– Что знал, Марьян?
– Что люблю тебя, и если получу, уже не отпущу. Я бы и дольше ждал… или остался один.
Парень подошел к девушке и коснулся ладонью ее щеки у виска. Провел пальцами по шее, плечу, очень внимательно рассматривая, и вдруг, закрыв глаза, прижал к себе. Женька расплакалась. Стукнула в крепкое плечо парня кулачком.
– Я тебя ненавижу, Суббота!
– Есть за что.
– Я тебя…
Но договорить не вышло, Марьян нашел губы девушки и накрыл своими. Жадно припал к Женьке, крепче прижимая к себе.
Этот поцелуй не был похож на прошлые. Он был настоящим, волшебным, от которого трепетало сердце и сжималась душа. И папа, решивший невовремя заглянуть в спальню к сыну, чтобы спросить номер такси, получил от жены подзатыльник, а в прихожей, когда прикрыл дверь, еще один.
– Ку-уда? Совсем ум отшибло, Сашка! Там Марик с девушкой!
– Ну, Катюш, я ж не знал, – виновато пролепетал мужчина. – Ты сказала, что сестра младшая. Я думал, ей лет тринадцать…
– Не знал он! Балда! Выросла уже девочка!.. И если мы сейчас быстро не соберемся и не исчезнем, то не видать нам свадьбы и внуков. Понял?
– Ага! Я мигом!
– И не греми чемоданом! Я только губы накрашу и выходим!.. Ой, Сань, она такая хорошенькая…
– И зачем ей наш жук-отшельник понадобился?
– Вот еще раз так скажешь, и я с тобой разведусь!
Но двое в спальне этой суматохи не заметили. У Женьки кружилась голова и шумело в ушах, когда губы разъединились, а взгляды встретились.
Они снова долго смотрели друг на друга, а потом Марьян распустил волосы девушки, поцеловал её и сказал, очень сосредоточенно пропуская русые пряди сквозь пальцы.
– Женька, ты понимаешь, что не будет встреч? Ты просто будешь со мной. С этой минуты и навсегда.
– Я хочу быть с тобой!
– Я терпеть не могу вечеринки. Твоя сестра говорит, что в моем теле живет старый зануда. И знаешь, она права, но я попробую что-то исправить.
– Гелечка никогда в тебе не ошибалась, и я тоже знаю, с кем хочу быть и с кем взрослеть. Путешествовать, строить планы и с кем просыпаться. Не нужно ничего исправлять, Марьян. Я не хочу больше ошибаться и набираться опыта. Зачем это мне, когда все другие – не ты? Всегда будут не ты!
Женька улыбнулась и счастливо обняла парня. Привстав на носочки, поцеловала его в щеку, в губы, в нос. Заявила уверенно, заставив Марьяна рассмеяться:
– Я тебя никому не отдам, Суббота! И никуда не уйду! Я так по тебе скучала!
– Женька, неужели ты действительно выросла?
– Действительно! А ты правда меня ждал?
– Правда.
* * *
Кира и Спиридон…
– Спиридон Гвидонович, нас никто не слышит?
– Никто.
– Здесь никого нет?
– Никого. Мы в вашем номере, Кира Ксантьевна, пробрались сюда незаметно и, думаю, уже можно включить свет и снять с себя эти нелепые новогодние маски Пиноккио и Оленя.
– Хорошо, снимаем.
Парочка завозилась в прихожей, толкаясь локтями.
– Ой, я поцарапала вас носом!
– А я не задел вас, случайно, рогами?
– Не страшно. После интервью «Кусачим хроникам» и моего ужасного выступления с докладом, меня уже ничего задеть не может!
– Какая оказия, Кира Ксантьевна, так бесславно закончить вечер! – сокрушился блондин. – Бедняжка Гельятина. Она не заслужила такого конфуза! И вы тоже! Вам уже лучше?
– А вам?
– Ну, главное, что я справился. Если честно, то сам от себя не ожидал. Мне еще никогда не приходилось носить женщин на руках и приводить в чувство после обморока. Правда, там было всего несколько шагов, а дальше помог ваш папа.
– Спиридон Гвидонович, вы такой галантный мужчина! Вы так аккуратно обрызгали меня водой, что даже макияж не смыли!
– Я старался.
– Вы думаете, Максим найдет Гельятину?
– Наш Максим Богданович никогда не меняет решений и не отступает. Так что несомненно, Кира Ксантьевна. Не волнуйтесь, наша Геля в надежных руках!
Теперь парочка, расшаркиваясь, прошла в комнату.
– Вы, наверное, хотите спуститься в зал, Спиридон Гвидонович? – спросила девушка с сожалением. – Кто-то должен присутствовать на фуршете от «Империала», раз уж Максим и Геля пропали. Я туда теперь ни ногой! Ни за что не вернусь!
– Я бы с радостью… но, понимаете, как лицо-представитель серьезного агентства, не думаю, что буду уместно выглядеть с мокрым пятном на брюках «Versace». Да еще на таком, хм, деликатном месте. Этот морс ужасно липкий!
– Давайте я постираю!
– Ой, нет, что вы, Кира Ксантьевна… Я сам!
– Давайте-давайте, Спиридон Гвидонович! Не спорьте, я умею! Где у вас тут пояс расстегивается?
Но через минуту, которую блондин просидел на краю кровати своей коллеги в парчовом пиджаке и трусах, девушка вышла из ванной комнаты и растерянно сообщила, что в номере нет стиральной машины. А Спиридон, как воспитанный и галантный мужчина, заверил ее, что это не страшно. Ведь на свете есть химчистки.
– А хотите чаю, Спиридон Гвидонович? Я сейчас позвоню папе и попрошу его заказать для нас в номер.
– Э-м, не надо. Давайте я лучше сам позвоню в ресторан и всё закажу.
– Ой, какие у вас ноги шерстяные! Я почему-то была уверена, что вы их бреете.
– Почему это? То есть, не такие уж они и волосистые, а как у всех.
Мужчина постарался поджать ноги под кровать и потянул на себя одеяло.
– Не знаю. Просто мне казалось, что мужчины с тонкой душевной организацией, э-э, как у вас…
– Нормальная у меня организация, Кира Ксантьевна!
– Правда? – с надеждой выдохнула девушка.
– Безусловно! Я, конечно, не самый завидный объект для женщин, но это не означает, что мне нравятся мужчины, – мрачно сказал Спиридон и брутально поправил локон. – Просто я пока не нашел свою пару, вот!
– Ой, а я тоже пока не нашла! – выдохнула Кира и села рядом с блондином на кровать. Но сразу же очнулась и отодвинулась. – То есть, я не о нас с вами хотела сказать, вы же понимаете? – скромно покраснела.
– А… а хотите, Кира Ксантьевна, я вам стихи почитаю? – спросил у девушки Спиридон, когда прошло минуты три, и тишина в комнате стала напряженно-звенящей. – Поэтов эпохи ренессанс. Данте Алигьери?
– Хочу.
– А еще я могу рассказать вам про историю Рима, – сообщил мужчина позже, когда прошло полчаса. – Рассказать?
– В минут сорок уложитесь?
– Думаю, больше.
– У вас всегда так свидания проходят, Спиридон Гвидонович?
Блондин вздохнул и неохотно кивнул.
– Да. Веду себя, как последний идиот. И это мы еще не дошли до боёв гладиаторов.
Светло-голубые глаза встретились с зелено-карими, и расстояние на кровати сократилось.
– А можно я вас поцелую, Спиридон? А вы потом всё расскажете.
– Можно, Кира. Я только брошку с галстука сниму? Чтобы вас не уколола.
– А я свет выключу? Чтобы вас не смущать.
***
Замок Рыцаря. Бар…
Вечер продолжается…
Максим и Ангелина
…Заканчивался третий коктейль с виски, теплый плед упал с одного плеча, и мы с Орловским уже вполне миролюбиво болтали, сидя за столиком и вспоминая студенческое время.
Парень безрезультатно пытался вспомнить меня в стенах родной Альма-матер и не мог.
Я тоже не могла, но совершенно по другим причинам. И все эти причины очень явственно всплыли в памяти, стоило Максиму подсесть ближе и взяться рукой за спинку моего стула. Надвинуться мужской харизмой на мой чувствительный кругозор одинокой девушки.
– Так ты мне расскажешь, Геля, откуда у тебя этот значок с мастером Йодой? – негромко спросил Максим, коснувшись длинными пальцами значка на моей груди. – Давно таких не видел. Ты знала, что он из лимитированной коллекции для настоящих фанатов франшизы? Я когда-то был одним из них и верил, что этот значок приносит удачу.Ох, осторожно, Ангелина, с тобой играют.
Я несильно стукнула ладонью по нахальным пальцам, взяла с тарелки кусочек шоколада и отправила в рот.
– От парня одного достался на втором курсе университета, – повела голым плечом. – Он оказался ему не нужен, а я с юности неравнодушна к джедаям. С тех пор и ношу в честь нашей памятной и незабываемой встречи.
– Он был в тебя влюблен, этот щедрый тип?
– В меня? – удивилась со смешком. – О, нет! Такие не влюбляются в девушек по имени Геля. – Я мечтательно подперла кулаком подбородок и на секунду прикрыла глаза. – Но он был таким секси!.. Спортсмен, красавчик и совершенно безответственный к чужим чувствам тип! Бабник, одним словом. Девчонки таких любят.
– Ты тоже любила?
Я задумалась и вздохнула, качнув подбородком.
– По-настоящему не успела влюбиться. Но он мне о-очень нравился! До дрожи в коленях, когда оказывался рядом. У него была потрясающая улыбка и спортивный зад! А глаза, как вот этот виски с амаретто… В такие смотришь, и хочется верить в невозможное. А потом происходит «клик», – я резко щелкнула пальцами и посмотрела на Орловского, – и всё встает на свои места.
– Понятно, – Максим расслабленно улыбался. – Твое главное разочарование юности?
Я кивнула и грустно потянулась к бокалу.
– Оно самое.
– И судя по тому, как печально ты сейчас вздохнула, мы двигаемся к истории значка?
– Ну, ты же хотел о нем знать? – я посмотрела в ореховые глаза под темными ресницами, а потом спустила взгляд на мужские губы и продолжила:
– Удивительно, но этот парень умудрялся неплохо учиться. Знаешь, бывают в жизни везунчики, которые умеют пользоваться ее подарками. Так вот однажды мы с ним участвовали в одной студенческой олимпиаде и оказались соседями по парте. Если бы ты знал, Орловский, как я готовилась к этому мероприятию, ночи не спала, чтобы победить… А он мне улыбнулся, и я пропала.
– Точно везунчик, – согласился Максим уже серьезнее. – Не могу тебя представить в этот момент. И что было дальше?
– А дальше я плохо помню, как делала задания. Все мои мысли были только о соседе. А вот ему бедняге от приключений накануне было не до учебы. Он вдруг сказал, что у него раскалывается голова и спросил у меня какую-то формулу… Сейчас уже не вспомню подробности, но я помогла. Решила чужое задание, а дальше всё закончилось.
Я взяла коктейль и выпила. Помолчала минуту, глядя на снег за окном.
– Он забыл этот значок Джедая на столе, за которым сидел. Все ушли, и я вдруг поняла, что именно мне придется его вернуть. Это было так волнительно! Я несколько дней боялась подойти к парню – просто не могла. Но тебе, Орловский, не понять.
– Ну, почему же, Геля…
Я отмахнулась.
– Не спорь! Я лучше знаю! И вот представь… Звонок на последнюю пару, лестница, и мы. А вокруг никого. И я застыла перед ним, как счастливая дура, потому что он остановился и смотрит на меня. Вот как ты думаешь, что он мне в тот момент сказал?
Максим поднял бровь и, подумав, произнес:
– Привет. Мы где-то встречались?.. Наверняка что-то в этом духе.
Я невесело хмыкнула:
– Угадал.
– И что же ты ответила?
– Ничего. Я не смогла. Но успела моргнуть раз десять, собираясь сказать. Я уже почти сказала ему о значке, когда он вдруг виновато скривил лицо и нервно провел рукой по волосам. И выдал: «Слушай, значит это с тобой мы на выходных переспали? Забудь, это ничего не значило. Давай не будем усложнять. Я вообще тебя не помню!» И ушел… И моя любовь тут же завяла. Парень, который мне нравился, из-за которого я проиграла олимпиаду и потеряла сон… оказался настоящим придурком.
Орловский отставил свой бокал и дотронулся до моих пальцев своими. Взял их в ладонь и медленно погладил костяшки большим пальцем, одну за одной. По телу тут же пронеслась горячая дрожь, сбивая дыхание.
– А ты не думала, что возможно тогда он таким и был? – спросил с блеском в глазах.
Я удивилась.
– Придурком?
– Да. Вдруг он сам от себя был не в восторге? По себе знаю, когда тебе девятнадцать, хочется перед друзьями и девчонками казаться круче, чем ты есть. Я сам в университете делал много таких вещей, о которых лучше не вспоминать. И конечно никаким чертовым принцем не был.
– Наверное, ты прав.
Максим сидел близко, смотрел на меня из-под приопущенных ресниц голодным взглядом, а его рука, которая лежала на стуле, теперь нахальным образом поглаживала мой локоть, поднимаясь выше.
– Что ты делаешь, Орловский? – произнесла я полушепотом, ощущая как в теле нарастает волнение. – Снова твои теннисные штучки?
– Скорее, личные. Изучаю тебя.
– И… как? Получается?
– Хочется большего, Геля, – откровенно выдохнул Максим, а я…
А что я? Я… о боже! Тоже хотела! Да так сильно, что в горле пересохло и пришлось облизать губы, стоило представить, как я снимаю с Хвостатого рубашку и голая прижимаюсь к его груди.
Сердце тут же затрепетало, бабочки в животе вспорхнули и, сорвавшись в бунт, требовательно забили крыльями: «Хотим! Дайте!»
– Еще раз так сделай, Ветерок, и мы начнем прямо сейчас.
Я вскочила на ноги. Но это оказалось преждевременно, попа с коктейлем перевесила, и я вновь плюхнулась на стул. Полезла под стол искать сброшенные с ног лабутены…
– Э-э, Геля, не так быстро. Я совсем не против, но мы в приличном месте.
– Еще одно слово, Орловский, и я тебя убью! Я ухожу!
– Далеко?
– Возвращаюсь в свою нормальную жизнь!
Но уйти получилось метра на два – до соседнего столика. А дальше я споткнулась о стул, потеряла с ноги туфлю, и снова полезла ее искать.
На коленках, черт подери! Иначе в этом полутемном баре глаза отказывались видеть сквозь линзы и очки, куда она откатилась.
– Да что же ты у меня за секретарь такой, Ветерок? – проворчал Орловский откуда-то сверху. – Сначала соблазняешь весь день, а потом бежишь. И снова крутишь своей… юбкой!
– Я тебя ненавижу! Терпеть не могу!
– Да, я это уже слышал. Но уверен, ты ошибаешься!
Максим подхватил сначала мой лабутен (второй был на ноге), а потом и меня поймал за талию. Вскинул на руки вместе сумочкой и направился к выходу. Вполне ровной походкой, между прочим!
Проходя мимо освещенного бара, коротко усмехнулся бармену:
– Друг, счёт с чаевыми пришли в мой номер утром. Сейчас я немного занят. – И номер своего люкса сказал.
А бармен, вместо того чтобы звонить в полицию и спасать клиентку от похищения, с пониманием ему улыбнулся:
– Сделаю!
Ах они два засранца! Но мне почему-то и самой вдруг расхотелось спасаться. А очень даже наоборот оказалось удобно «нестись» в мужских руках.
Я обвила шею Орловского голыми руками и посмотрела парню в глаза.
– Я потеряла твой пиджак. Ты должен на меня обижаться.
– Зачем? Вычту из твоей зарплаты и забудем.
– Не выйдет, я же уволилась.
– Придется отработать, секретарь. И потом, я намерен выплатить тебе за командировку премиальные и свозить куда-нибудь на новогодние каникулы. Ты еще можешь передумать.
– Ты слишком далеко смотришь, босс.
– Возможно. Но вдруг у этого есть причина?
О, нет. Такие загадки я сейчас разгадать была не способна, поэтому погладила пальцами ухо и щеку парня (какая у него кожа приятная), провела по ней носом и спросила:
– Не устанешь нести?
Мне ответили довольные ямочки на щеках и блестящий взгляд цвета виски.
– Сейчас главное, моя милая, чтобы нам не попались темные углы, иначе сорвемся. А потом, так и быть, проверишь меня на выносливость.
Судя по табуну мурашек и стае бабочек, расшалившихся во всех чувствительных местах, я была не против проверить прямо сейчас, и целоваться с Хвостатым мы начали сразу у лифта.
А судя по напору поцелуя, без обеда и ужина сегодня осталась не только я.
***
Двери лифта открылись, Орловский вошел со мной в кабину, потом вышел, а поцелуй всё продолжался. В тишине коридора послышались уверенные шаги и нетерпеливо щелкнула ручка люкса…
продолжение следует...
Контент взят из интернета.