Авдотья Макаровна проснулась рано. Ещё темно было за окном, где хмурилось низкими серыми тучами ноябрьское небо, ещё спало село, лишь кое-где из окошек разливался теплый свет, а она уж была на ногах. Сходила за дровами, растопила печь, поставила опару. Пока подходила - вышла на двор, проведала курочек, задала им зерна. Верного старого Барона накормила.
Вернувшись в дом, замесила тесто, поставила вариться овощи и яйца на салаты, занялась начинкой для пирогов. Вот сейчас управится и примется за уборку. Сегодня ведь праздник, день рождения у нее, семьдесят два года прожила она на свете.
И гости, будут, конечно, как без гостей? Соседка зайдет поздравить, Шура, всю жизнь бок о бок прожили с ней, всю жизнь дружили, радости и горести делили друг с другом. И сестра, может, заглянет, Анюта. Всего на пять лет младше она, а для Авдотьи Макаровны так на всю жизнь и осталась маленькой, несмышленой.
А ещё, дай Бог, и Паша приедет. Сынок... Не может быть, чтоб не поздравил он ее, ни разу за все годы не забыл, а на юбилей последний даже торжество в местном кафе устроил, всех родственников и соседей собрал. Приедет, обязательно приедет... А она сейчас и его любимых пирожков напечет, с яблоками.
Паша для Авдотьи Макаровны был всем. Весь смысл её жизни заключался в единственном сыне, желанном, долгожданном, выстраданном. Любая мать любит свое дитя больше всего на свете, для нее родной сын или дочка всегда самые лучшие, самые красивые, самые умные. Но материнская любовь Авдотьи Макаровны была настолько всепоглощающей, настолько всеобъемлющей, что иногда казалось, что она тяжким грузом лежит на мальчике, придавливая его к земле, не давая пошевелиться. Паша с ранних лет тяготился чрезмерным материнским вниманием и, как сейчас бы сказали, гиперопекой, но поделать с этим ничего не мог - мать свою он любил и огорчать совсем не хотел.
Такое отношение к сыну сложилось у Авдотьи Макаровны неспроста. Дело в том, что Паша был седьмым ребенком у них с мужем. Остальные шестеро ребятишек либо рождались раньше срока и не выживали, либо не доживали до года. На скромном сельском кладбище аккуратным рядком расположились шесть маленьких холмиков, шесть невинных ее ангелочков сладко спят под ними, а теперь рядом с ними покоится и отец их, Федор Иванович.
Паша родился, когда супруги Федотовы уже потеряли всякую надежду когда-нибудь стать родителями. Авдотье было к тому времени тридцать семь, мужу ее - сорок два. Мальчик родился восьмимесячным, был слабеньким, болезненным. Первые три года его жизни Авдотья Макаровна провела, большей частью, в разных отделениях районной детской больницы. Паша болел так часто, что женщине даже пришлось уйти с работы - кому нужен сотрудник, постоянно находящийся на больничном?
В садик Паша не ходил - попытки посещать дошкольное учреждение в первый же месяц привели к двусторонней пневмонии. Родители испугались и решили до школы оставить его дома - все равно Авдотья не работала, не было необходимости в детском саду.
Мать и отец много занимались с сыном, особенное внимание уделяя его физическому развитию. Массаж, гимнастика, ежедневное закаливание - Федотовы делали все, что от них зависело, для того, чтобы Паша окреп.
Малыш рос смышлёным, рано научился читать и считать, знал наизусть множество стихов и детских песенок. Когда пришло время идти в школу, первая учительница лишь всплеснула от удивления руками: оказалось, что Паша уже освоил практически всю программу первого класса, ему было откровенно скучно. Посовещавшись с директором, родители согласились отдать сына сразу во второй.
Учился Паша всегда отлично, на радость маме и отцу. Однако с поведением частенько возникали проблемы. Мальчик, как оказалось, обладал обостренным чувством справедливости, и бесстрашно заступался за каждого, с кем, по его мнению, поступили нечестно.
Авдотья только вздыхала, обрабатывая в очередной раз сбитые кулаки сына и прикладывая кусок замороженного мяса к свежим синякам.
- Ну что же ты, сынок! - плакала она, - Ты хоть меня пожалей! Кинуться на троих одному - это же уму непостижимо! А если бы они тебя покалечили?
- А Мишку Смирнова кто пожалеет, мам? - угрюмо отвечал мальчишка, серьезно глядя ей в глаза, - Нет, они бы его совсем вскоре затюкали! А теперь не сунутся - побоятся!
Годы шли, Паша вырос, отслужил сразу после школы в армии, потом поступил в университет, на физико-математический.
Жил в общежитии, часто навещал пожилых уже родителей, помогал.
А после окончания учебы вместо того, чтобы устроиться на работу, решил с другом свое дело открыть - маленький магазин стройматериалов. И неожиданно для всех из обычного деревенского паренька через несколько лет превратился в состоятельного бизнесмена, владельца целой сети магазинов по всей стране. Открыл вдобавок собственное производство мебели, и дело тоже стало приносить внушительный доход.
Первым делом молодой человек, которому ещё не было и тридцати, занялся приведением в порядок родительского дома. Как по мановению волшебной палочки, за лето избушка обзавелась внушительным пристроем из блоков, новой крышей. Теперь домик гордо смотрел на улицу новенькими пластиковыми окошками и щеголял красивым фасадом, обшитым дорогим сайдингом.
Павел провел в дом матери и отца воду и канализацию, газ. Печь - кормилицу хотел снести, чтобы стало просторнее, да Авдотья Макаровна встала на защиту своей любимицы.
- Не дам! - твердо заявила она, - Ее ещё твой дед сложил, таких сейчас и не делают. Плита пусть будет, я не против, да вот только настоящие щи да самые вкусные пироги именно в печке получаются.
Все односельчане завидовали достатку Федотовых. Дом их был обставлен новой добротной мебелью, укомплектован всевозможной техникой для облегчения домашнего труда. Посудомоечная и стиральная машинки, микроволновка, мультиварка, кухонный комбайн, моющий пылесос - вот только малая часть того, что заботливый сын приобрел для матери и отца.
Однако все эти новомодные гаджеты, хоть и очень помогали в быту, не могли скрасить одиночества стариков. Сын с каждым годом навещал их все реже - бизнес требовал постоянного присутствия руководителя. И, хоть Паша и звонил довольно часто, телефонные разговоры не заглушали родительской тоски.
Пока жив был Федор Иванович, супруги ещё находили утешение друг в друге, но год назад его не стало, и Авдотья Макаровна осталась в большом современном доме совсем одна. Она сама обычно не звонила сыну - не хотела отвлекать его от дел, понимала, что Паша очень занятой человек. Однако каждые выходные ждала, что он приедет, пекла его любимые пирожки с яблоками и с раннего утра субботы выходила ко двору, садилась на скамейку и усердно смотрела вдаль, в конец улицы, надеясь разглядеть большой черный внедорожник сына. Так проводила она весь день, а затем и следующий, только к вечеру воскресенья, горько вздохнув и смахивая уголком платка то и дело наворачивающиеся слезинки, раздавала пирожки соседским ребятишкам и, опустив плечи, медленно бреда домой, где до поздней ночи листала старый альбом с их семейными фотографиями.
- Ну что ты так убиваешься, Макаровна? - не понимающе глядя на подругу, спрашивала ее соседка баба Шура, - Чего тебе не хватает, не пойму? Живёшь одна в этаких хоромах, как королева, работу всю за тебя всякие приборы делают, тишина, покой! Захотела - полежала, захотела - телевизор хоть весь день гляди! Вот мне б так жить, да я бы каждый день Бога благодарила!
У самой бабы Шуры в небольшом, покосившемся от времени домике всегда было шумно и многолюдно. Вместе со старушкой проживали дочь, зять и взрослая внучка с мужем и тремя ребятишками. В такой обстановке, понятное дело, отдохнуть в тишине получалось редко.
- Зря ты так говоришь, Шура! - вздыхала Авдотья Макаровна, - Не ценишь ты своего счастья. Ты вон, какая богатая, и дочка у тебя, и внуки, и правнуки! А мой Паша, хоть и четвертый десяток давно разменял, все никак не женится, семьи не заведет! Я уж до внуков дожить и не надеюсь, да хоть бы сам приезжал почаще. Вся истосковалась по нему, все жду его каждый выходной, жду... Все глаза проглядела. И понимаю умом, что не до матери-старухи ему, а сердцу-то ведь не объяснишь! Раньше с Федей все не так тоскливо было, а теперь, когда одна осталась, так хоть волком вой!
Баба Шура жалела подругу, но считала, что Авдотье все же грех на жизнь жаловаться. Ей казалось, что соседка живёт в сказочных условиях и придумывает себе проблемы просто от скуки.
"Вот с утра до ночи бы поработала, огород, скотина, воды натаскать, баню истопить... Вот и некогда бы стало ду рь ю маяться! Сразу бы о своем горе бы забыла, и бессонница бы прошла!" - рассуждала она, направляясь в сарай, где ее с нетерпением ждала корова и поросята.
А Авдотья, не слушая уговоров подруги, в следующую субботу снова занимала свой пост на лавочке у ворот, и сидела там, словно бессменный часовой, сжимая в озябших руках узелок с пирожками для Паши.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
Друзья, если вам понравился рассказ, подписывайтесь на мой канал, не забывайте ставить лайки и делитесь своим мнением в комментариях!
Копирование и любое использование материалов , опубликованных на канале, без согласования с автором строго запрещено. Все статьи защищены авторским правом.