Конференция молодых специалистов в области новейших технологий была скучной и затянувшейся на долгие три часа с небольшим перерывом. Дмитрий откровенно скучал. Все эти технологии были уже далеко не новейшими, поэтому доклады не вызывали ни интереса, ни энтузиазма задать хоть один умный вопрос.
Он оглядывался по сторонам, рассматривая скучные лица коллег из разных компаний и фирм. Некоторым «молодым специалистам» было уже явно за сорок, дорогой прикид, стрижки, очки. Его же ровесники выглядели попроще, если не сказать – подешевле. Ее, девушку в коричневом свитерке, не столько яркую, сколько увлеченную происходящим, он заметил не сразу.
Она сидела неподалеку от него, и он хорошо видел ее профиль: остренький носик, длинные реснички и пухлые губки. Полностью Дмитрий смог разглядеть ее только в перерыв, когда пил воду, стоя у кулера, и оглядывал публику вокруг. Невысокая, полноватая. Но все же было в ней какое-то изящество и привлекательность.
Дмитрий пригляделся к девушке повнимательней и встретился с ее взглядом. Он слегка кивнул, она ответила улыбкой и вновь исчезла в зале. Он еле высидел эту «тягомотину» до конца и тут же умчался домой, потеряв незнакомку из виду в толпе обсуждающих последний наискучнейший доклад «умника» от науки.
Второй раз они повстречались в баре «Соната». Девушка сидела в компании, как потом выяснилось, со своей старшей сестрой-художницей, ее мужем и друзьями.
Дмитрий решил, что это судьба и, заказав для столика бутылку шампанского, присоединился к ним. Встретили его приветливо, у незнакомки вспыхнули глаза и засияла на лице такая милая улыбка, что он воспрял духом: ему здесь рады.
Так они познакомились. Девушку звали Ариной, и это имя как-то удивительно ей шло: немного необычное и очень притягательное, как и сама она. Необычной она казалась потому, что ему всегда нравились худенькие и длинноногие газели, а тут совсем другой тип: женственность, мягкость линий, красивые формы. Прекрасное сочетание, напоминающее о чем-то давно и незаслуженно забытом.
Их сразу же потянуло друг к другу: его как на что-то новенькое, и такое приятное, без претензий и «закидонов». А Арина призналась ему позже:
- Я как тебя впервые увидела, так сразу почувствовала что-то, даже не могу объяснить. Только… что ты во мне нашел, Дима? Ты такой классный, а я…
Мужчина обнял девушку и ответил:
- А ты мне очень нравишься. И все комплексы отставить! Улыбочку! Снимаю! – сказал он шутя, и Арина засмеялась весело.
От ее тепла исходило какое-то спокойствие, уверенность. Дмитрий никогда не мучился ревностью, как бывало ранее. Его прежние подружки просто обожали дать ему такой повод, кокетничали направо и налево, привлекали к себе внимание, а в барах извивались в танцах так, что он опускал глаза к полу, чтобы не видеть похотливых взглядов вокруг.
Арина была первой, кто умела делать центром внимания его, а не себя. Это было и лестно, и приятно. Он старался платить той же монетой и никогда не скупился на комплименты, на которые был горазд.
Интересов общих тоже было много. Работали в одной сфере, оба любили читать. Поэтому, гуляя долгими вечерами, им было о чем поговорить.
А теперь еще Арина приобщила своего дружка к искусству через старшую сестру Марию и ее окружение. В их обществе здорово было расслабиться, отдохнуть, послушать хорошую музыку и поговорить о прекрасном. Хотя, если честно, муж Марии, художник-авангардист, был немного странноватым типом.
Намного старше нее, этакий чудом сохранившийся хиппарь той эпохи. Длинные волосы с сединой, борода под стать, небрежная одежда, преимущественно слегка растянутые свитера и плохо сидящие совсем ему не по размеру джинсы.
- Мои родители Стаса терпеть не могут, - сказала как-то Арина, - а тебя обожают.
- Почему его и за что меня? – спросил Дмитрий, краснея от удовольствия.
- Ну, они считают, что Стас не подходит Маше. Она утонченная у нас, сам видишь, а он грубоват, староват. Авангард его успехом не пользуется. Хотя у него была выставка в Париже. Представляешь? Там у него брат с семьей живет, он устроил вернисаж.
- Да, это впечатляет. Ну а я чем приглянулся твоим маме с папой?
- Не скажу, а тот зазнаешься, - смеясь ответила Арина. – Но Стас неплохой, характер хороший и Машу любит. Кстати, у него день рождения на следующей неделе, мы с тобой приглашены в ресторан. А еще его племянница из Парижа приедет, певичка.
Компания собралась самая разношерстная, в основном местная «богема». Дмитрий явился с подарком, который они с Ариной заранее приобрели: стильная и удобная сумка для хранения и транспортировки красок, кистей и прочих атрибутов художника. Сестра подала идею, сказала, что его сумка совсем истрепалась, и ручка изолентой обмотана.
С этим подарком в большом фирменном пакете он и явился в ресторан, но не обнаружил Арины. К нему подошла Мария со скорбным видом, отвела в сторону и сказала:
- Дима, не переживай. Маша заболела у нас. Температура высокая, горло. Тебе не хотела говорить, чтобы не омрачать праздник. И к ней пока не нужно. Побудь с нами, потом решишь, когда уйти. А я тебе сообщу, когда Аришу можно будет навестить. Хорошо?
Расстроился он, конечно. Набрал Арину, но телефон был отключен. Позже перезвонила ее мама, сказала, чтобы пока не беспокоил звонками. Арина спит, да и говорить не может, горло сильно воспалено. Ангина.
Настроение было на нуле, но сразу уходить не захотелось, скучать в одиночестве было бы еще хуже. Племянница Стаса из Парижа оказалась весьма миловидной девчушкой. Оказывается, будучи студенткой консерватории, она уже подрабатывала пением в молодежном клубе. Голосок и правда был замечательный. Ей даже сцену уступили: любимый дядюшка договорился.
Звали девушку Алёной, была она совсем молоденькой и без комплексов. А пела и на русском языке, и на французском так задорно и охотно, что посетители ей и хлопали, и присвистывали, а на лице Стаса читалась неприкрытая гордость.
Алёна поглядывала на одинокого Дмитрия, хотя радом с ним усадили разговорчивую и тоже пришедшую на праздник в одиночестве подругу Марии Лару, всегдашнюю участницу посиделок. Она радостно рассказывала ему что-то, не забывая подставлять фужер, а он ловил на себе взгляды Алёны и старался делать вид, что не замечает их.
Вечер наконец подошел к концу. Все стали дружно расходиться, хлопая именинника по плечу и желая удачи. Стас с Марией ждали такси, а компания в составе Лары, Дмитрия и Алёны вышла на свежий воздух. Решили пройтись пешком.
Как оказалось, Лара с Алёной давно знакомы. Та расспрашивала ее про Париж, а девушка охотно делилась впечатлениями, не забывая при этом повторять, как она соскучилась по родному городу, беззаботности и таким вот встречам.
Дмитрию бы домой отправиться, но не оставишь ведь двух женщин одних. От такси они категорически отказались. Алёне хотелось прогуляться по знакомым местам, вспомнить школьную юность.
- Вы прекрасно поете, - обронил наконец он. Сказал просто так, чтобы не плестись бессловесным приложением к этой весело щебечущей паре.
- О-о-о! Благодарю вас, месье, - ответила Алёна и ловко взяла его под руку. – А вы чем занимаетесь?
- Скучной научной работой, поиском себя и приобщаюсь к искусству через вашего дядюшку и его компанию.
Алёна оценила лаконичность ответа и теснее прижалась к нему.
- А знаете что! – вдруг сказала Лара. – У меня дома есть прекрасный бразильский кофе. Давайте ко мне зайдем, а потом поедете по домам?
Алёна тут же подхватила эту идею, и Дмитрий, проводив их до подъезда, не смог отказать.
- Хорошо, по чашке кофе, потом такси и я еду домой, - заявил он, влекомый непонятным желанием не оставаться в одиночестве.
Квартира у Лары была очень даже современная, с хорошим дизайном. Родители постарались. Вскоре разнесся чарующий кофейный аромат, на столике в гостиной оказалась коробка шоколадных конфет и бутылочка французского «Готье».
- Ого! – воскликнула Алёна. – Откуда такие изыски?
- У папы забрала. Дима, наливай по стопочке…
Заиграла музыка, свет был приглушенный, обстановка располагала к приятному времяпрепровождению. Танцуя с Алёной, от кудряшек которой пахло тонко и изысканно, Дмитрий думал об Арине.
Ему приятно было внимание этой лёгкой в общении и симпатичной девушки, но мысли текли куда-то в сторону. Туда, где болела и страдала его любимая. Туда, где он был нужен.
«Завтра же поеду к ней после работы. Не выгонят же они меня», - думал Дмитрий, засыпая на чужом велюровом диване, когда коньяк был допит, музыка выключена, и торшер наконец погас.
Лара с Алёной в это время были на кухне, о чем-то громко переговариваясь и смеясь.
Проснулся он под утро. Одна рука затекла и колола сотнями мелких иголок. А вторая прижимала к себе тоненькое тельце Алёны в одних джинсах и тонкой маечке. Девушка мирно спала, прижавшись к нему и обняв за шею. От этого он и проснулся: дышать было тяжело.
За окном еле-еле проклёвывалось утро, судя по всему серое и дождливое, как и его настроение в купе с самочувствием. Дмитрий попытался высвободиться из объятий «милой крошки», как называл Алёну любящий дядюшка, а она лишь сильнее прижалась к нему и подставила губки для поцелуя.
«Неужели мы целовались?! Чёрт!» - лихорадочно мелькнуло у него в голове, хотя под словом «целовались» он конечно же имел в виду нечто большее, сам боясь себе в этом признаться. Мужчина немного резковато отстранил от себя красотку и, неловко перебравшись через нее, поднялся с дивана. Страшно хотелось пить.
Он вышел на идеально убранную кухню, нашел в холодильнике бутылку минералки и выпил в один заход. Стало полегче. На кухне вдруг появилась Лара в красивом пеньюаре и спросила:
- Ну как? Выспался?
А глаза ее при этом были хитрые и понимающие. Дмитрий глянул на свои помятые брюки от костюма, нашел пиджак, висящий на стуле и, не глядя на Алёну, которая протянула к нему руки, вышел в прихожую. Надел куртку и покинул квартиру, даже не попрощавшись с хозяйкой.
Проклиная себя за бесхарактерность и бесхребетность, он брел по серому, совсем неприветливому городу, и ему хотелось провалиться сквозь землю.
Был выходной день. Придя домой и приняв горячий, обжигающий душ, Дмитрий через силу плотно позавтракал и снова позвонил Арине. Безрезультатно.
После обеда он купил букет цветов, апельсины, клюквенный морс и направился к девушке домой. Не боялся он ни заразиться, ни заболеть. Ему хотелось увидеть ее. Но мама снова настоятельно попросила не беспокоить Арину.
- Она не спала всю ночь. Кашель замучил. Вы уж извините, Димочка. Я передам ей цветы и фрукты, но давайте дня через два. Ариша позвонит вам, когда сможет.
Но Ариша так и не перезвонила. Ни через два дня, ни через неделю. Он отправлял ей СМСки, желал скорейшего выздоровления, умолял позвонить. Просил Машу, чтобы та поговорила с сестрой. Но Мария, холодно пообещав, отключилась от разговора.
Встретились они спустя почти три недели после происшедших событий. Арина так и не перезвонила ему, Дмитрий сам наконец дозвонился. Пришел в гости, снова с цветами. Девушка совсем поправилась, но была еще бледной и немного осунувшейся. Особой радости при его появлении не проявила.
Он сел рядом, хотел обнять, но передумал. Почувствовал, что это будет пока лишним.
- Арина, я очень скучал, - сказал наконец он. – Ты так неожиданно заболела.
Девушка молчала.
- Я хочу признаться тебе. В ту ночь, после дня рождения Стаса, я ночевал у Лары. Просто домой не попал…
- Я в курсе, - коротко ответила Арина.
- Откуда? Лара проболталась? – Арина не отвечала. - Прости меня, uдuoma. Напился, как… не знаю кто. Выражаться не хочется.
- Дальше последует фраза: между мной и этой французской штучкой ничего не было. Или: ты все не так поняла. Не утруждайся, Дима. Я не в обиде. И девушка я не ревнивая, но довольно брезгливая. Прости за откровенность. И прощай.
Он шел домой, обреченно опустив плечи и дрожа всем телом. Было холодно от ее слов, от собственного бессилия. Но ведь действительно ничего не было, чёрт возьми! Это он уже знал наверняка. Но как, как мужчинам удается доказывать это своим любимым?
Ведь с каждым, ну или почти с каждым может произойти такой конфуз. Это ведь дело случая. И есть ли способы или механизмы – как объяснить своей любимой, что это всего лишь досадное недоразумение?!
Дмитрий так и не смог. Давно упорхнула в свой Париж Алёна. Все еще собирается развеселая компания Стаса, Маши и их друзей вместе с гостеприимной и болтливой Ларой.
Вот только Арина оставалась в стороне. Дмитрий же, сделав последнюю попытку примирения и получив очередной отказ, старается забыть всю эту историю.
Пока у него плохо получается. Понять бы женщину до конца, упасть к ногам, вымолить прощение. Но увы. Ему ее чувства не понять и не постичь. Примерно вот эти:
Не боюсь, что ты меня оставишь для какой-то женщины другой,
А боюсь я, что однажды станешь ты таким же, как любой другой.
И пойму я, что одна в пустыне,— в городе, огнями залитом,
И пойму, что нет тебя отныне ни на этом свете, ни на том...
*Вероника Тушнова*