«— Валя, давай мы с тобой так договоримся. Всю домашнюю работу, которая мне по силам, буду делать я! Стряпать точно смогу, потом, может, еще что-то найдется. Так что: я прихожу с фермы и принимаюсь за стряпню.
Валя закивала быстро-быстро и зачастила:
— Ага, ага! Понямши, Палашенька.
— Тетка Пелагея! — Настенька выскочила из избы и обняла Пелагею. — Пойдем, мы с бабой Валей борща твоего любимого наварили. Голодная же ты, поди.
Пелагея кивнула. Проголодалась, мол.
— На ферме молока только выпила, а борща с удовольствием. Ну, угощайте.
— От и ладно! От и хорошо! — обрадовалась Валя и принялась суетиться».
Часть 8
На ферме все шло своим чередом. После дойки Васильевна отправила Пелагею домой.
— Все, Палаша, ступай!
Ты свое дело сделала. Возьми молочка и отдыхай. Давай, давай! До завтрева.
Чуть не насильно Васильевна довела Пелагею до ворот.
Та хотела возразить, что не привыкла отлеживаться по целому дню, но, подумав, что все равно ей больше нечем заняться на ферме, подчинилась и поковыляла домой.
«Ничего, в хате тоже полно работы, — успокаивала она себя. — Стряпать буду, хотя много ли нам троим надо? Стирать не смогу, это точно, хотя, может, и надо попробовать? Все надо попробовать. А вдруг как-нибудь и приспособлюсь».
В этот день она почти не устала, хотя доила много коров. Но, видно, организм отдохнул за ночь, да и привыкла уже маленько, не делала так много лишних движений и точно знала свою задачу. Так и порешили: Пелагея — теперь доярка, и станет принимать роды у коров, как до войны.
Проходя мимо сельсовета, увидев в раскрытом окне голову Степана, склонившегося над какими-то бумагами, решила заглянуть к председателю.
— Здравствуй, Степан! — с легкой улыбкой приветствовала она мужчину.
Степан поднялся и с удовольствием поприветствовал в ответ:
— Ну как ты? Освоилась маненько? Тяжело тебе?
Пелагея поблагодарила председателя за заботу:
— Спасибо, Степан! Все хорошо у меня. Нет, не тяжело. Радостно. Устаю, конечно, но это нормально. Привыкну. Ног-то всегда две у меня было, а теперь вот… А что это тут у тебя? — она взглядом указала на стол, заваленный бумагами, желая перевести разговор на другую тему.
Степан махнул рукой:
— Разбираюсь вот… слушай, милмоя, — осенило его, — а давай-ка завтре у город ехай у райком! А?
— А что такое? — напряглась Пелагея.
— Да понимашь ты, учителка наша беременная нынча! Пришел холостой Евдоким Лавриненко с войны, девятнадцати годов, и сразу у них енто получилоси. Ужо как наши бабы выхаживалиси перед ним! Наряжалиси, позуживали. Да токма усе зря! Он в учителку влюбилси. И главное, знашь, Палаша? Старша она яво лет на пять, однако. От так! К сентябрю родить! Кто жа робятишек учить станеть? А к нама жа с трех деревень робята ходють. Нада ба нама учителку таперича новую.
— И партийную! — загорелись глаза у Пелагеи. — Да постарше.
— Ну можна и партейную, — как попугай повторил Степан, но махнул рукой и сказал. — Да любую! Лишь ба отправили. Робяты-то осталиси без яе. Давай-ка завтре с дедом Тимохой или с Демьяном ехай до городу.
— А доить кто жа…
— Да скажу я Васильне, самя подоють! Нынча енто важнее. А ты при ордене, без… — но осекся Степан, не стал продолжать.
Пелагея уловила его замешательство, поняла, но не обиделась.
— Дело говоришь, Степан. Дай всем распоряжение. Завтра ранним утром буду готова ехать в город.
Увидев Пелагею, Валя всплеснула руками:
— Как хорошо-та, што так скоренько, и дома. Давай, давай борщекА, готов ужо.
— Валя, давай мы с тобой так договоримся. Всю домашнюю работу, которая мне по силам, буду делать я! Стряпать точно смогу, потом, может, еще что-то найдется. Так что: я прихожу с фермы и принимаюсь за стряпню.
Валя закивала быстро-быстро и зачастила:
— Ага, ага! Понямши, Палашенька.
— Тетка Пелагея! — Настенька выскочила из избы и обняла Пелагею. — Пойдем, мы с бабой Валей борща твоего любимого наварили. Голодная же ты, поди.
Пелагея кивнула. Проголодалась, мол.
— На ферме молока только выпила, а борща с удовольствием. Ну, угощайте.
— От и ладно! От и хорошо! — обрадовалась Валя и принялась суетиться.
Через несколько минут на столе появился хлеб, зеленый лук, огурцы, сало. Пелагея уловила аромат так любимого ею борща, настоящего, со свеклой. Пусть без мяса, на шкварках, но такого вкусного, деревенского, аппетитного.
Валя поставила дымящуюся миску перед Пелагеей. Она наклонила лицо над борщом и вдохнула аромат.
— Как же хорошо! Какое же счастье! Валя, спасибо тебе, что ты есть у меня.
— Ну чавой ты! — смутилась Валентина.
— А я? — пискнула Настя.
— А тебе мое особое спасибо, — Пелагея махнула рукой, подзывая тем самым девчушку к себе, и Настюшка вмиг оказалась у нее на руках. — Ты — моя спасительница! — прошептала она ей в ушко.
Валя, поняв всю важность происходящего, взяла ведро и вышла из хаты.
— Ты — мой ангел, моя радость! Я уже и не мыслю без тебя свою жизнь!
Настенька посмотрела на нее глазами, полными слез:
— Правда? А я думала, ты не любишь меня совсем.
— Что ты, милая! Что ты! Очень тебя люблю.
Пелагея крепко обняла девочку и поцеловала в волосики.
— А знаешь что? Мы с тобой завтра в город поедем. Только вот у бабки Вали спросим. Отпустит если…
— Езжайте, — Валя зашла в хату с ведром воды. — И слышь-ка, Палаша, муки привязи! Совсем мало, а в сельпо уже неделю как пусто.
— Как же это? Я тебе привезу. А как другие? А ну-ка…
Женщина осторожно спустила Настю на пол, встала.
— Ты куды? — вскрикнула Валя. — А исть кто жа будят?
Но Пелагея уже вышла из хаты и решительным шагом направилась в сельпо.
Дошла довольно-таки быстро, и еще издалека увидела на двери огромный замок. Пелагея недоуменно посмотрела на него и даже потрогала для верности. Закрыто! Не может быть никаких сомнений. Как же так? Она потопталась около сельпо и не зря. Мимо проходила бабка Агриппина, в народе почему-то называемая Куделиха.
— Здравия вам, бабка Агриппина! — поздоровалась Пелагея и спросила. — А как бы мне в сельпо попасть?
— А тебе пошто? — спросила бабка, удивленно рассматривая Пелагею. — Либошто Валькя не казала, што нет тама ничаво?
— Да как же это?
— От так! Нет, и усе! Мария, продавщица, закрыла и в поле ушла. Чавой тут торчать? А зимой што жрать?
— Благодарствую, бабка Агриппина, что разъяснили.
— А ты, Палашенька, молодец, что девку-то приволокла. Правильна! Мы, ежеля чавой, подсобим тебе! Молодец.
Пелагея коротко кивнула и пошла к председателю.
— Степан, как же так? — налетела она с порога на мужика. — Сельпо закрыто, торговать нечем! Мне Валя муку заказывает. Привезу ей, конечно. Ну а остальные как же? Твоя Аксинья как хлеб печет?
— Ня знай! — пожал в недоумении Степан плечами. — Пячеть как-то. Хлеб есть у мене у хате.
— А вот у нас сегодня уже не было! — распалялась Пелагея.
— Палаша, так дам я тебе муки-то. Чавой ты разошлась.
— Мене дашь, а всей деревне? Ты что, Степан? Не стыдно тебе? А ну давай денег, да чтобы завтра же мука была! — Пелагея яростно ударила костылем.
— Так нету денег, Палаша! Можем только свеклы да моркови отвезть на рынок, а за енти деньги…
— Ну так давай собирай народ, готовь свеклу на завтра. Да бабу мне дай, не справлюсь одна. И мужика окромя деда. Какой с него помощник?
— Ну это ты не кажи, Пелагея! Он, знашь…
— Некогда мне тут выслушивать про подвиги деда, он расскажет, если захочет, сама завтра увижу, — прервала его Пелагея. — Завтра грузи бричку свеклы да моркови пораньше. Часов в пять тронемся.
Сказала и пошла.
— От баба! Огонь! Не то что моя… — восхитился Степан. — Ой дурак Егорка! Ну дурак!
Утром в пять часов Пелагея с Настенькой, дед Тимоха, Наталья и молодой парень Ермоха выехали в город. Бричка была полна свеклы, моркови и огурцов.
Татьяна Алимова
Все части повести здесь ⬇️⬇️⬇️
Предлагаю к прочтению ⬇️⬇️⬇️