У Боны были более чем весомые причины, чтобы питать враждебные чувства к династии Габсбургов. Во-первых, в своё время Габсбурги отодвинули правящую династию Италии Сфорца от господства в Милане и вовсю старались расширить своё влияние в центре и на востоке европейского континента. Став королевой, Бона мечтала о реванше.
Был у неё и личный мотив ненавидеть императора Максимилиана I.
Император священной римской империи Максимилиан I любил устраивать брачные союзы, благодаря которым делал огромные прибавления к наследственным владениям Габсбургов. Это ему принадлежат слова: ”Пусть другие ведут войны, а ты, счастливая Австрия, заключай браки”.
Сам он тоже неукоснительно следовал своему правилу. Первая его жена, Мария Бургундская, была одной из богатейших невест своего времени и признанной красавицей.
Этот брак позволил Габсбургам претендовать на земли Бургундского герцогства. Справедливости ради надо сказать, что первую жену он любил. Максимилиан был счастлив. “Это самая красивая женщина, которую я когда-либо видел” – восхищённо говорил супруг. Он и сам был тогда молод и красив: светлые волосы, голубые глаза, к тому же он считался лучшим рыцарем и отлично сражался на турнирах.
Молодые люди полюбили друг друга с первого взгляда. Они почти не расставались и даже сделали спальную комнату совместной. Это было невиданно: у знатных королевских особ спальни были раздельными.
Однако через пять лет на соколиной охоте с супругой произошёл несчастный случай, и она скончалась.
Максимилиан долго был безутешен, однако казну требовалось пополнять, а границы династических владений расширять, и он выбрал себе новую невесту, также одну из богатейших женщин Европы Бьянку Марию Сфорца, двоюродную сестру Боны Марии по отцу.
Бьянка Мария не была так красива, как Мария Бургундская, однако имела добрый нрав и чистую открытую душу. Но Максимилиану это было не нужно. Получив огромное приданое, он поспешил его тратить на развлечения и подарки любовницам.
Но самым ужасным было то, что он унижал свою супругу. К примеру, посетив с ней какой-нибудь город и наделав там долгов, он оставлял её в заложницах, а выкупать не торопился.
Максимилиан, став императором, не позвал супругу на свою коронацию, что было неслыханно.
А вскоре произошёл совсем уж вопиющий случай. Когда овдовела Анна Бретонская, на которой в своё время хотел жениться Максимилиан, он вознамерился отослать Бьянку Марию назад в Милан и сочетаться браком с Анной. Правда, его опередил французский король Людовик XII, увёв Анну Бретонскую, и Бьянке удалось избежать позора.
Не о такой супружеской жизни мечтала бедная Бьянка, она страдала от пренебрежения и унижений мужа.
Хюррем хорошо запомнила нежную добрую Бьянку с открытой улыбкой и полными страдания глазами, которая никак не заслужила такого отношения к себе со стороны супруга.
Она постепенно перестала следить за собой, денег у неё не было, а ведь когда-то она была богатейшей женщиной.
Не было у неё и детей, между тем, она знала, что у её супруга четырнадцать незаконнорожденных отпрысков от разных любовниц.
Надломленный страданиями организм Бьянки не выдержал, и она тяжело заболела. Максимилиан не только не приехал к умирающей жене, но даже не написал ей. Видимо, это было последним жестоким ударом, и она скончалась в возрасте 38 лет. А супруг не появился даже на похоронах.
Алессандрине было шесть лет, когда случилось это трагическое событие. Она вспоминала, с какой любовью к ней и сёстрам относилась несчастная Бьянка, которую было так жаль, что девочке очень хотелось плакать. Однако она посмотрела на шестнадцатилетнюю Бону, имевшую беспрекословный авторитет у сестёр, и сдержалась.
А Бона Мария на погребении не проронила ни слезинки. Она стояла, вытянувшись в струну, стиснув у груди руки и шептала бледными губами:”Да упокоится с Миром твоя душа, моя любимая сестра! А моя успокоится лишь тогда, когда твой истязатель понесёт заслуженное наказание”.
Дома Бона Мария проплакала всю ночь, а утром, освежив лицо и тело холодной водой, вышла из комнаты с видом принятого решения.
Бона понимала, что отомстить императору силой у неё не получится, и решила прибегнуть к магии.
Девушка происходила из древнего рода этрусков и была его истинной дочерью.
Этруски были сильным и храбрым народом. Матушка рассказывала своим девочкам, что когда на родину этрусков пришёл голод, они стали есть через день, а в остальное время играли в мяч, чтобы отвлекаться от мыслей о пище.
Именно они придумали игры с мячом.
А ещё это был народ магов и предсказателей. Найдено множество текстов этрусков, но их пока никто не сумел расшифровать. Предполагают, что это заговоры и заклинания. Они умели предсказывать будущее по полёту птиц и по внутренностям жертвенных животных.
Даже римляне обращались к ним за помощью в самых тяжёлых ситуациях, например, при эпидемиях, и приглашали этрусков-флейтистов. Звуки флейты в умелых магических руках были очень действенны, в некоторых случаях они помогали даже быстрее, чем ритуальные бои гладиаторов. Кстати, древнеримские гладиаторские игры тоже произошли из этрусского погребального обряда.
Итак, Бона решила провести ритуал. Она дала себе время, чтобы утвердиться в своих чувствах к врагу, иначе ритуал не подействует, призвала лукумона, посредника между мирами мёртвых и живых, запаслась сердцем курицы, поскольку сердце птицы являлось священным и имело силу, оливками, дерево которых считалось у этрусков проводником между миром живых и мёртвых, красным вином, как символом крови врага, и произнесла один из заговоров этрусков на древней латыни.
Спустя время по Европе поползли слухи, что римский император Максимилиан I стал вести себя более чем странно. Он приказал изготовить свой собственный гроб, стал повсюду возить его с собой, а ночами разговаривал с ним.
Позже с монархом случился апоплексический удар, потом второй, но Максимилиан быстро оправился и продолжал жить и здравствовать.
Но всё же через некоторое время умер. Сомнительно, что причиной был ритуал Боны. Просто в один из дней, несмотря на увещевания придворных врачей, знавших о пристрастии императора к дыням и не раз спасавших его от болезни живота, он всё же объелся вожделенными плодами, заработал сильную диарею и скончался.
Бона узнала об этом, уже будучи год польской королевой. В этот день она была особенно весела. А спустя шесть дней благополучно родила первого ребёнка – дочь Изабеллу.
Король Сигизмунд, несмотря на то, что родился не наследник, вознёсся на седьмое небо от счастья. Он всё сильней очаровывался темпераментом своей молодой жены-итальянки, с каждым днём влюблялся в неё всё больше и фактически позволил ей взять власть в свои изящные ручки.
Местную знать это очень раздражало, и недовольные судачили, что король стал абсолютно безвольным человеком, подчинившись полностью своей супруге.
А деятельная Бона, имеющая неординарный ум и умеющая им пользоваться, всё сильнее захватывала управление страной.
Она очень хорошо владела ситуацией в политическом закулисье, быстро распознала великую мощь Оттоманской Порты и поняла, что с ней нужно объединяться.
А что может объединить сильнее, чем родственные связи? И Бона обратила свой взор на любимых сестёр.
Однажды она пригласила их в свой кабинет, который у неё уже был, для серьёзного разговора. Долго объяснять она не стала, девочки были хорошо осведомлены о делах и планах старшей сестры-королевы, поэтому лишь поделилась своими мыслями.
- Беатрис, Алессандрина, кто-то из вас должен стать супругой турецкого султана. Но дело обстоит гораздо сложнее, чем с моим браком. У султанов нет жён, есть наложницы. Во-первых, нужно будет очень постараться, чтобы стать главной и единственной фавориткой, а в последствии сделать так, чтобы падишах захотел заключить с вами брак. Таким образом, мы образуем мощную неуязвимую унию. Далее мы сможем поженить наших детей, и союз станет ещё крепче. Османская Порта неуклонно набирает силу, она покорила большую часть Европы. В союзе с ней мы будем спать спокойно. Никто из династии Габсбургов не посмеет напасть на нас.
- Бона, дорогая наша сестра, мы обе готовы исполнить почётную ответственную миссию, - ответила за обеих Беатрис, и Алессандрина согласно кивнула.
- Хорошо. Тогда я выскажу своё мнение. Вы обе высоко образованны, умны и красивы. Обе достойны титула императрицы. Но есть один нюанс. У падишаха десятки наложниц, все они красивы и одинаковы, девушки в основном брюнетки, лишь некоторые имеют русый цвет волос. Как обратить его внимание на себя? Ведь именно первое впечатление, произведённое на человека, играет самую важную роль для дальнейших отношений. Я считаю, что справиться с этим сможет наша рыжеволосая Алессандрина.
Девочка моя, даже я благоговею пред твоими невероятными роскошными локонами, - нежно улыбнулась Бона и слегка коснулась тонкими пальцами волос сестры. – Беатрис, ты не должна обижаться, твои блестящие каштановые волосы тоже чудо как хороши, но, прости, в гареме у падишаха таких много. А у нашей Алессандрины есть ещё и глаза. Они есть и у нас с тобой, Беатрис, - улыбнулась Бона, показав милые ямочки на бархатных щёчках, - но у неё они горят зелёным колдовским огнём. Она не оставит шансов падишаху, он влюбится в неё с первого взгляда, - провозгласила Бона, и все девочки весело рассмеялись.
Они ещё не знали, что её слова окажутся пророческими.
А пока Алессандрина с лёгкостью и без страха приняла предложение старшей сестры.
- Вот и прекрасно, моя милая Алессандрина! У тебя всё получится, я нисколько не сомневаюсь. А ты знаешь, новый султан молод и, как я слышала, очень хорош собой, - таинственно улыбнувшись, прошептала Бона, слегка склонившись в сторону младшей сестры. – Кто знает, может это будет великая любовь, - кокетливо закатила она глаза, но тотчас стала серьёзной. – Алессандрин, только мы должны сказать султану, что ты кузина Сигизмунда. Для него это будет весомее и важнее. А для нас эта маленькая невинная неточность не имеет никакого значения.
- А согласится ли король? – встревожилась Алессандрина.
- Согласится, - уверенно ответила Бона, - я сей же час пойду к нему и поговорю с ним. Подождите меня здесь. Я думаю, мне не придётся долго уговаривать короля.
Бона порывисто встала, расправила кружева на платье, сделала ангельское выражение лица и вышла из комнаты.
- Ваше Величество! Ваша супруга королева Бона Мария просит позволения войти к Вам, - громко доложил слуга, войдя в просторный кабинет короля Сигизмунда, где тот, заинтересовавшись предложенной супругой земельной реформой, изучал списки магнатов, готовясь пересмотреть их права на земельные владения.
- Что значит “просит”?! Немедленно впусти, - возмутился монарх, встал из-за стола и пошёл навстречу жене.
Бона вплыла в королевские апартаменты, склонила голову и присев в низком реверансе.
- Бона, любовь моя! Зачем же эти церемонии? Я же сказал, что они на тебя не распространяются! – ласково произнёс король, осторожно взял супругу за хрупкие плечи и прижал к себе. – О, моя любимая! Твой ангельский лик сводит меня с ума! Я скучаю, Бона, - прошептал он ей на ухо, - прошло более месяца, как родилась наша любимая дочь. Когда же мы вновь воссоединимся на нашем ложе?
- Жигмонт (Сигизмунд), ты читаешь мои мысли, - прошептала ему в ответ молодая женщина, как бы случайно коснувшись губами мочки его уха, - я и пришла сказать тебе, что только что была у доктора, и он позволил мне, наконец, вновь делить с тобой ложе.
Волна страстного жара обдала короля от ушей до чресел, и он захватил пухленькие губы супруги жадным поцелуем.
- Жигмонт, ты позволишь мне отнять у тебя ещё минутку твоего драгоценного времени? – немного отстранившись, Бона заглянула в глаза супругу.
- Конечно, любовь моя, я готов отдать в твоё распоряжение всё своё время, - тяжело дыша, ответил он.
- Давай, присядем, - взяла она его за руку и потянула к мягкому дивану.
Король послушно пошёл за ней, бросая восторженные взгляды на её точёную фигурку.
- Жигмонт, помнишь, мы говорили, что желательно бы дружить с турецким султаном? Знаешь, я подумала и решила, что ему нужно сделать дорогой подарок в честь восхождения на престол, - сказала Бона и замолчала в ожидании ответа.
- Любимая, несомненно, мы преподнесём ему подарок, согласно королевскому этикету, мы даже обязаны сделать это, - пожав плечами, покровительственно произнёс Сигизмунд.
- Жигмонт, ты меня не понял, я сказала “дорогой подарок”, - загадочно промолвила Бона.
- Поверь мне, я не поскуплюсь, сундуки с золотом уже готовы к отправке, - с нотками раздражения ответил король.
- Твои сундуки поставят в ряд с другими, и султан даже не узнает, сколько их было, да и забудет, - усмехнулась Бона.
Король с оживлением взглянул на неё.
- Бона, я чувствую, что в твоей умной головке созрел какой-то план? Говори! – нетерпеливо заёрзал он на диване.
- Да, Жигмонт, план у меня есть. Я предлагаю подарить падишаху нашу красавицы Алессандрину, - нежным голосом ответила Бона.
- Что-о? – после минутной паузы выдохнул с удивлением король.
- А что? По-моему, это будет очень необычный и самый восхитительный подарок! Султан вряд ли обойдёт его своим вниманием, - женщина сделала невинный взмах ресницами.
- Бона, а как же Алессандрина? Она согласится? – промолвил всё ещё обескураженный король.
- Об этом не беспокойся, милый, конечно, согласится, когда узнает, для чего это нужно. Ты же знаешь, что мои сёстры, как и я, преданы тебе, мой, король, и стране, которую почитают теперь своей родиной. Да пошлёт Господь мира и процветания нашей Державе! Только, Жигмонт, я подумала, султану лучше сказать, что Алессандрина твоя кузина, а не моя. Для нас разницы теперь в этом нет, а для него, как для императора, важно получить подарок царских кровей.
- О, моя любимая Бона! Моя наиумнейшая супруга! Я восхищаюсь тобой! – только и смог вымолвить король.
- Я вижу, что ты согласен, дорогой. Тогда я пошла готовить Алессандрину к отъезду. Жди меня вечером, - кокетливо улыбнулась Бона Мария, и монарх не успел опомниться, как супруга выпорхнула за дверь.