5
Я проснулся и долго сидел, глядя в стену перед собой. Этот сон был вовсе не сном. Таких четких, последовательных, реалистичных, логичных снов не бывает.
Это было воспоминание. И я теперь точно знал, что был знаком с официанткой Олей десять лет назад. Почему она не призналась ко мне в ресторане? Ведь я видел, что она очень хочет мне что-то сказать. Она решила, что раз я ее не помню, значит, и нет смысла со мной разговаривать? Но это очень странно. Многие люди забывают тех, с кем когда-то мимолетно встречались, но потом радуются новой встрече, новому узнаванию.
А если наше знакомство с Олей было не мимолетным? Тогда я должен был бы ее помнить хорошо, но до сегодняшнего сна я ее совершенно не помнил. Если мы в то лето часто виделись, то она ведь могла и обидеться, что я ее теперь совершенно не узнаю. Тогда ее поведение было более-менее понятно. Но почему же я не вспоминал об этой девушке все эти годы?
Я сидел на постели и совершенно не собирался вставать, хотя солнце уже поднялось высоко и настойчиво звало меня на прогулку. Я вновь и вновь пытался разобраться в происходящем. Почему я не помню ничего, что связано с этой девушкой из моего сна? Кроме загадочного ночного знакомства, ничего больше не всплывало в моей памяти. Она ушла из котельной, сон оборвался… и всё. Больше в моей голове не было ничего, связанного с ночной посетительницей.
Был один-единственный способ узнать, что же на самом деле связывало меня с симпатичной мотогонщицей десять лет назад. А связь явно была, ведь во сне я почувствовал, как бухнуло моё сердце: Оля мне тогда явно очень понравилась. Мне кажется, я тогда влюбился. Но куда делась эта любовь? Никаких следов в моем сердце не осталось. Такое бывает? Я о таких случаях никогда не слышал. Я поднялся с кровати, оделся и пошел к братишке в автомастерскую.
Мой старый приятель сидел в яме под сломанной машиной. Он был очень занят и на мою просьбу поговорить попросил меня пару часиков подождать: работа была срочной, хозяин автомобиля должен был прийти через два часа, а у братишки, по его выражению, еще конь не валялся.
Я не стал настаивать, а пошел на то место, где происходили события из моего сна. Котельная, разумеется, была закрыта. На свалке, где Оля когда-то давно устроила гонку со своим другом, велись ремонтные работы, она была огорожена решетчатым забором, через который пробраться было невозможно.
Я сел на пороге котельной и задумался. Народу вокруг не было, и мне никто не мешал размышлять. Я пытался найти в памяти хоть что-то, но стена там, у меня внутри, была железобетонная, намного крепче, чем забор на стройплощадке.
Сколько я так просидел в задумчивости, не знаю, по всей видимости, часа два. Потому что очнулся я оттого, что моего плеча коснулась крепкая рука.
- Я знал, что найду тебя здесь, - сказал братишка, присаживаясь рядом со мной на ступеньку. – У меня полчасика выдалось свободных. О чем ты хотел поговорить?
- Я хотел поговорить об Оле, - я посмотрел в глаза друга. – Я ночью вспомнил кое-что. Ведь это то самое место, где я познакомился с этой девушкой. Но я помню только ночь знакомства. Я хочу знать, что было дальше. Ведь та наша ночная встреча в котельной была явно не единственной.
- Братишка, я совершенно не понимаю, почему ты не помнишь Олю, - покачал головой мой приятель. – Ваша первая встреча в котельной, разумеется, была не единственной. Эта девушка вскоре вообще, можно сказать, прописалась у тебя тут на оставшиеся два месяца лета.
- Мы были… - я удивленно посмотрел на братишку.
- Да, вы были просто замечательной, очень счастливой парой, - кивнул мой друг. – Были сначала, конечно, кое-какие трения, она ведь была вроде как из шанхайских. Но потом всё утряслось, и более счастливых людей, чем ты и Оля, я в своей жизни не видел.
- Почему же я ничего не помню?! – я в отчаянии схватился за голову. Мне хотелось подойти к бетонной стене дома и биться головой в эту стену, пока она не развалится: не знаю только что, голова или стена.
Братишка сидел молча, я понимал, что ему больше нечего сказать. Он никак не мог повлиять на мою память. Уж если я, увидев свою прежнюю любовь, не вспомнил ее, то что мог с этим сделать мой старинный приятель.
- Ты сказал, что Оля была вроде как из шанхайских, - попытался я зацепиться хоть за что-то в надежде поймать какую-нибудь ниточку. – То есть, это было не совсем так? И какие тогда были еще трения, о которых ты упомянул? Мне нужно знать всё, вдруг что-то подтолкнет мою память.
- Ну, Оля жила не совсем в Шанхае, - вздохнул братишка. – Она была из их компании, но всё же, можно сказать, что была даже выше их всех. Ее отец был очень крупным… бизнесменом, наверное, самым богатым человеком в округе. Его огромный особняк стоял на самом берегу Невы чуть в стороне от нового района.
- И эта девушка стала жить в котельной с самым бедным парнем Соцгорода? – недоверчиво спросил я.
- Любовь, братишка, зла, - усмехнулся мой друг. – Ты был симпатичным парнем, ты хорошо играл на гитаре и пел, ты помог ей в трудный момент ее жизни. Так что нет ничего удивительного, что вы оба влюбились.
- Нам пытались помешать?
- Да, сначала, конечно, шанхайские встали на дыбы, - кивнул мой друг. – Особенно много выступал Боб, он был одним из главных в их компании, к тому же, я так понимаю, что Оля раньше была с ним.
- Он ее избил тогда на свалке, - я грустно покачал головой. – Ударить девушку… Сволочь он.
- Возможно, - кивнул братишка. – Боб лет восемь назад уехал с родителями за границу, так что о нем можно забыть. А тогда, десять лет назад, мы довольно быстро притушили этих мажоров. Нас было больше, это была наша земля, и они достаточно быстро усвоили, что лучше им сюда не соваться. В общем, они оставили и Олю, и тебя в покое.
- М-да, кое-что прояснилось, но легче мне не стало, - покачал я удрученно головой. – Как? Как мне вспомнить то, что тогда было? Я слышу, я всё понимаю… но я ничего не помню. Такое ощущение, что всё это было не со мной, а с кем-то другим.
- Не знаю, - грустно усмехнулся братишка, – никого другого, кроме тебя, тогда здесь не было.
- Ну, мне остается только попробовать последний вариант, - я поднялся со ступеньки.
- Да, поговори с Олей, - мой друг правильно понял мои намерения. – Если уж она не сможет пробудить в тебе воспоминания, то можно тогда больше и не пытаться. Останется тебе только признать, что десять лет назад всё случилось не с тобой, а с кем-то другим, забыть о нас и жить дальше своей жизнью.
- Не думаю, что теперь смогу забыть всё это, - я тяжело вздохнул. – Что бы там ни происходило с моей памятью, придется мне жить с этим новым знанием... и, возможно, чужой памятью.