Мастер передал свёрток с ребёнком слугам князя и повернулся. Ниже по склону открывается расположился рудник, а точнее его руины. Ракшас устроил логово, сломал бараки и плавильни. Вход в забой украсил частями человеческих тел и кровью. Холодный ветер приносит сладковатый смрад гниющего мяса и ужаса.
Позади садху видья слуги и кшатри теснятся на узкой тропе. На отшельника смотря с надеждой, а на рудник не стараются смотреть вовсе. Самые чувствительные прикрыли носы смоченными в благовониях тряпицами.
Мастер опустился на корточки, приставил ладонь козырьком и изменил форму глаза и зрачка. Слегка болезненно, но зрение обострилось до предела, периферийное же смазалось.
По всему лагерю следы боя и запёкшаяся кровь. На останках видны следы пиршества, ракшас пожирал сердца и печень побеждённых. Мясом, впрочем, тоже не брезговал. В центре лагеря на вбитом в землю копье висят обрывки бронзовой кольчуги.
— Ясно. — Сказал садху видья, поднимаясь и похрустывая шеей. — Ждите здесь, если я не справлюсь. Бегите и не оглядывайтесь.
Не дожидаясь ответа, спрыгнул и понёсся вниз по склону, перескакивая с камня на камень. На отдельных участках скользя, выставив ногу вперёд и одной рукой упираясь в осыпающиеся мелкие камни. Выйдя на тропу к руднику, отряхнул лохмотья и достал из складок травяной шарик. Едкий аромат кольнул нос, а рот сразу наполнился вязкой слюной. На ходу проглотил, как утка не жуя. Поморщился.
Травы в шарике содержат необходимые элементы для ускорения передачи нервных импульсов. Они помогут увеличить реакцию мышц и глаз. Ракшас захвативший рудник, настолько изменил биологию и анатомию тела, что перестал быть человеком. Наверняка он увеличил количество нервной ткани в глаз и проводящую способность, избавился от слепого пятна. Совершенно точно он увеличил и количество нейромышечных синапсов для контроля новых мышц. Весь комплекс изменений не угадать, зачастую он зависит от стиля мастера и его знаний о собственном теле.
Стоит предположить, что он убрал, сместил или защитил слабые места и болевые точки. Бой обещает быть... нудным.
Мастер встал в воротах и уже нормальными глазами осмотрел разрушения. Да, вблизи это производит впечатление не сравнимо большее. Однако по следам можно определить манеру боя. Понять, с чем придётся иметь дело.
Чудовище действует с крайней жестокостью, на камнях видны следы когтей, а тела буквально разорваны. Садху видья поджал губы, покачал головой.
— Чую...
Утробный рык от забоя заставил обернуться. Ракшас выходит из темноты, как двуногий барс. Под плотной шкурой лениво перекатываются валуны мышц, жёсткая шерсть лоснится. Лицо окончательно утратило сходство с человеческим. Челюсти выдвинуты, от губ осталась тонка линия, не скрывающая кинжальных клыков. Шея короткая и толстая, руки почти касаются земли пальцами, а сам ракшас цепляет макушкой свод забоя.
— Похоже, князёк таки послал мне достойного противника.
Голос глухой, с отчётливыми щелчками на гласных, что просто кричит о изменениях трахеи. Отшельник повернулся к чудовищу, пожал плечами:
— Кому как, для меня тут чести нет.
Тамассара приоткрыл пасть, обозначая ухмылку. А обе пары глаз вспыхнули яростью, налились кровью. Он вышел на свет и окончательно выпрямился, расправил плечи и вторую пару рук. Развёл в стороны, будто собираясь обнять гостя, только на кончиках пальцев сверкнули толстые когти с медным отливом.
— Храбрись. Я сожру твоё сердце.
— Зачем? Оно ведь жёсткое и невкусное.
Отшельник беспечно шагнул навстречу, плавно ведя кистями перед собой и рисуя ими затейливый узор. Удар двух рук обрушился как лавина. Человек отбил одну, а от второй отпрыгнул и осклабился. Ракшас ещё не научился действовать конечностями независимо и вторая пара рук просто дублирует основную.
Короткий обмен ударами, отшельник скользнул под второй лапой и ударил в живот. Кулак врезался с отчётливым стуком, будто в каменную стену. Ракшас взревел и ударил наотмашь. Садху закрылся предплечьем, но его смело, как сухой лист. Отправило в полёт и впечатло в каменистый склон. Поднявшееся облако каменной пыли скрыло, но порыв ветра подхватил её и унёс за пределы лагеря.
Человек, кашляя и взявшись за плечо, поднялся, расставил ноги шире.
— А ты крепкий. — Прорычал ракшас, потирая живот и кривясь. — Сильный тоже. Прекрасно! Может, ты шраман тайрэн?
— Нет, я предпочитаю уединение. Бродить по миру надоело данным давно.
— А... садху вирья! — Догадался ракшас, широко распахивая пасть и красуясь вторым рядом клыков и пунцовым языком. — Удивительно, не думал, что в здешних краях есть хоть один.
— Ну, мне надоели паломники, надеющиеся через общение со мной, достичь бодхи, вот и перебрался в глушь. Тихо, спокойно и никто не достаёт глупыми вопросами... а тут ты всё испортил.
— Похоже, моя карма не исчерпана. — Гулко захохотал ракшас, надвигаясь на человека. — Иначе откуда такая удача?
— Удача ли?
