Часть 1
1943 год
Он сидел у костра и смотрел, как новенькая медсестра перевязывает руку сержанту Илюхину. Она была очень красивой, не портило ее внешность то, что лицо медсестрички было чумазым, в пыли. А еще грязная пыльная форма была ей явно велика. Она ловко справлялась со своей работой, сдувая выбившуюся из-под пилотки прядь светлых волос. Рядовой Павел умом и сердцем понимал, что она ему нравится, но вот её фамилия...Когда он впервые услышал её, аж вздрогнул и вихрь воспоминаний промелькнул в его голове.
Медсестру звали Соней, а фамилия у нее была Синицкая.
Он не знал, как вести себя. Она и нравилась ему, но в то же время все годы он жил с чувством мести. Надо узнать, вдруг просто однофамилица. Ежели нет, то он отомстит. Через неё! Тогда для её отца настало время...
- Вам помощь не нужна? - медсестра подошла к нему.
- Нет, у меня все в порядке, пара царапин, но это пустяки.
- И слава Богу. Этот день обошелся без потерь в нашем отряде. Можно дух перевести.
- Присаживайтесь рядом, товарищ Синицкая.
Она присела и стала смотреть на огонь, затем тихо произнесла:
- Как я любила раньше вот так посидеть перед костром, послушать песни отца под гитару. Наш дом на окраине города, у берега реки Сура.
- Откуда ты, товарищ Синицкая?
- Из Пензы.
Он поморщился... Может, в городе не один Синицкий?
- А ты откуда? - спросила девушка.
- Поселок Магнитный. Я работал на комбинате, у меня была бронь, но я сам пошел, добровольцем. А ты что ты здесь делаешь? Как сюда попала? - поинтересовался Павел.
- Из дома убежала, - горько рассмеялась она. - Отец не пускал, а я сама пошла и тайно на курсы медсестер записалась.
- А кто у тебя отец? Его не призвали?
- Отец у меня работник горкома партии. Уважаемый человек в области.
- Как его зовут?
- А зачем тебе? - удивилась Соня.
- Ну как же, мне нужно знать твое отчество, - рассмеялся он.- К дочери уважаемого человека нужно с уважением обращаться.
- Васильевна я, - она махнула рукой, потом расхохоталась: - Да ну тебя, скажешь еще - по отчеству.
Вот теперь у него не было сомнений. Это его дочь...
****
Он ненавидел сам себя за эту слабость... Он полюбил эту смешную девчонку, дочь своего заклятого врага. Сколько раз ей грозила смерть, сколько раз её отец мог получить похоронку на свою дочь, но он спасал её, был рядом. И его судьба оберегала, в тяжелые дни сохраняя для него Соню.
А судьба решила еще раз подшутить над парнем - Соня тоже голову потеряла от него.
Победу в мае 1945 года они вместе встречали в Варшаве. Тогда же, в тот день, от радостной и счастливой Сони Павел узнал, что станет отцом.
- Когда рапорты подпишут, поедем ко мне домой, а не к тебе. Неудобно мне жить в доме жены и её отца.
- Жены? Ты замуж меня зовешь? - захлопала Соня по-детски в ладоши.
- А как же ты думала? Как по-другому?
- Нет, Паша, - она вздохнула. - Не могу отца бросить. Я ведь говорила тебе, что мама моя умерла, когда мне пятнадцать лет было. Отец так и не женился больше. Из всей родни только тетка в деревне. А кто тебя там ждет?
Павел чуть не ляпнул, что из-за её отца теперь никто его не ждет. Была девушка, но, когда он сказал, что уходит защищать Родину, что не будет прятаться за бронью, она его бросила. И в словах Сони логика была, но он не мог себе представить свою встречу с Синицким.
Соня проявила твердость и заявила, что вернется в Пензу, Павлу пришлось согласиться - он любил её и не мог позволить, чтобы его ребенок рос без отца.
Там же в Варшаве они поженились и возвращались к отцу Сони законными мужем и женой.
****
Прошел год.
Соня родила дочку, которую Паша назвал Дарьей в честь любимой сестренки. Устроившись на хлебозавод, он получил комнату в коммуналке и настоял на том, чтобы жить отдельно. Павлу было тяжело в доме Василия. Он не понимал, как вот этот справедливый, честный человек мог когда-то так поступить с его родителями. Да и не только с ними, а с сотней других таких же несчастных работящих крестьян. Будто бы это было два разных человека. Он мог бы подумать, что ошибся, но Василий как-то сам обмолвился, что был среди тех, кто раскулачивал эксплуататоров, а Павел, слушая это, едва сдерживался, чтобы не вскочить и не вцепиться в горло тестю. Соня не хотела в коммуналку, но он настоял, говоря, что ему, как мужчине, стыдно жить в "примаках". Он был тверд в своем решении и Соне пришлось подчиниться мужу. А Василий, хоть и был против переезда, но зятя зауважал еще больше. Он предлагал ему хорошую должность, но и тут Павел отказался, заявил, что всего добьется сам.
В августе 1946 года Соня поехала к своей тете в деревню и взяла с собой Дашеньку, чтобы ребенок подышал свежим воздухом. Павел обещал приехать через пару дней, когда будет выходной. Вечером, едва он вернулся с работы, к нему вдруг заявился тесть.
- Уехала Соня?
- Уехала. Я через два дня тоже к ним поеду.
- Вот и хорошо, поговорить бы нам надо, зятек...
- О чем же? - Павел подсобрался и посмотрел на тестя.
- О нас с тобой, - Василий Иванович вытащил из авоськи банку консервы, соленые огурцы и бутылку. - Поговорим по-мужски, по душам.
- А чего о нас говорить?
- Это я хотел бы у тебя узнать, - Василий Иванович подошел к шкафчику и вытащил два граненых стакана. Затем наполнил их и протянул один из стаканов зятю.
- Не возьму в толк, о чем вы говорите. - Павел лихо запрокинул стакан, даже не чокаясь.
- А вот хотя бы об этом... Тебе будто бы неловко со мной есть и пить за одним столом. Ты волком смотришь на меня все время, с тех пор, как вы с дочкой приехали. Обидел я тебя когда-то? Ты скажи.. Только вот не припомню я, чтобы мы с тобой встречались. Ты ведь вообще с Урала приехал, верно?
- Верно.
- Следовательно, встретиться ранее мы не могли. Ни с тобой, ни с твоими родителями. Соня говорила, ты сирота.
- Сирота, - усмехнулся Павел. - Да только вот по вашей воле.
- Что? - не понял Василий Иванович.
- А что слышали. Помните кулаков Прохоровых? Хотя... Это вы их так презрительно называли, а они были обычные работящие люди. Да, у батьки был добротный дом, полный двор животины и два поля за рекой...
- Прохоровы? Помню таких, но при чем здесь ты? Ты ведь Сироткин! - удивился Василий Иванович.
- Сироткиным я стал после того, как моих родителей с позором изгнали из села на старом коне. После того, как в одном из вагонов поезда, следовавшего в Сибирь, померли мои родители. Вот тогда я и моя сестренка в детский дом попали. И мы настолько были испуганы, что я, десятилетний мальчишка, взял на себя решение и назвался чужой фамилией! Тогда у меня осталась только Дашенька, но и ее спустя два года потерял. Это невосполнимая потеря!
- Дашенька.. Так ты в честь сестры дочь назвал?
- Да, в честь сестры. Вы не помните меня, а я помню, как представившись, вы ворвались в нашу жизнь, описывая все имущество и выгоняя нас из дома. Помните тех несчастных детей, которые плакали, прижавшись к матери? Наверняка нет, потому что сколько нас таких было...
- Ты нарочно женился на моей дочери? - вскочил со стула Василий Иванович. - Ты... Ты не любишь её, ты отомстить решил?
- А вот тут вы не правы, - Павел тоже поднялся. - Это судьба нас свела с Соней, я очень её полюбил, как бы не пытался гнать от себя это чувство.
- И что же теперь?
Павел подошел к шкафчику, открыл его ключом и вытащил наградной револьвер. Он направил его на тестя и процедил:
- Тысячу раз я мог бы его направить на вас и нажать на курок. Тысячу раз... Я жил много лет местью... Но ради вашей дочери, ради того, чтобы из её глаз не выпало ни слезинки по вам, я ничего не делал, я терпел и мирился с вашим существованием. Хотя видит Бог, я едва сдерживаюсь, чтобы не отомстить вам прямо сейчас.
- А ты стреляй, сынок, стреляй. Только вот жизнь свою ты погубишь напрасно. И столько лет чувством мести ты зазря себя изводил. Я помню вашу семью... И, если ты выслушаешь меня, я все тебе расскажу. А там... Если захочешь, стреляй...
- Какую же сказку вы мне расскажете?
- А то не сказка и это легко будет проверить...
Василий Иванович взял бутылку и наполнил свой стакан, махнул его, не глядя и начал свой рассказ:
- Прохоровы и правда были эксплуататорами. Ты можешь это проверить, пообщавшись с местными жителями твоей родной деревни. В начале двадцатых годов, когда по многим областям и губерниям нашей страны прокатился голод, твои родители пользовались этим. Они нанимали крестьян, которые работали у них в поле за горсть муки. Люди были вынуждены идти на работу, не разгибая спины весь день, чтобы хоть чем-то накормить детей и не помереть с голоду. Ты можешь помнить вашего соседа, деда Митяя. Он рассказывал, как в 1923 году, когда родилась дочь Прохоровых, отец твой заколол свинью и устроил гулянку "для своих" во дворе. Бедные голодные соседи на поклон к нему пришли, знаешь, что им выпало со всей свиньи? Шкурка! И то взамен на то, чтобы они почистили свинарник. Ну да ладно, голодное время прошло, вновь земля дала урожай, люди стали вставать на ноги. Потом подле вашего села колхоз организовали. Люди стали сдавать животину, твой же отец кукиш показал председателю колхоза, заявил, что спину гнуть не будет в колхозе и рабом не станет. За годы он загнал людей в долги и те, вместо того, чтобы в совместном коллективном хозяйстве трудиться, работали задарма у твоего отца. А знаешь, что он делал с теми, кто плохо работал, или смел хоть горсть пшеницы унести? Порол на конюшне. Девка одна, Галя, так ребенка потеряла. Народ обозлился, стал обращаться по всем инстанциям. Мы предлагали еще раз отдать все в колхоз, стать равными другим крестьянам, но твои родители лишь в лицо посмеялись. Вот тогда их и раскулачили. А теперь скажи, справедлива ли твоя месть? Может быть ты тогда к Галине поедешь, поговоришь с ней и с её мужем? Наверняка не ты один местью живешь, и семье Галины есть что тебе сказать.
- Вы врете! - он не поверил.
- А ты приди завтра в комитет, я тебя в архив свожу, глядишь, может что полезное для себя изыщешь. В деле есть показания односельчан, так же отписка твоего отца. А еще есть долговые расписки, где неграмотные крестьяне ставили вместо подписей крестики, обещая за рубль неделю в поле работать с зари до заката.
Василий Иванович ушел, а Павел разрыдался как мальчишка. Он считал своих родителей порядочными работящими людьми, которых несправедливо лишили всего. А выходит, отец сам виноват в тех бедах, которые с ними приключились. Отец, вместо того, чтобы жить как все, подчиниться указам, обрек свою семью на верную гибель.
***
На следующий день Павел в молчании шел следом за Василием Ивановичем по коридору. Открыв дверь архива. Василий Иванович нашел нужную папку, положил её на стол и вышел.
Спустя час Павел вышел из архива, на нем не было лица. Выходит, не было никакой несправедливости...
Он поехал в родное село. Никто не мог его там узнать, он представился Григорием, сказал, будто бы присматривает дом себе, поэтому хочет пообщаться с жителями, узнать историю села. Дом, который когда-то принадлежал его семье, был клубом. Сев напротив него на лавочку у покосившего домика, он увидел женщину. Он не помнил её, а уж она и тем более не признала в нем Павла Прохорова.
- Красивый дом, наверняка тут кто-то жил ранее, до того, как он стал клубом, - он кивнул в сторону строения.
- Изуверы здесь жили. Раскулачили их, и правильно сделали. Вот Шапочниковых когда раскулачили, все село их жалело, люди плакали. А этим вслед плевали.
- За что же они так провинились?
- Да на хозяине, на старшем Прохорове, грехов как на собаке блох... Галочка вот моя дитя потеряла, так до сей поры детей нет у них с мужем. Спасибо, Господи, что Ванька не ушел от неё.. Он ведь тогда к Прохоровым пришел, после того, как тот мою Галку на конюшне выпорол, да его с крыльца спустил Емельян..
Павел вспомнил Емельяна, тот за двором приглядывал.
- Емелька то, как Прохоровых из села погнали, вещички собрал, да смылся, людского суда побоялся. Ранее люди не смели роптать, половина села в должниках ходили, - продолжила женщина. - Вот детишек только жалко, вроде Пашка и Дарья у них были. За грехи родителей поплатились.
- Спасибо вам, - Павел встал и пошел по улице, сдерживая слезы.
Из села он отправился в другую деревню, к тетке Сони. А на следующий день, вернувшись в город, он увидел тестя в своей коммунальной квартире.
- Здравствуй, сынок.
- Здравствуйте, Василий Иванович, - он подошел к тестю, пожал ему руку и обнял его.
Еще два дня назад он и не думал бы, что может подойти и обнять человека, который разрушил его жизнь. Но теперь он знает правду... Этой правдой омрачился светлый образ его отца. Выходит, не по вине Василия Ивановича он потерял тех, кто ему был дорог, а из-за жадности отца!
ЭПИЛОГ
Ни Василий Иванович, ни Павел не поднимали больше эту тему. Когда через полгода Соня вновь обрадовала его, что ждет ребенка, Синицкий твердо заявил, что негоже с двумя детьми ютиться в коммуналке. Да и здоровье его уже подводит, крепкий мужик в доме нужен. Павел с семьей переехал в дом тестя. В положенное время родился мальчик, названный Кириллом. Он не знал, что именно Василий Иванович сделал так, чтобы его послали от хлебозавода учиться, а затем назначили мастером цеха.
Василий Иванович ушел из жизни в 1963 году, а Павел с Соней прожили до глубокой старости.
Спасибо за то, что прочитали мой рассказ. Другие истории можно найти в навигации по каналу.