Сегодня можно, завтра нельзя
Мэтт теперь очень внимательно рассматривал портреты сотрудников, сделанные Диной. Лица, нарисованные карандашом, ёмко отражали их натуру.
– Да-а! Похоже, она узнала их лучше, чем я. Хотя, она только этим занималась, а на мне куча дел, – сказал и скривился. – Ладно, я совсем из-за её успеха стал похожим на Пэя. Дошёл, завидую!
Всё произошедшее, было подобно ледяному душу. Как это занимаясь делами Дома, здесь в Итире, он стал как многие старшие сыновья богатых Домов? Он же снисходительно смотрел на всех, кто не имел два образования как он, подсознательно считая их ограниченнее что ли. Что это? Он считал, что все сотрудники газеты, нормально работают, потому что он контролирует их, а они прекрасно работают без него. Кем бы он стал, если бы не встретился с загадочной Диной. Как назло, вспомнил как разговаривал с ней и передернулся.
– Бывают, оказывается, разные конфетки! Эта прочистила мне мозг. Ну, продолжим просветление!
Мэтт открыл комп и сразу влез в раздел личное. Он сразу наткнулся на два рисунка, которые были в папке под названием. «Ой, мама!». Там было два рисунка. На первом был он сам в старинных доспехах, а рядом очень женственный синий дракона, с огромными глазами и кокетливыми ресницами, который когтем прижал меч к полу. На рисунке он выглядел обиженным, с надутыми, как у ребенка губами, дракон улыбался. На втором, рыцарь прижимал к себе дракона, который был наполовину женщиной. От дракона у женщины остался острый синий гребень вдоль спины и острые когти на руках, впившихся в плечи не очень одетого рыцаря, который страстно ласкал филейную, женскую часть дракона. Больше в папке ничего не было.
– Тоже мне дракон в юбке! – сердито прошептал он, но сердце у него ёкнуло.
Поражаясь тому, как откликнулось его тело, он сердито фыркнул и открыл новую папку, подписанную странно «Э-хе-хе».
Несколько рисунков дымной руки с когтями. Один был жутким – женщины, кричащие и плачущие за колючей проволокой, и когтистая рука, уносящая их младенцев. Он листал файлы рисунков. Чёрная рука, сжатая в кулак, и женская рука с бьющим из неё веером фонтаном воды, вода смывала очертания руки. Когтистая рука, сжимающая в кулаке планету.
Итак, эта женщина что-то знала ужасное, что касается его мира.
– Ладно, потом разберусь, откуда она это знает.
Он сжал кулаки. Почему она догадалась, а он не понял, что всё происходящее на его родине нельзя объяснить только последствиями войны?!
– Когтистая чёрная рука! – прошипел он. – Так это же…
Неужели шауран, о которых рассказывал дядя, всё ещё здесь, но ведут теперь более тонкую игру?! Ему надо было срочно во всём разобраться, но так, чтобы наблюдатели шауран ни о чём не догадались. Уж что-что, а как скрывать информацию он знал.
Он распечатал рисунки, сложил их в папку и позвал дядю, Пэя и Таниру. Дядя, увидев синие круги под глазами племянника, насторожился, тот явно пережил стресс.
Мэтт угрюмо проговорил:
– Вот что, я решил поехать в столицу с запросом по поводу рекультивации. Ты, Пэй, один не сможешь, но вы вместе с Танирой проведёте журналистское расследование нападения на газету. Никто тогда не посмеет говорить, что я преследую личные интересы. Однако, вы, как родственники, имеете на это право! Я в столице свяжусь с министерствами и Палатой Домов и добьюсь выступления на сессии Палаты.
Пэй вскочил, решив, что всё понял, – братец его решил обойти. (Ох хитёр, но и я не uшaк!)
– Нет и нет! Мэтт, ты говоришь глупости! Именно ты должен вести это расследование! Я, во-первых, не умею этого, а во-вторых, у меня нет журналистов.
– Это не беда, я дам тебе своих ребят! – торопливо проговорил Мэтт.
Пай покачал головой.
– Нет и нет! Даже не хочу и слушать! Я еду в столицу! Танира подготовит мне все материалы и поедет со мной, а ты уж тут сам.
Мэтт заволновался. Пэй, заметив это, обрадовался, что, наконец, обойдёт братца, а Танира вся осветилась. Это был прорыв в высший эшелон власти. Она поднялась и подала руку Пэю, помогая ему подняться. Тот не заметил комизма ситуации и гордо вышел вместе с ней.
Мэтт устало положил перед дядей рисунки Дины.
– Ты знал, что она рисует?
– Конечно, она нарисовала мой портрет.
Мэтт ахнул.
– Это тот, с соколом?
Дядя кивнул и вопросительно посмотрел на племянника.
– Думаю, что я много упустил, – пробурчал Мэтт, дядя выгнул бровь. – Я зациклился только на родичах и своём Доме. Это неверно! Знаешь, ведь родичи могут быть не только по крови, но и по духу.
– Я рад что ты сам додумался до этого. Друзья хороши в мирной жизни, но в тревожные временам нужны соратники.
Мэтт нахмурился и позвал пятерых сотрудников – тех, у которых на портретах было выражение отваги, силы и достоинства. Вошло четверо журналистов и художник. Дядя выглянул в зал совещаний.
– Музыка, громкие разговоры! У нас совещание. Это важно!
Сотрудники уже привыкли к такому, это означало, что произошло что-то важное. В зале взревела музыка.
Мэтт показал на стол, все расселись вокруг него, он бросил перед всеми рисунки, но без шаловливых рисунков с драконом и изображения когтистой руки.
– Вы знали, что наша Дина рисует?
Только самый молодой из журналистов кивнул.
– Один раз видел. А что? Мне понравилось, необычно.
Художник трясущимися руками перебирал рисунки. Рассматривал их, даже встал и отошел от стола, потом опять сел и спросил:
– Ведь есть ещё?
Мэтт мучительно покраснел и выложил портреты, в том числе и свои. Художник сжал кулаки и прохрипел:
– Ну что же мы за слепцы?! Это ведь она! Конечно, она! Несущая песню.
Все на него уставились, и тогда художник рассказал, чему он был свидетелем. Как одна женщина только песней пробудила у людей честь, и отряд полиции, незаконно собирающий женщин для северных исправительных колоний, был уничтожен без следов. В полиции даже не пикнули после этого, потому что это означало признаться в противоправных действиях. Художник закончил свою речь так:
– Там в подземелье есть рисунок, вырезанный ей в ярости обычным ножом на камне, и написано слово «честь». Представляет, в какой ярости она была?!
Нелегко узнать, что ты был избирательно слеп. Он вдруг осознал, что построил потрясающий витраж на окне, через которое смотрел на мир. В детстве это окно позволяло видеть мир ярче, но со временем ветра и пыль повседневности сделали стекла витража мутными, и он не столько видел мир, сколько уверял себя в том, что всё видит. Рисунки Дины, как бы промыли эти стекла. Стало возможно увидеть то, что он раньше не замечал. Точнее, не хотел замечать. Мэтт, играя желваками, проговорил:
– Мы официально начинаем расследование нападения на офис. Есть убитые, кто они, пока неизвестно. Значит это может быть смертельно опасным. Сами видели, те, кто напал на офис, совершили преступление – похитили нашего сотрудника.
– Понятно! – буркнул художник и не двинулся с места.
Остальные молча ждали продолжения, Мэтт угрюмо продолжил:
– Если кто-то из вас не готов, я пойму! Есть много другой работы.
Все пятеро упрямо покачали головой, а дядя, прокашлявшись, сказал:
– Сказал «А», говори и «Б».
Мэтт вздохнул.
– Тогда вам надо посмотреть и другие рисунки, – он открыл скрытые им файлы.
– Кто это нас так? – в ужасе прошептал художник.
– Те, кто был виновником войны.
Дядя Мэтта внезапно положил руку на рот и покачал головой. Все замолчали, а он выложил карандашами одно слово «Слушают». Сидящие переглянулись. Они теперь поняли, что им не просто доверили тайну, но сделали, как в древности родичами по духу. Они молча встали, поклонились и неслышно одними губами проговорили:
– Польщены. Мы ваш щит и опора.
Хьюи очень громко деловито проговорил:
– Надо узнать, может похитителям, нужен выкуп? Вы не должны обижаться на бедную девочку. Она, конечно, очень старалась, но умение и талант – разное.
– Всё, больше не могу, устал! Хочу есть и спать! – проговорил Мэтт. – Всё! Закрываем совещание. Ставим охрану и идём отдыхать.
Мэтт поднялся и кивнул одному из своих теперь соратников. Один из них тщательно уничтожил все записи, оставляя ничего не значащие наброски, затем убрал почти все программы рисования, оставив самые простые, и постарался уничтожить следы своей работы. Завершив всё, он уронил комп с воплем:
– Ну не везёт, так не везёт! Так хотел посмотреть её записи.
– Ну и ладно, проживём без её, так сказать, шедевров! Завтра посмотрим, что она наваяла, – равнодушно утешил его Мэтт, а его дядя одобрительно всем кивнул.
Они вместе вышли из офиса. Рисунки Дины они спрятали на теле и унесли. Обсудив, что надо пообедать, поднялись в небольшой ресторан, над их издательством. Сели у раскрытого окна, надо было все обдумать ещё раз, и тогда Мэтт увидел в горшке с цветком, который стоял в кашпо за окном, брекеты Конфетки. Он показал глазами на них художнику, и когда им принесли салат. Художник, попробовав салат, возмущено бросил вилку на стол:
– Пойду устрою скандал шеф-повару! Ну что за нaвoз нам подали за такие деньги?
Он встал и отправился в служебные помещения, после чего в зал влетел растерянный владелец ресторана.
– Господин Мэтт, умоляю! Неужели вы думаете, что вас хотели отравить? – хозяин и шеф-повар лихорадочно глотали поданные блюда.
– Я надеюсь, Вы не забыли, как много должны моему Дому? И как мой Дом всегда помогал Вашему Дому? – жёстко проговорил Мэтт.
Хозяин побелел и прошептал:
– Господин Мэтт. Семьей клянусь – это какая-то нелепая ошибка! Посмотрите, это какая-то оплошность! Может пряность не та?!
Дядя успокаивал всех, когда появился расстроенный самый молодой журналист:
– Хорошо, что меня дождались! Вы ушли, а я там заплутал. Представляете вместо того, чтобы сюда попасть, я попал в комнату с мусоропроводом! Что за планировка?!
Мэтт понимающе кивнул, теперь стало ясно, как уходила их Конфетка, и вспомнил, как дядя однажды предложил ей такой путь, а она взбесилась. Однако в этот раз путь был более долгим, так как ресторан был много выше, значит под нелепыми нарядами скрывается тело бойца.
Он, лаская это тело, тогда был, как околдован, и ничего не понимал, и не ощущал, кроме наслаждения. Мэтт разозлился на себя, потому что и потом повёл себя нелепо. Она всегда прямо отвечала на его вопросы, а он, демонстрируя свою независимость и своё доминирование, ни разу её не спросил прямо о себе… Нет, не верно, об их отношениях. Хотя какие отношения могут быть у них? Она его служащая. Да, она не похожа на других! Да, вся соткана из тайн! И она так просто и легко согласилась, когда он сказал, что она не годится ему как жена. Мэтт чуть не подавился чем-то, что они ели, не чувствуя вкуса, и поразил всех высказыванием:
– И ведь все время даёт сдачу.
Журналисты, которые ничего не понимали переглянулись, а художник пробормотал:
– Думаешь, это она киллеров замочила?
Дядя чуть приподнял брови, Мэтт опомнился и засомневался:
– Двух? Одна женщина? Не знаю. Хотя… Нет, не знаю!
Они ещё посидели, их обслуживали, как на званном обеде. Затем разошлись по домам, чтобы тихо и незаметно собраться в здании лаборатории Ботанического сада, адрес всем написал дядя.
Мастер Очер посмотрел на них и вздохнул, положив руку на плечо Хьюи.
– Охи-охи! Нет, Хьюи, она не приходила, но жива. Её вывезли из города мусорщики. За ней охота, и она что-то нашла.
– Ишaк! Надо было мне посмотреть сводки, – зашипел Мэтт. – Ведь её только сейчас уволокли! Значит она что-то нашла опасное. Кто-нибудь знает? Ребята?
Один из журналистов потёр лоб.
– Она последнее время искала данные по северным рудникам Иттрии. Мы готовили статью о безалаберности руководства.
– Это она хорошо придумала про безалаберность, – проворчал Хьюи – Учла, когда я ей сказал, что не надо напролом.
– О! А я так радовался, когда редактор предлагал мне варианты развития, – Мэтт поджал губы.
– Она очень хитро вела себя с ним. Говорила, что это ты Мэтт предлагаешь, на что надо обратить внимание. Он умный и всегда искал обходные пути. Поэтому газета процветает. Он стал даже смелее, – Хьюи вздохнул и, посмотрев на всех прямо сказал. – Теперь она не остановится. Она очень уязвима! Арней просила, чтобы мы все, кроме тебя, Мэтт, позаботились о ней.
В комнате все переглянулись и видимо шепотом произнесли:
– Арней!
Редко в этом мире особенно после войны звучало это имя. Все уставились на Мэтта.
– Это почему же, кроме меня?! Я когда-нибудь нарушал клятву Арней? – возмутился Мэтт и покраснел. – Постой, дядя! Не говори ничего! Я тогда…
Он посмотрел на своих соратников и сердито фыркнул. Они были похожи на любопытных щенков, то есть уши торчком, а хвосты дружелюбно виляют. Они и раньше подозревали, что Мэтт не похож на других, теперь они были уверены, что он необыкновенный. Ведь его дядя всё это сказал явно в воспитательных целях. Они не обманулись в своих предположениях, потому что обычно уверенный, как домашний кот, Мэтт вдруг смутился.
– Провалиться мне на месте! Дина же сама хотела свободы. Вру! Мне она мешала в качестве такой… Проклятье! О! Не понял!
Хьюи нахмурился и переглянулся с Очером. Внезапно, к изумлению всех присутствующих, Мэтт встал и посмотрел на всех с недоумением.
– А куда идти-то? – спросил он.
Продолжение:
Предыдущая часть:
Подборка со всеми главами: