Начало повести здесь.
Все главы.
Клава
Котята сдружились так, что стали не разлей вода. Кошачий Бог не мог не знать об угрозе со стороны соседа, но какое-то внутреннее чутье сообщало ему, что не стоит торопиться и пытаться вмешиваться и Хранителя тоже не вмешивать. Если что – тот сам поймет, что пора.
И еще ему была интересна миссия Маньки. Рэю можно было приписать целый ряд заслуг, начиная просто с пальмы первенства в этом мероприятии как самостоятельной заслуги, заканчивая просто улыбкой Василисы, которая стала появляться у нее столь часто. Тут все ясно. Он исполнил мечты детства. Но у Мани должно же быть какое-то конкретное «задание» свыше, ответственность за тот или иной фрагмент картины под названием «Счастье».
А такого особенного в доме ничего не происходило. Разве что кроме постоянных попыток Василисы спрятать второго котенка от всех соседей. Почему от всех? Да потому что та же Люська, набравшись, разболтает эту новость все округе, включая так сказать, главного врага.
Сложнее всего было с окном. Совсем лишать и себя, и котят солнечного света, когда на дворе весна в самом разгаре, а впереди лето было обидно.
Когда сама Василиса была дома, она просто старалась занять чем-то малышей, чтобы они не карабкались на окно. Когда уходила контролировать их было невозможно. Просто, в очередной раз подумав есть на у кошек свой Бог или он один на всех общий, есть ли и этот общий вообще, она все же попросила помощи в этом вопросе. И пошла на хитрость по принципу «была, ни была»
Подоконник был достаточно широкий, чтобы положить на него лежанку. Ту самую, с подсолнухами. Бортик лежанки был достаточно высоким. То есть если малыши не сидят,а лежат там, им должно быть видно, что происходит за окном примерно на две трети изображения, а их снаружи почти не заметно. Уже потеплело и это можно сделать. Плюс новый наряд Маньки позволял ее не замечать, даже если она садилась в лежачке или рядом, близко к нему. Сливалась с обстановкой. Не зря же тогда, в первый раз, сама Василиса ее не сразу нашла.
Этот эпизод подал ей идею использовать еще какие-то вещи для маскировки Маньки. Рэя скрывать было не нужно. Она посадила на окно своего любимого плюшевого зайца. Он был серым, достаточно потрепанным, чтобы не сразу понять, что это, но сразу подумать, что игрушка.
Манька рядом с ним смотрелась тоже смешной и игрушечной. Здесь ее забавная внешность играла явно не на стороне врага, а на ее собственной. Потому что, бросив случайный взгляд, не сообразишь, что перед тобой кошка, подумаешь как раз, что это какой-то игрушечный персонаж, фантазийный, из современных мультфильмов. Вроде нынешнего Чебурашки. Сейчас таких придумали много.
Идея Василису вдохновила настолько, что она пошла в магазин и купила еще несколько мягкий игрушек примерно одного размера с котятами разных и забавных. Тут был милый котенок, чудной серый ослик, овечка поросенок, розовый с серыми пятнами больше похожий на настоящего сфинкса, чем на свинью или на крысу без хвоста, потому что для поросенка был слишком мало упитан. Но очарователен. Всю эту команду девушка закрепила на липучке на окне так, чтобы малыша не могли сбросить, но свободно могли сесть между игрушками.
Было понятно, что вся эта мера временная, до поры до времени. Потому что котята подрастут, легко преодолеют тогда все ее крепления и сбросят на пол конкурентов, которые мешают «телевизор» смотреть, что они не статичные, а живые и когда игрушка на окне шевелиться, это однажды будет замечено, а когда подрастут, то станут еще и крупнее. Шила в мешке не утаишь.
Но первое время можно попробовать.
Михаил хоть и примечал разного рода непорядок и нарушения, все равно не из тех, кто ходит и специально не сводит глаз чужих окон. Не мужской занятие, если конечно это не окна любимой девушки. Игрушки у молодой девчонки – дело не удивительное, нормальное и не запретное, может на 8 марта ей подарили. Плюс мужчина, когда работал точно надевал очки. Значит зрение не идеальное в целом, что вселяло надежду.
И первая неделя прошла без малейшего повода для волнений. Трюк работал. А еще Маня совершенно неожиданно сменила имя.
Этажом ниже, тоже в коммуналке жила женщина с сыном-подростком и матерью. Милая, приветливая, вечно куда-то спешащая. Мать же ее на пенсии никуда не спешила и перекинуться парой слов с соседями по дому ох как любила. Задаст вроде бы простой вопрос для начала.
Наподобие, не подскажите ли который час или не слышали ли погоду на завтра. Человек останавливается, чтобы вежливо ответить, не замечая что уже «на крючке». Единственный кто никогда не попадался – Михаил. Потому что баба Шура его боялась. А когда добыча в сети, то минимум минут 15 она будет выслушивать все, что у бабы Шуры на душе наболело. Иногда и на бис.
Так Василиса знала, что внука зовут Василием и он хороший добрый мальчик, но оболтус как его отец. Отца они с дочкой выгнали, развелись и уехали вот сюда подальше, чтобы не явился.
И говорила она дочке говорила, что не пара, что нельзя за него замуж а тем более детей. А та не слушала. Видела в оболтусе и аферисте лишь смельчака и авантюриста и липла к нему как муха на мед. Вообще рассказывала что-то баба Шура интересно. Всегда так образно и точно у нее получалось. Зять выходил то ни с чем пирожок, то без царя в голове. Василисе было даже в профессиональной точки зрения, как будущему педагогу послушать, только некогда. А так соседка использовала иногда давно забытые слова или поговорки, которые вышли из обихода. И это было очень точно, емко и занимательно.
Когда дочка опомнилась наконец, уже сын на руках. Теперь точно знает, что дурочкой была, и что свою бы дочку никогда за такого паршивца не отдала. Еще и на нее сетует, что ж ты, мать, не удержала. Удержишь такую. А еще во внуке частенько видит черты папаши его. Вот и бояться, что даже вдали от яблони, яблочко все равно яблочком получиться. Поэтому дочка работает с утра до ночи, чтобы оплатить мальцу разные секции и кружки. Чтобы просто так по улицам не болтался, чтобы все время при деле. И чтобы школа хорошая была, чтобы вокруг все нормальные дети, а не оболтусы и разгильдяи.
Городок был небольшим. Василиса, думая о будущем, не могла не знать, что 4 школы всего. Дети сильных мира сего, администрации города, предпринимателей, другой элиты – все в областной центр с шоферами ездят.
А местные дети простых нормальных людей учатся здесь. Большая удача – попасть в первую школу, дальнюю от их дома, с гордым названием гимназия. Там вступительные тесты надо проходить. Неплохо отзывались и о школе через пару кварталов, что и коллектив хороший и родительский комитет ответственный и детки умные.
Ну а в других двух заведениях, со слов бабы Шуры выходило вообще одни будущие преступники и алкоголики с наркоманами учатся. Было это, конечно, не так. Разные там были дети. Но в общем и в целом, да публика была весьма разношерстная, гораздо большие процент лентяев и детей из неблагополучных семей, чем в первых двух школах.
И вот туда Василию, тезке Васькиной, значит попасть было никак нельзя. Потому что свинья тогда точно грязи найдет и им с дочкой не справиться. Парень добрый, отзывчивый, доверчивый, но кумиров ищет среди полных себе противоположностей. Вот как дочка родная в папаше его искала. И что теперь нашла? Два комнаты в коммуналке далеко от нормального города, где бы работу нормальную нашла, а не тот горбатилась на трех разных на полставки.
И главная беда на сегодняшний день состояла у бабы Шуры в том, что пацана того и гляди снова исключат из школы. Ведь он начальную то в гимназии кончал, он все тесты сам сдал, на все вопросы тогда ответил. А потом точные науки перестали ему даваться. Вот совсем ничего понять в них не может. Она тоже не бум-бум, а матери времени не хватает. Когда из гимназии в нынешнюю школу перешел, вроде наладились дела. Но ненадолго. Просто в первой школе чуть-чуть более углубленный курс математики был, и на старом запасе знаний, внук был тут «на коне» целый год, даже четверки имел. А потом, как новые задачи пошли, все скатился опять до двоек.
И директор говорит – или исправляйте, чтобы твердые тройки были по физике, алгебре и геометрии или переводите в другую школу, не тянет ваш ребенок, а на каждое место лист ожидания на перевод так сказать «от обратного», Василию на лакировку.
Или тоже езжайте в большой город, ну где Василиса училась, там школ много, ищите. А кто возить будет? Парню только 12 лет. Как его одного по электричкам и автобусам каждый день. Да баба Шура умрет тут, пока из школы вернется. Столько маньяков развелось, столько всяких гадов, на что способны, даже говорить противно и страшно. А провожать и встречать ноги не дают, ходит вон с клюшкой, хоть и не старуха еще.
Пропадет пацан в тех школах, пропадет. Это было твердое убеждение разговорчивой бабушки.
Так что ничего удивительного не случилось в том, что она в конце концов выяснила, что Василиса – будущий учитель, что отлично сама училась и что может помочь с внуком позаниматься. За небольшую плату. Потому что репетиторы больше хотят, а это значит надо мальчонку из спортивного кружка будет забрать, а баклуши бить для таких как он опасно разгильдяев.
В общем уговорила, уломала. Договорились что по тем дням, когда Вася не работает вечером два часа заниматься, станут. А что? Ей надо пробовать. Возможно, это ее удел – репетиторство. Индивидуальные занятия теми, кто за бабу ягу на сочтет в силу возраста или понимания.
По части понимания баба Шура очень мудрая оказалась. Так внучка подготовила, что он как будто даже не заметил, что с лицом Василисы что-то не так. Она даже умудрилась извлечь из этого собственную выгоду, приврав что пожар начался от салюта или петарды, заметно охладив интерес внучка к пиротехнике.
На первое занятие парень прибыл с кислым лицом. По всему было понятно, что ему до лампочки эта математика. Но уходить от друзей в этой школе не хотелось, да и Машка из параллельного класса тут же останется. А она клевая.
Но достаточного стимула для занятий у парня явно не было. Зато, когда он увидел Рэя и Маньку глаза загорелись. Ой, какие котята, а можно потрогать, а можно подержать, а можно поиграть.
Баба Шура говорила, что внук добрый, это можно понять, потому как зверушек разных любит. В столовой школьной берет котлеты, что ребята не съели и собакам носит. Хороший малец, только вот его все время направлять надо, да границу между тем, что такое хорошо, что такое плохо каждый раз освежать, а то у бати его она была сильно размыта.
Вот на этой любви Василиса и решила сыграть. Мол, решим задачу, поиграешь, разберем уравнение, еще поиграешь. Котята то только рады были забавляться. А еще слово с парня взяла, чтобы о том, что их двое никому ни словечка, это секрет. Василий Михаила хорошо знал, тот как то разгон учинил, когда они с ребятами по крышам гаражей лазали. Мать потом неделю из дома не выпускала. Да и не один раз он им вычитывал – то не шумите под окнами, то не включайте музыку, то не топчите газон. Противный мужичок. Конечно, он никому не скажет, даже бабушке, потому что та проговориться.
И дела у них пошли. Сначала занимаются, потом с котятами играют. Василий даже сказал, что если за итоговую контрольную не двойка будет, мама обещала котенка или щенка!
Вот это был стимул. Тот самый, который способен творить чудеса. Почему об этом раньше никто не подумал? Да потому что бабушка пожилая уже, мама целыми днями работает, не до зверушек.
С другой стороны можно было кого-то попроще взять – черепашку, попугайчика, с кем гулять ходить не надо, как с собакой. Но Василиса понимала, что тут парню лучше всего щенок будет. Именно пес. Но котенок тоже хорошо. Как-то даже подумала, что если Маньку Михаил за порог выставит придется Светлану, маму Василия, просить себе взять. Только при одной мысли об этом, Василиса аж холодела вся, аж мурашки по коже бежали. Нет, кошечку она никому не отдаст, теперь уже ни за что.
Забегая вперед стоит сказать, что задачу минимум они с учеником выполнили. Исправили двойки с плюсом даже не на тройки с минусом, как требовал директор, а на твердую тройку по физике, четверку с минусом по алгебре и настоящую четверку по геометрии. В четверти и в году по любому по всем трем дисциплинам тройки вышли, но когда учительница математики увидела прогресс, сама к директрисе ходила.
По контрольным же уже совсем другие результаты. Баба Шура уж не знала, как и благодарить девочку, что в ее глазах просто чудо сотворила какое-то. Но это было уже потом.
Василий и правда был славным малым. И именно он приложил руку к тому, что Маня перестала быть Маней.
Как-то между решением задачек пацан так заиграл Маньку бантиком на веревочке, что та уснула прямо на столе, на клавиатуре. И не жестко ведь! На столе она частенько дремала, но чтобы вот на кнопках – пожалуй, первый раз. Да так сладко, так крепко, что успели еще две задачки разобрать и по мороженому слопать, Василиса специально купила.
Когда же кошка проснулась, сладко потянулась и зевнула, Василий как засмеется, как схватится за телефон фотографировать. На гладком, голом, упитанном бочке котенка отпечатались клавиши от клавиатуры, да так четко, что местами буквы видано. Кнопки такие были, где шрифт слегка выпуклый. На обычном котенке с шерстью такого и быть не могло. А тут весь бочок сам как клавиатура стал, только зеркально.
-Ой, гляди, гляди клава… кошка-клава…Манька отозвалась на этот зов, быстрее чем на Маню отзывалась. Да и редко Василиса называла ее по имени, не лежала душа.
Клава! Вот какое имя ей подходит…Потому что имя родное и близкое. И вовсе это не назвать кошку в честь человека. Сравнивать тут невозможно и неправильно.
Ассоциации уже совсем другие. С компьютером, с клавиатурой, только так. Но звучание дорогое и памятное.
Пацаненок и знать не мог, что так маму учительницы его звали, у него вообще никаких параллелей. А фото просто шикарно вышло – хоть на выставку или конкурс посылай.
Выходит, что кошка то звезда. То художник в ней нечто особенно разглядел, то вот теперь фотомоделью заделалась.
-Можно я друзьям фото покажу?
-Покажи, покажи, только не говори, чья кошка, а то враги не дремлют…
-Ага, понял, скажу знакомого и что кот. Ни за что не догадаются!
Василиса видела что хочется мальцу удачной картинкой похвастаться, и подозревала что даже не перед друзьями, а скорее всего девочкой какой-то. Что ж, фото – это не живой подарок, это просто картинка с котиком. Никаких рисков и определенные шансы на успех.
Может все таки сведет Клава, а называть теперь ее будет она только так, каких -то два сердца, как изначально планировалась. Просто других. Может у нее особенность такая – родные души друг с другом сводить.
А Игорь и Алиса не должны были стать парой, вот и не стали. Василий юн еще конечно для серьезных отношений, но для первой романтической дружбы самое время.
Вот неожиданной кошечка обрела свое постоянное имя – Клава.
Иногда ласково ее называла Василиса Клавушкой. Мама себя так никогда не называла, но пела девочке странную колыбельную или иногда за шитьем, когда дочка уже засыпала тоже пела тихо тихо, себе под нос. Но малышка, если просыпалась слышала…
Клава, Клава, Клавушка.
Травушка муравушка.
Ой, примята травушка…
От ночной забавушки…
С Клавой, Клавой Клавушкой
В травушке - муравушке.
Явно эти в общем-то совершенно примитивные не представляющие совершенно никакой поэтической ценности строчки были маме чем-то дороги. Малышка истинный смысл понять все равно тогда не могла, а засыпала под этот напев хорошо. И во время работы он помогал, ритм задавал что ли, успокаивал.
Эти глупые, наивные строчки сочинил для нее тот самый студент-практикант….
Возможно он слышал известную песню про то как шумел камыш, и про примятую траву, ее бабы иногда в клубе пели весьма так задушевно, хоть плач.
Вот в порыве нахлынувши эмоций и новых ощущений и выдал свою версию. Обычно не, кто никогда стихов не писал в такой момент вдруг могут начать. Чтобы потом снова забросить поэзию навсегда. Такое возраст – юность. С романтиками нередко так случается.
И пусть эти слова с теми из песни ни в какое сравнение идти не могли и художественности своей, зато это была ее личная песня. А еще, что там, что здесь – финал одинаков. Тут поэт как в воду глядел, хоть она и сама виновата.
Сейчас Василиса, конечно, понимала весь смысл опуса и даже догадывалась, что как-то он связан с любовью в жизни матери, может быть даже с ее отцом.
Думала ли она о своем отце? Пыталась ли себе его представить? Хотела ли найти?
Найти – без шансов. А вот представлять как все дети без отцов, конечно, же представляла.
Что интересно, будучи маленькой девочкой, она не задавала маме вопрос, где мой папа. Это было необычно для ребенка. Но такой уж вот она была. Когда начала немножко понимать, что у кого-то из подружек есть отец, у кого-то нет, то придумала сама для себя объяснение, которое стало ответом на тот самый, так и не заданный матери вопрос.
Она была уверенна, что рождение малыша – это целиком привилегия женская. Что когда тетя хочет ребеночка, она его как-то «себе делает». А папа – папа это просто муж тети. Если тетя играет свадьбу и у нее есть муж, то этот муж папа ее детям. У мамы еще будет свадьба, еще будет красивое платье и будет муж. А значит, у нее, у Васи, будет папа. Все просто. Когда ребенок появляется в тети уже после свадьбы, то муж все равно ни при чем, просто сначала она не хотела, а потом захотела сына или дочку. Вот мама ее захотела, она у мамы есть. А теперь она ждет своего принца, чтобы как в сказке была красивая свадьба.
Ничего удивительного, что папа виделся в таком сценарии сказочным принцем.
Клава же ждала вопроса от дочери, и думала над ответом. И решила для себя, что если спросит расскажет скорее правду, чем сочинит историю о героическом летчике, подводнике, разведчике, как нередко поступают в таких случаях. Но дочка не спрашивала, а мама откладывала разговор на потом, когда в школу хотя бы пойдет.
Но не успела поговорить. В школе девочка стала старше и очень быстро осознала, что вся ее детская теория не состоятельна. Если у Хохли без петуха не выводились цыплята, то у людей для рождения малыша должны быть обязательно тоже двое. И папа тут очень даже при чем.
И она жалела, что не спросила маму почему он не с ними. Потом, с возрастом, в средних классах уже сама догадалась почему. Видимо она плод какой-то случайной или недолговечной любви.
Однако, мысль о мимолетной, случайной встречи и ночи любви казалась ей более романтичной, чем многие житейские истории и мужьях-пьяницах, изменниках, перебежчиках и предателях. Кои вокруг было немало.
Все девчонки и мальчишки, кто не знал своих родителей придумывали себе их. Кто-то и маму ,и папу, кто-то только мать или отца.
Малыши помладше верили в истории о героических летчиках, подводниках и разведчиках. Особенно часто отец оказывался в их рассказах тайным секретным агентом из разных фильмов.
Потом, становясь старше, и те и другие, и мальчишки и девчонки все равно хотели верить в существование настоящей любви и романтики. Парни подыскивали себе отцов среди известных спортсменов, часто мелькающих по телевизору, девчата все больше среди артистов эстрады или сериалов про любовь.
И всегда находилось логичное объяснение, почему вот он, тот что на экране, мой папа, не может пока приехать или забрать к себе. Что это секрет, их общая тайна. Многие даже настолько верили в свою выдумку, что рассказывали о тайных встречах или подарках. И даже знали почему имя папы и отчество не совпадают. Когда ты очень хочешь, чтобы было по-твоему, любые нестыковки объяснишь.
Василиса была не исключением. Все же обычный человек, нежная, романтичная девчонка, которой мама читала на ночь сказки о принцах.
И она тоже гадала о том, какой он папа. Правда никогда разведчиком или летчиком его не считала. Слишком уж у многих тут папы разведчиками были. Не бывает так. Да и что секретному агенту делать в их деревне? Там и мафии никакой нет.
А вот артист, артист другое дело. Может другие девчонки и выдумывают, у них же нет основания для правды. А у нее есть.
В соседней деревне как-то снималась серия длинного сериала. Про прошлую, еще довоенную жизнь, про тридцатые годы. Мода пошла на такое кино. Все решили пересмотреть, перечитать, переснять, показать вдруг историю страны заново.
Тем более, тех, про кого такие фильмы в живых уже не осталось, чтобы подтвердить или опровергнуть точку зрения режиссера.
Эго, так сказать, новый взгляд. И без всякого рода жесткой цензуры теперь каждый сценарист и режиссер мог явить миру свое понимание событий. Дать свою оценку. Главное, найти спонсора или заказчика, то есть деньги. В последнем случае точка зрения уже должна была отражать новый взгляд не совсем режиссера, но общий язык ради гармонии между самовыражением и финансированием найти возможно
Сложнее найти натуру для таких съемок. Ту же природу, еще не так, как нынче, загаженную человеком, старые дома, а не современные особняки в кадре. В столицах и окрестностях такого уже тогда было не сыскать. Вот и приехали снимать деревенские сцены за сотни километров. Места были красивые. Смотреть – залюбуешься.
Речка, поля, холмы, деревенские хаты. Красиво. И лес густой-густой.
Местным предложили в массовке сниматься, особенно молодым женщинам, так по сценарию надо было. Клава не любила никакой публичности, но пошла. Потому что заплатить обещали. А деньги не лишние. Это как раз тогда случилось, когда она только-только поняла, что беременна, но еще не заметно было и не знал никто. Деньги очень нужны, любые.
Ну и детишек с собой бабы взяли. Тех кто постарше тоже в массовку взяли, а малышню в зрители..
Васька вышло что тоже артисткой стала, а на зрителем, только не знала и по сей день про это.
Она лишь слышала про съемки. Когда сериал показывали, вся деревня садилась смотреть, чтобы свой край увидеть, если и повезет себя или соседей. Там всего то остался час съемок в итоге, в длинном-длинном сериале. Но все знали в какой именно серии и когда именно смотреть надо. И передавали детям эти знания. В десятой серии в самом конце 15 минут, а в одиннадцатой вся первая половина, до того момента, как главная героина на поезде в город едет.
И Василиса помнила название фильма и явки с паролями…
Там можно было увидеть маму. Где показывают собрание, на сцене председатель выступает, а бабы в зале сидят. И потом еще где осень, поле, пашня, герои шумно ссорятся, а толпа женщин на заднем плане стоит, перешептываются и головами качают.
Он смотрела каждый раз снова, снова, снова, но мамы не видела. То ли она не могла ее узнать в рабочей робе старых времен, то ли Клава была моложе, то ли что наиболее вероятно затерялась в толпе, не стремясь попасть на первый план, или вырезали эти кадры.
Когда снимали точно эти серии Василиса знать на могла, могла только в целом годы съемки сериала узнать. А там серий 150 оказалось, один показ на полгода, а снимать и все пять могли.
Но по срокам вполне могло оказаться, что кто-то из артистов и есть Васькин отец.
Ей тоже хотелось, чтобы как у всех – артист или певец. Но при этом она старалась мыслить как можно более реалистично. Чтобы встреча мамы и отца была возможна и реальна, и не придумывала никаких с ним секретных свиданий или подарков, или даже факта знакомства.
Наверняка он женатый был. Вот поэтому так и все и вышло. В легендарной серии никто ей из героев не нравился. Или урод, или красавец, но подлец, не хотелось такого папу. А вот в целом в сериале артисты, подходящие по возрасту, симпатичные и положительные были. Василиса была еще слишком юна, чтобы отделить персонаж от артиста, ей просто обязательно надо было знать, что ее отец – из положительных персонажей. И обязательно красив. Иначе зачем он был маме нужен?
Она даже к зеркалу подходила, пытаясь искать сходство. Ну да, он возможно был на тех съемках, просто не попал тогда в кадр, но приезжал. Увидел маму и влюбился. В нее нельзя не влюбиться.
И еще она обязательно должен быть старше матери. Такой уверенный, солидный, который сразу покорил ее сердце.
Правда к старшим классам и в этой своей теории Василиса разочаровалась, прекрасно поняв, что это все выдумки. Это фантазии детски и глупые, она взрослая и пора с ними кончать,
Однако некий образ отца у нее в воображении уже выстроился.
В нем были черты от принца из сказки, от нескольких сразу артистов того самого кино и другие придумки.
Нынешнего своего отца она представляла мужчиной 55 стройного телосложения, интеллигентной внешности, с темными, покрытыми легкой, красивой проседью слегка волнистыми волосами. Немного похожим на Чехова в его современной версии. Тоже в очках и может быть в шляпе, длинном пальто или плаще. Может быть он доктор или ученый. Ей так хотелось. Только версия знакомства такого человека с любимой мамочкой никак не выстраивалась. Как, где, почему это могло произойти. Но образ был такой четкий, такой настоящий, будто бы она видела фото этого человека.
Пробовала ли искать? Нет, не особо. В родные края ехать ей было тяжело. Мосты сожжены до тла, в прямом и переносном смысле. Случайно от знакомых знакомых узнала, что на месте их дома теперь коттедж построили с глухим забором и воротами. Совсем ехать расхотелось.
Да что там про отца ее могли ей сказать, если мама всегда о нем молчала. А версий разные строить у нее у самой хорошо получается – от принца до артиста и обратно.
Бросила эту затею. Пусть лучше отец будет таким, каким она его себе придумала, чем окажется вроде Кольки…или как в Василия «ни с чем пирожоком».
Забросила она эту затею про отца своего что-то узнать.
У нее есть семья – Рэй и Клавушка.
Так что кошечка привыкала в новому позывному.
Ей пока удавалось оставаться невидимо среди игрушек на окне или в лежанке. Василиса сама специально выходила поглядеть. Кто ищет, то всегда найдет, такая песня тоже в ее детстве была, но вдруг просто искать не станет. Никто же не подведет Михаила специально к окошку и не предложит угадать сыграть в игру «найти всех кошек на картинке и угадай сколько их там»….
Пока все было нормально.
(Если кому покажется, что логически нарушатся цепочка и выпадают фрагменты, скажите, была небольшая путаница с главами, не уверена, что распутала, повесть написана не сегодня, будем распутывать вместе)