оглавление канала, часть 1-я
Валька хмуро посмотрела на меня, а я поспешила ее утешить:
- Да, ладно… Чего ты… Конечно, мы выпутаемся, и мальчишек вытащим, и с дядей Славой все будет нормально. Кстати, о дяде Славе… - Я перешла на едва слышный шепот. Все остальные от нас, конечно, поотстали, и слышать моих слов не могли, говори я даже обычным голосом, но, береженого Бог бережет, как говорится. – Если что, я сыворотку спрятала под матрас в изголовье кровати дяди Славы…
Валентина настороженно, с некоторой долей испуга посмотрела на меня.
- Если что, это что???
Я хмыкнула:
- Ну… если, например, ты раньше меня попадешь домой… Да и мало ли еще что может случиться. Когда знает еще кто-нибудь, всегда шансы увеличиваются. А в данном конкретном случае, это шансы дяди Славы на жизнь. Так что, не цепляйся к словам.
Валентина замолчала, надувшись, и дальше шла молча, сопя сердито, как молодой бычок, которого силком тащили в сарай с зеленого лужка, где он только начал резвиться.
Идя по коридору, я слышала, как идущие позади нас мужчины о чем-то тихо переговаривались. Попыталась прислушаться, но ничего дельного услышать не смогла. Образов пресекал любые вопросы или нытье Степана. Остальные двое из его команды, кажется, вообще, рта не раскрывали. Держал Юрий Геннадьевич своих подчиненных в ежовых рукавицах. Вскоре, я потеряла к ним интерес, и принялась думать о том, что увидела на коротком привале. Я могла бы подумать, что причудливое освещение фонаря сыграло со мной злую шутку и я увидела то, чего не было, если бы… Вот именно, если бы. Реакция самого Образова говорила сама за себя. То, что он обладал некоторыми способностями, уже не вызывало у меня сомнений. А пробужденная сила могла воскресить и его память. Но все это – были только мои догадки и домыслы. Твердой уверенности, что Образов именно тот, кто был в той моей жизни Иваром, у меня не было. Необходимо было пробудить его глубинную память. Но, как?!
Мои способности здесь, в этом мире, были еще довольно слабыми. И пробуждались только в моменты смертельной опасности. А сейчас что, не та ситуация? Разве нам, мне и моим друзьям, не угрожает сейчас эта самая опасность? Я прислушалась к своим чувствам. Нет! Ну не ощущаю я сейчас этой самой смертельной угрозы, не ощущаю и все тут!! Значит, нужно постараться вспомнить все мои видения. Возможно, в них и кроется ответы на мои вопросы. Но, на это нужно время и спокойное состояние души. То время, и тот покой, которых у меня сейчас попросту нет! Что за замкнутый круг, черт возьми, получается!! Ехидненький голосок внутри моей черепушки пропищал: «Угу… Плохому танцору вечно что-то мешает…» Не успела я хоть что-то стоящее придумать в ответ на непомерное ехидство моего внутреннего голоса, как что-то брякнуло с металлическим звоном совсем рядом со мной. И в то же самое время, Валентина ойкнула, со вкусом выругавшись сквозь зубы:
- Что за хрень, черт возьми!!!
Я отвлеклась от своих размышлений и глянула на подругу. Она, наклонившись, потирала ушибленную лодыжку, морщась от боли. Я подошла к ней, высвечивая фонариком пол.
- Что случилось??
Валька со злостью пнула ногой кусок проржавевшей металлической цепи, которая болталась на большом кольце, впаянном в каменную стену. Все еще морщась, сердито пробурчала:
- Совсем забыла про эту дурацкую цепь!! И за каким лядом ее прицепили здесь, не скажешь?!!!
А у меня словно что-то щелкнуло в голове, переключая сознание. Невидящим взором я уставилась на это кольцо. Мятущееся пламя факелов, отбрасывает причудливые тени на серый камень стены. Старый Волхв в длинных белых одеждах стоит и сурово смотрит на человека, прикованного к цепи. Человек измучен и избит. Кровь тонкой струйкой стекает из уголка губ на черную с легкой проседью бороду. Нос с легкой горбинкой и горящие углями глаза из-под насупленных бровей, придают ему схожесть с хищной птицей. И слова старца, произносят приговор: «Ты изгнан, Ивар… Теперь ты – изгой! Ты сам по себе… Ступай на все четыре стороны. Ни одна дверь Рода не распахнется гостеприимно перед тобой, ни один очаг не согреет твоего озябшего тела в холодную зимнюю ночь…»
По телу пробежал озноб. Вот оно!!! Словно во сне, я обернулась к шедшим за нами мужчинам и повелительным голосом, удивившем меня саму, проговорила, глядя прямо на Образова:
- Подойди ко мне…
У меня даже мысли не возникло, что он может не подчиниться. Да и не думала я в тот момент про это. Перед моим внутренним взором металось по стенам коридора тень от дымных чадящих факелов, и человек, сидящий на полу, прикованный цепью к стене, изможденный страхом и усталостью. Образов, на негнущихся ногах, словно теперь уже ему самому ввели ту самую дрянь, которой они пичкали Николая с Егором, подошел деревянной походкой ко мне. Глаза его расширились не то от страха, не то от удивления. По его взгляду я видела, он меня узнал! Нет, не Полину, которая их сейчас вела темными коридорами подземелья! Меня ту, из прошлой жизни, в которой все называли меня «Великой». Не отпуская его взгляда, я проговорила медленно каким-то грудным, глубоким, завораживающим голосом:
- Ивар – изгой! Ты уже однажды предал свой Род, открыв чужакам сакральную тайну наших Предков! Не повторяй сей ошибки и на этот раз!!! Вспомни, ЧТО тогда случилось! Вспомни свой долг перед Родом!!! То, что сокрыто от людских глаз, должно оставаться таковым до времени, над которым не властен никто из ныне живущих…
Он со страхом попятился от меня, но почти сразу же уперся спиной в стену. Я видела, какая сейчас в нем шла борьба. Словно пробудившийся трехглавый змей из самых глубоких глубин подземного царства, прошлое выползало из него, захватывая всю его сущность. И, переполняя его, оно выплескивалось из его взгляда, наполняя его страхом и одновременно восторгом узнавания. Он попробовал закрыться от меня обеими руками. Большой фонарь, который он держал, со стуком упал на пол, стеклянными брызгами разлетевшись по камню. Я, наклонившись, с трудом подняла остаток цепи, и, размахнувшись, ударила ей со всей силы, какую только могла собрать, о стену, высекая искры из твердого камня. Стена зазвенела, загудела, будто сломанный колокол. Утробный звук, будто где-то, глубоко под землей, пробудился, спавший тысячи лет дракон, пошел гулять по коридору, многократно усиливаясь эхом. Пробиваясь через этот шум, возвышая голос, громко повторила:
- Вспомни свой долг перед Родом!!! И не повторяй прошлых ошибок, Ивар-изгой!!!
Он, не в силах выдерживать мой взгляд, со стоном закрыл лицо руками и глухо разрыдался без слез.
Весь остальной мир для меня пропал. В эти минуты я не видела и не слышала ничего, что творилось вокруг нас с Образовым. Я чувствовала нашу с ним некую общность, некое единение мыслей и чувств, соединенных ТОЙ памятью и ТЕМ миром. А все остальное не имело на данный момент для нас никакого значения. Мы не видели и не слышали ничего, что творилось сейчас вокруг.
Словно из далекого далека я слышала какие-то крики, шум, звуки борьбы, но для меня это не имело уже никакого значения. Перед моими глазами бушевало пламя сжигающее родной скит, я видела окровавленное тело молодого волхва, распятое на стволе старой коряжистой ивы, стоящей на самом краю обрыва над рекой, чувствовала вкус крови на собственных губах, и саднящую боль от веревок, стягивающих руки, и слышала едва звучащий в моих ушах шепот, человека, изгнанного своим Родом: «Я спасу детей…»
Опомнилась я от того, что чьи-то цепкие руки, совершенно не церемонясь, бросили меня на каменный пол. Чье-то колено уперлось между лопаток, сильно, до хруста в позвоночнике, прижимая меня к холодному пыльному камню. Мелкая щебневая крошка больно впилась мне в кожу. Я попыталась скинуть с себя этого «кого-то», но держали меня крепко, не давая пошевелиться. И чей-то, совсем чужой, незнакомый голос, с коротким смешком, от которого зашевелились волосы на голове, прошипел мне на ухо:
- Что, сучка… Решила опять меня обыграть? На этот раз у тебя ничего не выйдет…
Затем последовал короткий и хлесткий удар по затылку чем-то мягким, и я утратила всякий интерес к происходящему, погружаясь в темную липкую жижу небытия.