Дорогие друзья! Некоторые уже заждались шестого выпуска и не раз спрашивали: ну, когда уже там дальше, про Красноярск?.. Я и сама планировала выкладывать серии не реже, чем раз в неделю. Но случилось несчастье: 27 июля умер наш товарищ Юрий Назыров, известный в стране как Юра Старый. И я подумала, что будет логично посвятить следующую серию ему. Села писать, но дело не шло. Я поняла, что рвется ткань повествования. С Юрой мы познакомились позже, события начали путаться. И я решила: пусть все идет как идет, наш поезд – в Красноярск, а мы – вслед за своими воспоминаниями. А с дядей Юрой мы еще непременно встретимся – в наших записях, где он предстанет, как живой. Обещаю!
Итак, мы расстались с нашими читателями в октябре 2005 года, когда поезд тронулся, увозя несколько десятков иркутян болельщиков на Кубок России.
Вот ссылки на предыдущие части: первая, вот вторая, вот третья, это четвертая и вот здесь пятая. Лучше прочитать их сначала, чтобы было все понятно.
А пока что мы в поезде. Боже мой, с того выезда прошло почти девятнадцать лет!
- Ника, ты только подумай, девятнадцать! – поражался Алексей, который подписывался на зеленой гостевой как Хаксон. С ним мы встретились после прощания со Юрой Старым.
Нет, я все-таки вернусь к этой теме. Так вышло, что дядя Юра своим уходом снова собрал нас, объединил.
- Надо встречаться почаще, и по менее печальным поводам! – говорим мы, когда видимся на похоронах. Такие слова мы слышали и в этот раз. Но… как обычно бывает? Поговорим – и дальше, жить своей жизнью.
Так, может, и не надо этого? Если болельщики уже не собираются, как раньше, – значит, и нет потребности?
Да нет. Она есть! Что поразило при встрече: мы ведь были искренне рады друг другу! Словно вчера расстались. И нам по-прежнему было интересно друг с другом. Мы даже скучали, сами того не зная.
А когда встретились на вечере памяти Старого, который прошел в баре «Чемпионы» 4 августа (вот видео с вечера), пошли такие обнимания:
- Ооо, сколько лет, сколько зим!
Вспоминали наши поездки, показывали фотоальбомы. Вадим Териш принес старые газеты. Рассматривали статьи с фотографиями, узнавая себя на трибунах: кто достав очки, кто под лупой, я лично подсвечивала газету фонариком. Годы, знаете ли… Или это освещение в баре было такое плохое?
С Александром Козловым, с которым раньше ездили на выезда, мы случайно пересеклись 2 августа, в день ВДВ. Не сразу узнали друг друга! Прошли вслед за шествием по набережной, обменялись телефонами. Он поделился, что в жизни все не очень просто. Что нужна какая-то смена картинки, новые эмоции. И вот они, пожалуйста. Когда он пришел в бар «Чемпионы» и увидел знакомые лица, то его как будто выдернули из вакуума, где он был много лет! И не только он сказал, что у него похожие ощущения.
Пришла Мария «Машер» Багаева, известная на всю страну болельщица. Мы ее не видели несколько лет точно. Она вообще не поменялась!
Подошли болельщица Валентина Токарева и хоккеист Николай Кадакин – если кто не знал, они поженились.
Был Иван Пономарев, который со своей красивой хоккейной формой и большим флагом всегда делал красивую картинку для фотографов. Пришли болельщицы Катя Симонова и Яна Попова, сибсканетчики Леша Хаксон и Паша «Пол».
Пришла Катя «Хоккеянка», ныне Ермакова, которая и организовала это событие. Она не смогла попасть на прощание к Старому и позвонила в бар «Чемпионы»: можно ли сделать вечер памяти болельщика? В баре посоветовали связаться с его родственниками, и жена Марина, очень милая и прекрасная женщина, конечно же, дала согласие. И предложила взять болельщикам на память часть фотографий, которые готовились для выставок и были уже напечатанные.
Катя решила не просто раздать их, а устроить благотворительный аукцион, и передать собранные деньги семье дяди Юры. Это оказалось очень хорошей идеей!
Во-первых, мы узнали свои интересы! Кто-то выбрал мотоспорт, кто-то – коней. Мне досталась фотография с легкой атлетики «Бегунья под дождем». Отнесу ее на стадион.
Стартовая цена – 100 рублей, кто больше? Заключительный лот – хоккеист Виталий Денисов с заснеженной бородой – вызвал наибольший ажиотаж. Сцепились двое – прекрасная болельщица Катюнчик и Иван Пономарев, который до этого уже приобрел снимок со шведской хоккеисткой.
- Две сто! – настаивал Иван.
- Две с половиной! – возражала Катюнчик.
- У тебя уже есть картина! Отдай девушке! – взывали болельщики, но Иван был непреклонен:
- Три тысячи!
Зрители только успевали поворачивать головы, как в теннисе. Когда Катюнчик озвучила цену в 4500 рублей, Иван сдался:
- Я бы мог предложить пять, но уступаю!
Хозяйка аукциона Катя Ермакова звонко стукнула ложечкой по стакану, что означало звук молотка: продано! В этот вечер болельщики собрали 10600 рублей.
Пока мы разговаривали, на экране вдруг появились знакомые имена и черно-зеленая форма: мы совсем забыли, что сегодня, 4 августа, наш футбольный «Иркутск» играет на выезде с «Леон Сатурн».
- Это же Раменское? – спросил Николай Кадакин, – я стадион узнал.
«Иркутск» в тот день выиграл 2:0. И Леша Хаксон предложил всем желающим собраться и сходить на домашний матч – он пройдет на «Труде» в воскресенье, 11 августа.
А ведь когда-то мы и на футбол ходили вместе!..
Знаете, самое сложное – начать. А когда смущение первых минут уже преодолено, то мы опять стали одной компанией. И на футбол пойдем, и на природу поедем. Только кто-то этим всем должен заниматься. Вот мы сами и будем. Хоккей с мячом в Иркутске жив, пока живы его болельщики.
А теперь наконец вспомним поездку в Красноярск на Кубок 2005 года.
По дороге зашло обсуждение: оказывается, то ли одиннадцать, то ли тринадцать лет иркутская команда не выигрывала в Красноярске! Или это «Енисей» столько лет не проигрывал никому дома? В общем, мы имели шанс войти в историю, если эту традицию нарушим.
И мы чувствовали в себе силы!
Наверное, это «мы» звучит довольно забавно – не сами болельщики же мы выходят на поле! Но в то время поддержка болельщиков на выезде не раз помогала хоккеистам вытянуть сложные игры. По крайней мере они нам так говорили, и я склонна верить.
На выезде ситуация особая. Там даже двое-трое могут заметно перекричать местный стадион.
Почему так происходит: во-первых, они потратили время и деньги не для того, чтобы отсиживаться – они включаются по полной.
Второе: ощущение ответственности, что вы с командой – в стане противника, и каждый человек на счету. Это очень придает сил. Так что на чужом стадионе обычно болеют активно, непрерывно, отчаянно.
А местный стадион далеко не всегда так активен. И голоса приезжих слышно очень хорошо. Шум стадиона – это массовость, а отдельный голос человека – это личная история. И команда эту историю слышит.
Пока мы ехали в Красноярск у нас произошла забавная история. В Нижнеудинске жили мои друзья – братья Савчуки, с которыми мы когда-то играли музыку в группе «Река Потудань». Я была скрипачкой. Да, имелся и такой период в моей жизни. Потом браться Серега и Макс уехали в свой город, и мы много лет не виделись.
И вот по дороге в Красноярск кто-то сказал, что сейчас будет Нижнеудинск. И я написала братьям сообщение, что мы скоро проедем ваш город! Братья включились активно: сказали, что у них под боком машина, и они готовы примчаться на вокзал! Я пошла смотреть время стоянки, а они понеслись заводить машину.
Когда наш поезд остановился, братья позвонили, что уже совсем близко.
Когда объявили, что стоянка будет сокращена, они были на вокзале.
Когда они бежали по виадуку, наш поезд тронулся. Я их не видела – кругом стояли поезда. Но они успели заметить, как тронулся и поехал наш поезд. И мысленно проводили меня взглядом.
- Эх, жаль! – посетовала я. И пояснила кому-то из попутчиков, что не успели увидеться с друзьями в Нижнеудинске. Попутчик внимательно посмотрел на меня:
- Вообще-то сейчас была Зима.
Я долго смеялась. Но звонить Савчукам второй раз, когда мы проезжали уже настоящий Нижнеудинск, не решилась. Что самое смешное: они действительно видели в эту минуту какой-то отъезжающий поезд! Если они это сейчас читают, то пусть поулыбаются.
Сейчас мне кажется, что дорога до Красноярска была очень долгой! Наверное, это потому, что в первый раз. Или потому, что было слишком много впечатлений. Болельщики все интересные, всем есть что рассказать, мы перемещались из одного купе в другое, угощались и угощали сами, пока не наступила ночь.
Возможно, и некоторые и ночью продолжали угощаться.
В общем, наступило утро.
Вокзал в Красноярске оказался красивый, больше нашего. Денис Климентьев, менеджер клуба болельщиков, организованно повез всех в гостиницу «Кедр». Там были забронированы номера. Но не на всех, как оказалось. Нам с Аней Романовой номер достался, и мы удачно разместились.
В составе группы был хорошо знакомый нам Саша Белецкий, который был хорошо знаком с Красноярском. Он повез нас смотреть знаменитую пельменную на Красрабе – так сокращенно называют проспект имени газеты «Красноярский рабочий».
- Там такая советская пельменная – все как в то время! – удивлял нас Саня, пока мы ехали.
Мы тоже удивились, когда доехали: и правда, полный СССР!
Длинная очередь тянется до двери. Женщина в белом халате и с необъятными боками покрикивает то на сотрудниц, то на людей в очереди. Они в ответ только почтительно склоняют головы, чтобы их не выгнали – пельменей хочется всем. Странно, как будто в мире закрыли все столовые, и эта – последняя.
Но пельмени были и правда по-настоящему вкусные!
Саня посоветовал взять сразу по две порции. Так делали все, чтобы не стоять еще раз.
Когда дошла очередь до нас, я увидела, как раздатчица зачерпывает пельмени огромной шумовкой. Короткие, отточенные движения – в шумовку попадает ровно порция. Еще движение – и пельмени летят прямо в тарелку на стойке, хотя кажется – вот-вот пролетят мимо! Но каждый раз обходится.
Мы взяли свои подносы и спешно отскочили, пока нас не снесло потоком желающих есть пельмени.
Еще там подавали какой-то вкусный салат из капусты со свеклой, и больше ничего. Только два блюда в ассортименте, и очередь за всем этим – непрерывная.
Мы решили, что съездили не зря. Видите, я до сих пор помню эти пельмени. Сане спасибо! И Красноярску.
Вскоре Саня решил, что мы еще мало отведали местной кухни. И повез нас знакомиться с местными в кафе «Али-Баба».
Мы же с Аней не знали, что все так серьезно.
И заказали себе какие-то незнакомые блюда восточной кухни. Или даже по два?.. Аня, ты помнишь?
Во-первых, блюда оказались невероятно вкусные. Во-вторых, невероятно сытные. В-третьих, там были большие порции. Вежливость не позволила нам уйти и бросить угощение, и мы с Аней старательно ели, а Саня и местные нас все порывались угостить нас чем-нибудь еще.
Мне кажется, что именно тогда мы познакомились с болельщиком Олегом Злаказовым по имени Злак, который вообще-то абаканский, но работал в Красноярске и болел не только за свои «Саяны», но и за «Енисей». Кстати, он еще и депутат в Абакане.
Вот тогда дружба болельщиков разных городов меня начала поражать. В Братске мы побывали только на стадионе и с местными никуда не ходили. А во время той поездки на Кубок эта дружба развернулась во всей красе.
На стадионе «Енисей» тоже было интересно. Огромная мозаика и картина с Сергеем Ломановым немедленно привлекли внимание.
Только на стадионе мы увидели, как много нас, оказывается, приехало! Не все ехали с нами поездом – многие на машинах.
А кто-то – поездом, но другим. Так что, думаю, человек пятьдесят на трибуне собралось. Тогда на этапе Кубка России нам предстояло три игры: с Читой, Хабаровском и Красноярском.
Первая игра была с командой Читы.
В команде были знакомые игроки – Константин Савченко и Андрей Макуненков, которые играли до этого в Иркутске.
Мы выиграли у Читы, сфотографировались с игроками и пошли дальше.
Затем была игра с Хабаровском.
Обе игры были дневными, и мой простенький фотоаппарат позволил сделать несколько довольно четких кадров.
Этот матч мы тоже выиграли.
И… вышли на «Енисей».
Игра была вечерняя, лед искрил, форма команд отливала пунцовым цветом и индиго вместо привычных красного и синего. Жаль, что хороших снимков у меня не сохранилось. Какие есть…
Мы кричали так, что казалось: и мяч, и команда действительно ускоряются, подгоняемые потоками воздуха, мысли, энергии. А если атака шла в нашу сторону, то казалось, что из наших голосов создается невидимый, но вполне ощутимый барьер, который мешает проходить сопернику. Возможно, так оно и было.
Человек – существо, во многом состоящее из эмпатии. Мы очень сильно чувствуем друг друга. Если игроку прилетает по ноге, то болельщик на трибуне сжимается, будто ему больно.
Когда игрок замахивается клюшкой – мы вскакиваем, будто сами бьем. Если на вратаря идет атака – мы подаемся вперед, словно защищая свои ворота.
И когда команда выложилась на все сто, то и болельщик с игры выходит измочаленный. Потому что эти девяносто минут он как бы бежал, получал по ногам, бил отчаянно клюшкой и наконец выиграл. Все эти импульсы игроков, словно электроды, через него пробегают.
Внимание! Это я сейчас про тех болельщиков, кто ощущает на уровне эмпатии. Потому что есть еще и зрители, которым важны не переживания, а яркое зрелище. Я об этом писала в одной из предыдущих серий.
Так вот, мы держались как могли в тот вечер, и команда держалась. В воротах играл Алексей Баженов. До конца игры осталось несколько минут, и «Байкал-Энергия» вела в один мяч. В сторону Баженова то и дело летели удары, и казалось, что у него шесть рук, как у древнего божества, и всеми шестью он одновременно ловят мячи. В близкую победу и верилось, и не верилось.
Последние секунды наша трибуна считала хором:
- Шесть! Пять! Четыре!.. Три!.. Два!.. Один… Есть!!!!!!!!!!
Победа!!! Мы кинулись обниматься – с теми, кого знали и кого не знали.
Говорят, что у каждого человека есть своя эмоция, в которой он сильнее всего испытывает потребность. Если так, то наша эмоция – это эйфория, которая накрывает всего и сразу.
Ради нее едут за сотни и тысячи километров. Мерзнут часами на стадионе и после игры подолгу ждут команду, вместо того, чтобы заняться домом, учебой или работой. Минуты радости – а потом опять долгие дни или месяцы в ожидании этой радости.
Но у нас она хотя бы есть.
И мы знаем, чего ждать.
А когда знаешь, чего ждешь, – тогда вечность ожидания покажется секундой.
И вот долгая неделя в Красноярске промелькнула, как секунда. Но еще была «Литва».
Это такая гостиница-корабль, где каюты переоборудованы под номера, и очень вкусный ресторан. Иногда там останавливаются болельщики.
Туда и повезли нас местные после игры. Мы ликовали и кричали, что «Байкал-Энергия» – чемпион!
Радоваться победе своих было вполне дозволено, но принижать проигравших не рекомендовалось. Когда кто-то слишком пошутил на эту тему, Олег Злак снисходительно произнес:
- Ребята, вы сегодня увидели, как Иркутск выиграл в Красноярске. А я до этого кучу раз видел, как он в Иркутске «Енисею» проигрывал! Так что…
И праздник продолжился. Местные взяли слово, чтобы почтить память Сани Каски, Александра Казанцева.
- Это человек, у которого было более двух десятков выездов! – сказал кто-то из местных. Эту фразу я запомнила, потому что именно тогда решила: я тоже буду считать свои выезды. И пусть они украшают жизнь, как звездочки на борту у летчика.
Недавно мы пытались вспомнить, у кого было сколько выездов, но не вспомнили. Слишком много.
Из Красноярска мы уезжали тоже поездом. В купе, где я ехала, изумительно пахло клубникой. Откуда клубника в октябре? Секрет раскрылся скоро: поезд шел с юга, женщина везла несколько ведер винограда «Изабелла», настоящего, который пахнет именно так. Она положила нам чашку винограда, и я пошла в соседний вагон угостить знакомых – Валеру Кадырова и Серегу Великанова, у которых под коньяк не осталось ничего, кроме вареной картошки. Отдала виноград и пошла в свой вагон – после такой недели праздновать уже не было сил.
Заметьте: мы не просто выиграли у красноярцев, но и получили стопроцентный результат: три победы в трех играх.
Не только команда, но и болельщики устали. Мы ведь старались.
По возвращении домой меня ждал неприятный сюрприз – весы сломались.
- Мама, кто на моих весах прыгал? – спросила я.
- Да никто.
- Но они же сбиты! Когда я уезжала, было пятьдесят три, а сейчас пятьдесят семь.
Мама внимательно посмотрела на меня и предположила:
- Может, дело не только в весах?
Да. Вкусные были в Красноярске пельмени.
В шестой части я хотела написать побольше всего – и про наши посиделки в «Сан-Роме», и о том, почему «Байкал-Энергия» не стала суперклубом. Но, думаю, для одной части многовато. На продолжение надо настроиться – и мне, и вам.
Поэтому я пошла настраиваться, а вам скажу, как обычно…
Продолжение следует!