Зеркало истины. Глава 12
-Вот ты мне скажи, Владимир Петрович, на кой ляд разрешили хутора да отруба организовывать? Ты по уезду много ездишь, повидал кое-чего, много хуторян встретил? То-то же оно! – громко говорил в запале Степан, стуча кулаком по столу. Раскрасневшееся бородатое его лицо блестело от пота, дневная жара только спадала и в доме Мылтасовых было душно.
-Ты бы поел Степочка, -вклинилась в разговор Ксения, ставя на стол капусту,- закусил вот, скоро уж новую квасить будем, последнюю с ледника достала. Но тому было не до еды. Ноябрьский закон 1906 года Столыпина о разрешении выхода из общины внес не только в деревенскую, но и в городскую жизнь настоящую смуту, ведь отрубники и хуторяне ставились правительством в более благоприятные условия нежели общинники и это не давало никому покоя
-Слыхал я, что провалились планы –то, -вступил в разговор Владимир Петрович, подцепляя руками запашистую капусту и отправляя её в рот,- многие хуторские участки назначены в продажу за невзнос ссудных платежей банкам. Вот в Ново -Петропавловском был недавно, у Назимова Михаила Викторовича, тот татарский омуток в двадцать десятин у общины в отруб взял, да на 1193 рубля 36 копеек ссуды под залог земли решился.
А прошлое лето, помните, засушливое было, урожая не было, а банку хошь не хошь отдай! Ему всё едино, неурожай ли, али какая другая беда приключилась отсрочки не получишь, так Назимов от безысходности в петлю полез, хорошо, что младший сынок увидел и тятю спас. Вот такие дела!
-Да что вы накануне Троицы разговоры такие ведёте! –теперь уж возмутилась беременная Даша, помогавшая матери складывать одежду в сундук,- или поговорить больше не об чем? Ты Володя хотел тяте помочь потребительское общество своё открыть, а сам только горазд капусту трескать!
-Ты, доча, в мужские разговоры не лезь! Шибко грамотная стала! – приструнил её отец, и продолжил, повернувшись к зятю, - говори, что там у тебя?
Хоть и хулил Степан реформы правительства, а новые веяния добрались и до заштатного Далматово. Люди начали открывать кредитные товарищества для выдачи займов и вступать в потребительские общества, добровольно объединяющие простых людей труда –кооператоров, которые совместно трудились и самостоятельно управляли ими.
Первое такое общество было открыто в селе Широково и Владимир Петрович, как ветеринарный врач много ездивший по волостям воочию видел, как оно работает. С этой идеей, создать потребительское общество, он и пришел к Степану, владевшему на тот момент лавкой, мельницей и кузней и имевшему хорошие гроши за душой.
-А мне какой доход с твоей затеи? –лениво процедил хозяин, отхлебывая из кружки квас, -мне и так неплохо живётся.
-Как ты не понимаешь, тятя, - опять вмешалась в их разговор Даша, -за кооперацией будущее! Доходы с торговли увеличатся, заготовительная деятельность в городе вся твоя будет! –горячо затараторила она, боясь, что отец её прервёт и заставит замолчать.
-Откроешь магазины, начнешь покупать у крестьян дрова, сено, продукты и единолично продавать в Далматово, закупишь сельскохозяйственный инвентарь и главное, на почете и уважении жить станешь!
-У бабы волос долог, да ум короток - осадил её Степан, - не доросла ещё, чтобы отца своего уму-разуму учить! – но по его появившийся морщинам на лбу Даша поняла, он задумался и её слова его заинтересовали.
-Хватит балаганить! – прервала их разговор Акулина, -а вам, -обратилась она к Даше и её мужу, -к родному крыльцу пора, а то до утра базлать будете, споря ни о чем.
-Подождите, я вам гостинчик соберу, -бросилась к дочери Ксения, не ожидавшая, что они так быстро уйдут. Акулину побаивались все и спорить не решались, даже мужчины.
Гости распрощались с хозяевами и не спеша отправились домой, дыша терпким, березовым духом, наполнившим город, приближалась Троица.
ТРОИЦА (ПЯТИДЕСЯТНИЦА) отмечалась на пятидесятый день после Пасхи в честь и прославление Святой Троицы и в память сошествия Святого Духа на апостолов.
В этот день шли в лес всем городом. И хотя Акулина, Ксения и Дарья давно вышли из возраста, когда гадают на свою судьбу, но каждая из них помнила, как в этот день, с утра девушки с парнями сламывали ветки березы и делали из них венки, по которым гадали, загадывая имя человека.
Если венок быстро, буквально тут же завял, то человек, на которого он был загадан, будет болеть (умрет, выйдет замуж), если не завял – все будет хорошо. К счастью такие березовые венки могли продержаться до самого вечера.
С этими венками они шли дальше к Исети, где их бросали с моста или лодки, часто стоя спиной к воде. При этом загадывали: «куда поплывет –туда и замуж, потонет – к беде». У Даши в своё время венок кружился на одном месте, что и понятно, её муж приехал в Далматово издалека. А вот венок её подружки плыл рядом с венком её будущего мужа и вскоре они обвенчались.
Как бы ни странно это выглядело со стороны, но к гаданиям всегда относились серьезно, Акулина, укладывая спать дочь, а потом и внучку рассказывала о случаях, когда бросавшие неудачно венки девушки впоследствии похоронили столько мужей, сколько утонуло венков и маленькая Даша очень боялась, что её постигнет эта участь.
В березовой роще, на окраине города, возле Исети, после спускания на воду венков устраивалась общая трапеза, собиравшая всех жителей города. Здесь пили пиво, чай, ели принесенную с собой стряпню, но главным угощеньем были вареные яйца (крашенные луковой шелухой, богородской травой и березовыми листьями) и яичница, которая называлась «селянкой».
Акулина, Ксения, Дарья расслабились и не обращали внимания на Степана и Владимира, которые и здесь продолжали свои разговоры о кооперации, собирая возле себя мужиков. Кучка мужчин шумела, размахивала руками, падали в сердцах на траву картузы.
Молодёжи было всё нипочем, они устраивали хороводы, игры, пляски, пение под гармонь, катание на лодках по реке, разводили костры, через которые прыгали. Играли в разные игры. Люди постарше вели неспешные беседы и издалека наблюдали за тем, как развлекались другие.
Они украшали и «кормили» березку, поставив перед ней все угощения, которые ели сами. Вечером, возвращаясь домой, брали деревце с собой и оставляли березку на краю города для защиты.
А в селах, близ города, Троицу встречали по своим традициям: в Уксянском водили по деревне «куклу» из вырубленной березки, наряженной в кофту и юбку с сережками в ушах. Когда доходили до местной реки Уксяночки, снимали с нее одежду, надевали венок и бросали в воду, приговаривая: «Пресвятая Богородица наша, мы тебя пускаем, чтобы ты спасла всех на свете и весь мир, спаси и помилуй нас!». В Ключах подружки наряжали девушку, давая ей в руки березку, вели по улице и пели:
– Берёзонька кудрявая! Вот где ты росла, повыросла? На солнышке, на ведрышке!
Шли на яр, затем бросали венки в воду и расходились.
И конечно, как и любой крупный праздник, Троица не обходилась без поминовения предков. В Троицкую субботу после церковной службы далматовцы неспешно шли на кладбище, где устраивали поминки («троицкие родители»).
С собой приносили крашеные яйца, «панахиду», булочки, блины, сыпали на могилу крупу. Раздавали милостыню детям, нищим и старушкам, сидевшим возле кладбищенских ворот и ходившим между могилками.
Акулина долго сидела возле могилы мужа, не забывала навестить и Павлу Асафовну, коллегу и подругу, нашедшую покой в ограде Николаевской церкви.
В понедельник после Троицы, по существовавшим поверьям, земля была именинница,
поэтому трогать её не разрешалось. Нельзя было копаться в огороде, играть чижиком, бегать по земле, плевать и оправляться на землю (повсеместно). Существовала примета: если в Троицу забить гвоздь – дождя долго не будет. Непредсказуемая природа Зауралья нередко оставляла людей без дождей, поэтому чаще всего на Троицу (или незадолго до нее), они начинали молить бога о дожде. Как правило помогал в этом деле крестный ход. Из монастырских стен выходила процессия во главе с настоятелем, состоявшая зачастую из всех жителей города. Длинная процессия обходила весь город по кругу и направлялась к Исети, где иконы устанавливались на столы или скамьи и служился молебен. Как правило после крестного хода обязательно шел дождь.
Вечером Владимир засобирался было в свою амбулаторию, но Даша его не пустила, в Троицу вечером из дома старались не выходить, «чтобы не поймали русалки, черти и лешие».
-Ты же образованная женщина, учительница –сердился он, -а в сказки веришь, как маленькая!
-Что ж поделать, миленький, вот такая я уродилась! А ты лучше с родной женой побудь, не убегут твои животные, если что фельдшер присмотрит. Худо мне что-то, дитя беспокоит, ножками пинает. Услышав её слова Владимир сбросил с ног сапоги и повесил на крючок старенький картуз, первая беременность Даши, их дитя, было сейчас важнее амбулатории.
-Как думаешь кто родиться? – шепотом спросил он, осторожно поглаживая её по большому животу.
-А мне откуль знать, но бабушка Куля, говорит, что по всем признакам - девка.
-Девочка, -муж улыбнулся,-пусть она на тебя будет похожа, -я страшной, а ты у меня красавица!
-Тятя завтра за вениками березовыми собрался, ты бы подсобил ему чутка, будет у нас отвар листьев березы, станем дитя в нём купать.
-Сам не могу, в уезд поеду, а помощника своего пошлю, не останешься без веников-то, -ответил Владимир, обнимая жену.
-Когда жить по-человечески станем, ведь если не тятя, давно ноги протянули с голоду, ты ведь окромя работы своей и не видишь ничего!
-А вот и станем! Верю, что скоро всё переменится к лучшему! А пока идём спать, душа моя, поеду пораньше, путь не близкий.
-Про веники не забудь! –шепнула она мужу, укладываясь поудобнее, но тот её не услышал, наполненный эмоциями дневного гуляния за городом Владимир Петрович уже крепко, похрапывая, спал.
-Бедовый мой,-вздохнула женщина, отгоняя рукой запевшего в воздухе комара.
Моя красивая, яркая "Пугачиха" ждёт тех, кто ещё не читал эту повесть.
Подпишитесь на канал, чтобы не пропустить новые главы
Комментарии открыты для обсуждений, вопросов, благодарностей, дополнений, указаний на ошибки автора и желающих поспорить
