. Художник из Брянска вручную написал огромное количество текста, иллюстрируя фоторепродукциями железнодорожных объектов всесоюзного значения, типа мостов, виадуков, тоннелей и фоторепортажами с этих строек. Все они были построены подразделениями железнодорожной бригады
Но главной жемчужиной клуба стал музей истории Гвардейской части. Он расположился в двух помещениях.
Первое называлось Залом Боевой Истории и Трудовой Славы являющееся, по сути, маленьким актовым залом для особо торжественных событий. Стол-трансформер позволял быстро преобразовать помещение в учебную аудиторию или для совещания, типа круглого стола. Здесь впоследствии высшее командование соединения встречало именитых гостей и высоких начальников Вооружённых Сил СССР. Здесь же вручались государственные награды командирам частей и особо отличившимся воинам. Главная стена, на фоне которой и происходили события, была украшена барельефными увеличенными копиями гвардейской и боевой доблести и установлены переходящие Знамёна Соцсоревнования Всесоюзного значения. Фоном во всю стену служил экран цветомузыкальной установки из стеклянных трубок установленных вертикально до самого потолка четырёхметровой высоты. На других стенах расположились кубки и прочие награды соединения.
Во втором, проходном помещении разместилась Ленинская комната. Там в центре была установлена огромная витрина из стекла и зеркал, отороченных блестящим дюралевым профилем, в виде четырёхгранного кристалла с затейливой подсветкой, где под стеклом расположились миниатюрные реликвии. Справа от входа в зал Славы гостей встречала огромная фигура устремлённого в атаку солдата с автоматом ППШ наперевес размером более двух с половиной метров. Её очень натуралистично изваял из пенопласта воин-скульптор из Белоруссии и покрыл бронзовой краской.
За спиной скульптуры, прямо на стене маслом, другой художник написал картину «Скорбь матери». На переднем плане над истекающим кровью бойцом склонилась женщина в бессильной скорби. Средний план был заполнен фигурами павших бойцов, и на горизонте горящие домики русской деревни. Мастерски написанная картина с элементами сюрреализма буквально потрясала воображение зрителей.
По другую сторону входной двери живописная роспись в стиле натурализма повествовала о трудовых подвигах гвардейцев стальных магистралей в мирное время в Карпатах.
На противоположной стороне расположились стенды по истории КПСС. Начавшись биографией вождя, плавно перешла в фоторепортаж с последнего съезда коммунистов и на комплект портретов политбюро ЦК КПСС. А завершилась иллюстрированными очерками об орденоносцах-коммунистах соединения за тридцать последних лет. Под этими стендами наиболее отличившимся вновь принятым коммунистам начальник политотдела с командиром бригады вручали новенькие партийные билеты.
По мере приближения знаменательной даты работа ускорялась и превратилась, наконец, в круглосуточный аврал с короткими бессистемными передышками для сна и еды. Правда завтрак, обед и ужин – святое дело – точно по расписанию!
Наконец, за два дня до праздника всё было готово! Начальник политотдела собрал своих подчинённых, включая редакцию бригадной многотиражки. Офицеры с интересом, и одобрительно, оценивали работу сборного коллектива умельцев. С опаской трогали рукой зеркально-глянцевый, лакированный паркет пола, прежде чем ступить обувью. После единогласной устной оценки – «отлично!» доложили о готовности объекта командиру бригады. Тот не стал создавать формальной приёмочной комиссии, а, прихватив с собой начальника штаба и пару заместителей, сразу появился в клубе. Удовлетворённо окинул взглядом зал, сверкающий новенькими креслами и плюшевым занавесом. Внимательно ознакомился с материалами стендов. Поинтересовался, почему под заголовками «Фотогазета» в простенках между окон висят пустые листы оргстекла. Начальник клуба обстоятельно пояснил, что это заготовки для оперативного размещения фотоснимков, которые будут заполняться по ходу развития событий.
Командир не смог сдержать восхищения, любуясь переливами света и игрой радужных бликов цветомузыки, и приказал построить в коридоре личный состав солдат, кто занимался ремонтом и переоборудованием помещений клуба. Каждому гвардейцу пожал руку, объявил перед строем всему составу общую благодарность и сообщил главную новость, что все военнослужащие, выслужившие срок воинской службы после завтра его приказом по бригаде увольняются в запас. Это известие было встречено искренним троекратным «Ура-а-а!» во всю силу лёгких. И дембеля не мешкая, разъехались по частям, откуда были прикомандированы, собирать дембельские чемоданы и облачаться в свои разукрашенные мундиры, давно ожидавшие этого счастливого часа, чтобы вернуться после завтра при полном параде и торжественно, из рук командования, получить дембельские награды.
А дальше – домой!!!
Солдат упал!
Следующим утром Александр, проходя по безмолвному коридору, услышал грохот из Ленкомнаты. Заглянув на шум, увидел на полу валяющуюся скульптуру солдата.
Непорядок! Сразу пошёл докладывать начальнику клуба.
Увидев огорчённое лицо гвардейца старший лейтенант обеспокоено поинтересовался:
«Что случилось?»
«В Ленкомнате солдат упал».
«Когда?»
«Только что».
«И где он сейчас?»
«Там и валяется».
«Что ж ты не поднял?»
«Мне одному не поднять».
«Сильно повредился?»
«Да. Ударился лицом о кристалл. Глубокая ямина на скуле!»
«Так что же ты здесь торчишь? Перевязать надо, а то он всё там кровью уделает!»
«Какая кровь? Он пенопластовый…»
«Фффух! Напугал! А я думал живой солдат! Зови скульптора. Время ещё есть, пусть залатает».
«Так он уехал на дембель!»
«Тогда сам зашпаклюй!»
«Есть!»
Реставрация удалась на славу!
Следов раны не осталось. Но пришлось выровнять гипсом всё лицо, а то в отличии от латки на поверхности лица просматривалась грубая фактура пенопласта. Бронзовая краска оказалась из другой партии и имела тёпло-медный оттенок. Пришлось покрыть новой бронзой лицо, руки и заодно звёздочку на каске. Получилось недурно, – как будто задумка художника. Дополнительно пришлось заменить лески, которыми крепилась фигура, на более прочные и добавить дополнительную расчалку крепления к стене.
Что и говорить, вовремя упал солдат. К вечеру всё было готово.
Завтра юбилей!
Военное кино
28 апреля 1972 года – в день тридцатилетия знаменательной даты начался праздник!
Ранним утром торжественно, но, коротко поздравив и наградив, отправили домой солдат и сержантов, которые с честью выполнили все работы по оформлению клуба.
В этой творческой команде был один солдат из Москвы. Кто-то из его родственников работал, то ли на Мосфильме, то ли во ВГИКе. И он сам с детских лет крутился в киношной среде. Очень кичился личным знакомством со многими народными кумирами экрана. И как-то ему показалось, что сам он тоже что-то значит в профессии кинооператора и выпросил в политотделе, как аккордное задание - съёмку любительской кинохроники празднования юбилея.
В тот момент, когда командир благодарил творческую команду за выполненную работу этот «кинооператор» стоял в том же строю и возомнил, что и он непременно должен быть в первом потоке увольняемых.
Не нужно объяснять нормальному человеку, что при всём желании, он не мог быть уволен в запас вместе с группой счастливцев завершивших работу, не выполнив собственную обусловленную задачу. В принципе, он мог бы уехать этим же числом, но вечерним поездом, отсняв событие и проявив плёнки. Однако в его мозгу воспалилась «дедовская» железа и он до истерики стал требовать отпустить его первым утренним потоком. Получив отказ начальства, стал срывать зло на молодых воинах с попытками рукоприкладства. Ему объяснили, что таким образом через дисбат можно продлить его службу ещё на год-два. Внешне затихнув, "кинооператор" перешёл к саботажу. Нового в этом ничего не было. Бывали разные случаи.
Однажды в одном из батальонов командир сказал трём дембелям, кивнув на кучу саженцев:
«Вот как посадите их, и здесь на пустыре будет стоять молодая рощица, поедете домой!»
К обеду трое дембелей, при полном «параде» с чемоданами наизготовку, докладывали о выполнении приказа. Начальник штаба вместе с командиром удивлённо созерцали новорождённую рощицу, которой ещё утром не было. Офицеры недоверчиво прошлись между деревцами, подёргали за стволы…
Условия аккорда были выполнены! Роща стояла, слегка играя на ветерке подвявшей листвой. Даже полить не забыли!
Начальник штаба памятуя, мягко говоря, недисциплинированное поведение этих солдат, особенно последние месяцы, решил повредничать и, махнув в сторону валяющейся железной бочки, дал дополнительное задание:
«Чтобы завтра было чем поливать, натаскайте воды в эту бочку до краёв, и вот ваши документы!»
Получаса не прошло. Запыхавшиеся солдаты опять были на пороге кабинета:
«Товарищ Гвардии майор, Ваше задание выполнено! Бочка наполнена до краёв!»
Невероятно! Выйдя на крыльцо, начальник штаба своими глазами увидел в отдалении наполненную до краёв бочку. На поверхности воды ветерок играл рябью. И рядом стояли ещё три полных ведра!
Получив документы, воины мгновенно испарились с территории части, оставив офицера в глубокой задумчивости. Учитывая расстояние до источника воды, чисто физически не могли они натаскать двести литров воды за двадцать минут. Особо настораживала «заботливость» этих разгильдяев – ещё три ведра воды прозапас!
Озадаченный майор в медленном раздумье направился к бочке. Она оказалась наполнена до краёв! Но в перевёрнутом вверх дном состоянии…
Следующим утром вскрылась ещё одна подлянка. Чуть больше десятка деревьев стояли играя свежей листвой. Остальной весь массив засох окончательно. Оказалось, эти «садоводы» обрубили корни, а комельки саженцев намертво укрепили клиньями в пробитом ломом отверстии и, разрыхлив вокруг почву, полили.
Возвращать в часть этих саботажников никто не стал. А в армейском фольклоре пошла, гулять очередная байка о «сообразительности» дембелей.
Наш кинооператор смирился с задержкой. Нарядился в разукрашенный неуставными аксельбантами и шевронами мундир и, сверкая «иконостасом» значков воинской доблести сновал между гостями. Вжикал кинокамерой «Красногорск» в разные стороны. Постоянно крутился перед генералами и командованием бригады. Его деятельность была засвидетельствована всеми присутствующими. Ранним утром следующего дня «кинооператор» пригласил в свою лабораторию начальника клуба и предъявил ему на сушилке проявленную, мокрую ещё, плёнку. Гвардии старший лейтенант вручил документы и пожелал счастливого пути.
Передавая Александру ключи от лаборатории, новоиспечённый дембель злорадно улыбнулся:
«За унижения, которые я получил, вы все не раз меня вспомните и пожалеете!»
И довольный собой, гордо подняв голову, направился к подъехавшему такси…
Что ж, он оказался прав. Его вспомнили, но только один единственный раз с брезгливым сожалением, что у него оказалась такая мелкая душонка. Фильма о торжестве славного соединения не получилось. На экране были сплошные мелькания кадров по одной-полторы секунде. А финал торжества он вообще снимал пустой кинокамерой. Весь праздник у этого горе-оператора уместился в девяносто метров. Что составило 5% от объёма сценария событий и потребности полноценного фильма.
Такое вот получилось «кино!»
