Твой/мой сын 5
Лежащий на тумбочке телефон пиликнул сообщением. Гриша взял, глянул на дисплей – и запаниковал. Она! Зачем? Не отвечать. Затаиться. И пусть, как последний трус. Нужно умереть для этой женщины. А мёртвые срама не имеют.
Она не дождалась ответа на СМС-ку, поэтому отправила ещё одну: «Гриша, не прячься. Я не собираюсь тебя доставать. Ну было и было, забей. Просто есть дело. Гриша, ау!»
Юлька сама перед собой лукавила. «Доставать» она его решила твёрдо. В ближайшие пять, как максимум, дней. Потом даст отставку. За сутки до приезда жены. Или двое суток. Но, судьба-зараза, дай мне хотя бы эти пять дней женского счастья. После трёх лет монашеской жизни, после того Влада, ставшего неуправляемым после принятия спиртного. С дачи которого она бежала после того, как он «великодушно» решил «поделиться» своей девушкой со своими такими же обдолбанными дружками- музыкантами.
Она с тех пор этот рэп слышать не могла. Отвратило. Бежала тогда почти раздетая, и потом ещё полночи добиралась до дома, прячась от фонарей, случайных прохожих и милицейских патрулей.
Раздался шелестящий звон монет – так у неё телефон реагировал на СМС-ку. Она посмотрела. «Да, Юля. Я на связи. Позвони». Нейтрально так. Хотя и сама по себе такая нейтральность уже плохой знак. Господи, вот же «повезло» связаться с порядочным мужчиной. Испытывает муки совести перед женой – это уже порядочный. Она отогнала эти мысли, потому что они заведут в дебри самоанализа и, чего доброго, и у неё пробудят совесть. Ей сейчас это чувство в себе нужно безжалостно задавить. Потому что у неё всего пять дней.
– Гриш, нужна твоя мужская рука. У меня в лоджии встроенные шкафы совсем посыпаться готовы. Прошлой осенью забыла закрыть рамы, всё размокло и разбухло, а на мастера денег нет… Выручи, если сможешь?
У него что-то там упало, и послышалось приглушенное проклятие. Юля вспомнила – он же обои клеит. От дела отрывает человека. Но она постарается недолго. Потому что дурное дело нехитрое. И в самом деле на шкафчики ей плевать. Да и не в таком уж они катастрофическом состоянии.
Она окончательно отпустила его за два дня до приезда жены. Пусть отойдёт, восстановит силы, отоспится. Сама же лишний раз убедилась во всесокрушающей мощи женских чар. При этом она почти не играла – ей и в самом деле было с ним безумно хорошо. А вот в чём пришлось играть – так это в ссоре перед окончательным расставанием. Даже, вернее, не в ссоре, а во вдруг проявившемся у неё ледяном равнодушии, когда она цинично сказала: «А теперь проваливай. Твоя послезавтра заявится, так что отдыхай. А то почует». И даже стала выталкивать его, шкафа по сравнению с ней, за дверь, когда он ошарашенно замер на эту её выходку. Вытолкала. И только после этого дала волю слезам.
Шкафчики он ей, тем не менее, немного подремонтировал. Насколько это было возможным с разбухшей от влаги древесиной. Но хоть не развалятся ещё года два-три. Зато жену наверняка встретил во всеоружии ремонта и домовитости. Она оценит. Должна оценить.
Кира в очередной раз вела приём в своей женской консультации. Всё было рутинно – пока не появилась эта почти девочка. Как, почему без родителей, и на таком сроке, семь месяцев? Или просто выглядит молодо? Так и есть – двадцать четыре годика недавно стукнуло.
– Простите, Юля, – спросила она женщину, полистав карточку анамнеза, – а почему только сейчас пришли?
Женщина непонятно почему как-то зло сверкнула глазами, но ответила нейтрально:
– Я уезжала. Жила у бабушки в деревне. В районной консультации (она назвала район за пару сотен километров от их города) сказали, что в развитии плода вроде есть какая-то аномалия. Там вообще гинеколог командированный, бывает наездами.
Кира узнала её! Если только ни с кем не спутала. Но очень уж характерная посадка головы и манера держаться подчёркнуто прямо – она такое видела только у балерин. И вообще…Та самая девочка, которую муж давно, почти год назад, спасал во время урагана. Так, выходит, не девочку-школьницу он спасал? В голове вихрем кружилось вот это – «не школьницу тогда, почти год назад, провожал муж». Да и школьницы современные…
Так, стоп! Год? У этой беременность семь месяцев? А когда вы, Кира Николаевна, на свои курсы ездили? Тоже семь месяцев назад? И любимый тогда развил бурную деятельность по приведению их семейного гнёздышка в уютный для проживания вид. В частности – да, здорово, ничего не скажешь, обновил прихожую.
Она тогда как раз застала заключительный аккорд этого его трудового подвига – наклейку последнего, до угла перед входом в ванную, метровой ширины полотна. Потом они только вместе сдвигали на место шкафчик-вешалку для верхней одежды из того немудрящего мебельного набора, который так и зовётся –«прихожая».
И суетливым каким-то Гриша первое время был. Потом, правда, всё как-то вошло в норму, и муж стал прежним. «Школьница» дала отставку, а он и перекрестился, думая, что пронесло? Если это так, то не пронесло.
– Юлия, обязательно приходите через десять дней. Уточним диагноз, и если в самом деле подтвердится аномалия… Может, ляжете пока на сохранение?
Женщина на секунду задумалась, но потом помотала головой.
– Я поберегусь. Благо весна, гололёд не грозит… Нет, я просто поберегусь. Это какого, выходит, числа, мне к вам на консультацию?
– Получается, двенадцатого.
– Хорошо, – пациентка забрала листок с предписаниями и вышла, аккуратно прикрыв дверь. А Кира нажала кнопку транспаранта над дверью с надписью «Следующий».