С такой просьбой обратилась проводница к Арине Петровне, когда поезд уже тронулся.
— Вы ведь сами женщина, — продолжала проводница. — Вам ли не понять. Не достать никак билеты. А у вас всё купе выкуплено. Войдите в положение. А? У вас, наверное, доброе сердце. Я это сразу поняла. По вашему лицу.
— Женщину с ребёнком, говорите? — переспросила Арина Петровна.
— С ребёнком, — ответила сердобольная проводница. — Мальчик. Очень спокойный.
— Спокойный, говорите?
— Очень спокойный. Почти всё время спит.
Сразу надо сказать, что женщина, за которую просила проводница, была её родной сестрой. А ребёнок был её любимым племянником.
— Ну а чего не пустить, — ответила Арина Петровна. — Пустить можно. Но только если они заплатят мне стоимость билетов.
— А без денег никак нельзя? — жалостливо попросила проводница. — Вы ведь женщина — не бедная. Зачем вам деньги? У вас ведь, наверное, их очень много. Вон вы как богато одеты. И компьютер, я смотрю, у вас дорогой. Всё купе можете позволить себе выкупить. А? Может, обойдёмся без денег?
— И в самом деле, — ответила Арина Петровна, — зачем мне деньги? Тем более, что, как вы правильно заметили, денег у меня много. Так много, что все даже потратить не успею за оставшуюся жизнь.
— Так что? — радостно спросила проводница. — Пускаем женщину с ребёнком без денег?
— Может, и пускаем, — ответила Арина Петровна.
— Почему «может»?
— Потому что прежде хочу посмотреть на них.
— Зачем это?
— А вдруг они мне не понравятся.
— Скажете тоже, «не понравятся». Очень даже милая женщина. И ребёнок чудный.
— Показывайте, показывайте.
— Ну хорошо. Сейчас покажу. Только вы сидите здесь, никуда не уходите.
— Никуда не уйду. Здесь буду ждать.
— Я быстро.
Через минуту проводница привела в купе женщину. На голове у женщины был красный платок, а глаза скрывали тёмные очки.
— Вот, значит, какая вы, — задумчиво произнесла Арина Петровна, с интересом разглядывая женщину.
— Какая? — удивилась женщина.
— Я думала, что вы ниже ростом.
Женщина виновато пожала плечами.
— Это потому что я на каблуках.
— Ладно, — махнула рукой Арина Петровна и посмотрела на проводницу. — С женщиной всё понятно. Ребёнка показывайте.
— Одну минуточку, — сказала проводница, вывела из купе женщину, вернулась и закрыла дверь. — А женщина-то вам как?
— Хорошая женщина.
— Я же говорю. Вам понравится.
— Ребёнка показывайте.
— Сейчас. Только это...
— Чего ещё?
— Он тоже высокий. Не по годам.
— В смысле?
— Не по возрасту.
— Показывайте.
— Я сейчас.
Через минуту проводница привела в купе подростка лет шестнадцати.
— Ты, что ли, и есть тот самый ребёнок, который почти всегда спит? — спросила Арина Петровна.
— Он самый и есть, — радостно ответил подросток.
— С тобой тоже всё понятно. Зовите мать.
Когда пришла женщина, Арина Петровна сказала, что согласна их пустить.
— Но! — уточнила она. — Только за деньги и только на верхние полки.
Её пытались уговорить не брать денег, но она не согласилась. А свой отказ объяснила тем, что женщина и ребёнок не вызвали у неё жалости.
— То есть? — недоумевала проводница. — Что значит «не вызвали жалости»?
— Ну нет! — ответила Арина Петровна. — При всём желании. Никакой жалости.
— Может, вы не заметили?
— Чего?
— А грусть — в глазах женщины? А тоску — в глазах ребёнка? Неужели не заметили?
— Наглые глаза — у обоих, это я заметила. Что у женщины, что у ребёнка. Оба смотрели на меня с ненавистью. А вот насчёт грусти и тоски — увы. Честно старалась, но не смогла разглядеть. Поэтому — верхние полки и за деньги.
— Напрасно вы так говорите, — заступалась проводница за сестру и племянника. — От неё недавно ушёл муж. К другой.
— И теперь они с сыном всех женщин ненавидят?
— Не всех, — уверенно ответила проводница.
— Значит, только меня.
— Почему вас? — не поняла проводница.
— А почему на меня смотрели так, как будто это я увела их мужа и отца?
— Вам показалось.
— Мне никогда и ничего не кажется, — ответила Арина Петровна. — Верхние полки. И за деньги.
Проводница пыталась уговорить Арину Петровну уступить женщине с ребёнком хотя бы одну нижнюю полку, но она не согласилась.
— Или две верхние, или ничего.
Пока проводница вела переговоры, женщина с ребёнком сидели у неё в купе.
— Только верхние, и придётся платить, — сказала проводница, вернувшись в своё купе.
— Наглость какая! — сказал ребёнок. — Мало того, что вынуждают ехать на верхних полках, так ещё и деньги за это требуют. Совсем стыд потеряли.
— Ничего, сынок, — злобно прошипела женщина, — мы ей и на верхних устроим весёлую поездку.
— Обещаешь?
— Век помнить будет. Сейчас придём в купе и сразу ужинать начнём. Сядем на нижнюю и будем там сидеть столько, сколько захотим. Посмотрим, хватит ли у неё наглости согнать нас с нижней полки, когда мы едим.
— А если вдруг ей хватит наглости? И она нас начнёт гнать?
— А ты тогда расплачься, сынок.
— С чего вдруг?
— Ну, типа, ты обиделся. У тебя это хорошо получается.
— Ты думаешь, это поможет?
— Раньше помогало.
— Так это я когда маленький был, помогало, а теперь-то я вон какой вымахал.
— Ещё и лучше, что вымахал, — уверенно ответила мать.
— Чем лучше? — не понял сын.
— Плач маленького ребёнка вызывает у людей жалость. А когда подросток твоего возраста вдруг расплачется, это уже страшно. Такое серьёзно напугает кого угодно. А уж её-то точно. Только надо плакать так, чтобы она поверила, что тебе по-настоящему обидно.
— За это не волнуйся. Сыграю свою роль, как надо.
— Тогда ей станет страшно, и она от нас отстанет.
— И один из нас поедет на нижней полке?
— Ну да.
— Интересно, а кому из нас повезёт?
— Кинем жребий? — предложила мать.
— Предлагаешь положиться на случай?
— А ты что предлагаешь, сынок?
— Ничего. Потому что я уверен, что, как мать, ты уступишь нижнее место своему ребёнку.
— Иначе ты заплачешь?
— Ты сама всё прекрасно понимаешь, мама.
Женщина и ребёнок вместе с проводницей ещё немного обсудили план действий и пошли в купе. Они заплатили Арине Петровне за верхние полки и потребовали от неё расписку, что деньги получены ею сполна.
— Расписочку желаете? — уточнила Арина Петровна.
— Порядок такой, — сказала женщина.
— Мало ли что! — добавил ребёнок.
— Расписочку — это можно, — радостно ответила Арина Петровна. — Это мы запросто. Но тогда и вы пишите расписку.
— Это ещё зачем? — одновременно воскликнули женщина и ребёнок.
— На что вам наша расписка? — спросил ребёнок.
— Как на что? На то, что купили у меня места на верхних полках и претензий не имеете. А как же. Порядок такой. Мало ли что! Сами же говорите.
Ребёнок посмотрел на женщину, которая в ответ просто кивнула. Они написали расписки, которые попросила у них Арина Петровна. Арина Петровна тоже написала им свою расписку.
Когда обмен расписками произошёл, женщина и ребёнок затащили свои вещи в купе, уселись на нижней полке и стали готовиться к ужину.
Они отодвинули ноутбук Арины Петровны в сторону и разложили на столе колбасу, ветчину, копчёную рыбу, курицу жареную, малосольные огурцы, картофель молодой варёный, помидоры, хлеб, соль и многое другое.
Арина Петровна убрала ноутбук со стола и с восхищением наблюдала за тем, как на небольшом столике размещается огромное количество разнообразной еды.
— Вас ужинать мы не приглашаем, — сказала женщина, — поскольку вы нам билеты продали.
— Ах! — всплеснув руками, с горьким сожалением воскликнула Арина Петровна. — Неужели не пригласите поужинать с вами?
— Нет, — ответила женщина.
— Вот если бы пустили нас бесплатно, — сказал сын, — тогда мы, может, ещё и подумали бы.
— Жаль, — ответила Арина Петровна. — А я уж было размечталась.
— Напрасно, — сказал ребёнок.
— Да теперь уж и сама вижу. Ладно. Вы тут ужинайте, а мне пора.
И с этими словами Арина Петровна поднялась, взяла ноутбук, открыла дверь купе и стала выходить из него.
— В смысле, пора? — спросил ребёнок.
— Уже уходите? — поинтересовалась женщина.
— Ага. Перехожу в соседнее купе.
— Так, может, если вы переходите в соседнее, мы — на ваши места? — спросила женщина.
— Обойдётесь, — спокойно ответила Арина Петровна. — В этом купе на нижних полках поедут два моих охранника. Я для них соседнее купе выкупила. А теперь сюда переселю. К вам.
— Что значит «к нам»? — воскликнул ребёнок. — Какие ещё два охранника? Мы так не договаривались!
— Да вы не беспокойтесь, — ответила Арина Петровна. — Они — спокойные мальчики. Почти всегда спят. Правда, по очереди. И ещё: они не одни едут.
— В смысле, не одни? — спросил ребёнок.
— А с кем? — спросила женщина.
— С животными.
— Как «с животными»? С какими ещё животными? Разве можно в поездах животных провозить?
— В этом вагоне можно. Он как раз для тех, кто едет с животными. Но да чего я вам объясняю. Сейчас сами всё поймёте. А я пошла.
Арина Петровна вышла из купе. А через минуту в купе вошли двое мужчин. Один был с догом, а в руках у другого была большая клетка, в которой сидел огромный попугай. Дог, учуяв запах съестного, стал часто дышать и нервно рычать.
— Здравствуйте, — сказали мужчины. — Вы кушайте, кушайте.
Мужчины сели на свободную нижнюю полку. Дог сел на пол. Клетку с попугаем поставили напротив стола рядом с окном. И мужчины, и собака, и попугай стали с интересом смотреть, как женщина и ребёнок едят.
Через минуту дог начал чавкать.
— Вы не имеете права ехать здесь с собакой, — воскликнул ребёнок, который чуть не подавился, глядя на то, как собака двигает челюстями, чавкает, поскуливает и порыкивает.
— Почему? — удивился один из охранников.
— Потому что два верхних места наши, — ответила женщина, — а у собаки должно быть своё место. И намордник! И у попугая должно быть своё место. А вас вместе с попугаем четверо. Это нарушение.
— Один из нас всегда будет находиться в коридоре, — ответил охранник. — Так что у собаки получается своё место. То самое, на котором вы сидите.
— А намордник?
— Ну нет у нас для него намордника, — сказал другой охранник. — Нет. Дома забыли. И что теперь? Не жить, что ли?
— А попугай?!
— А что попугай?
— Он здесь лишний!
— Будем считать, что попугай нарушает правила проезда, — сказал охранник.
— Но если вам это не нравится, вы можете отказаться здесь ехать, — добавил другой охранник.
— Мы будем жаловаться.
— Кому?
— Начальнику поезда.
— Жалуйтесь, — ответил охранник.
— Но прежде подумайте, что из этого получится, — добавил другой.
Женщина нажала кнопку вызова проводницы.
Посоветовавшись с проводницей, женщина и ребёнок поняли, что жаловаться они никому не смогут, потому что для этого у них нет никакого основания.
— Если начальник поезда увидит, что я вас сюда впустила, — сказала проводница, — меня накажут, а вас высадят с поезда. Расписки, которые вы получили от женщины, ничего не значат. Так что, забирайтесь на свои полки и не жалуйтесь. Ехать-то всего четверо суток. ©Михаил Лекс