Маша тихо спустилась с чердака. Присела рядом с матерью:
— Мам, не переживай… Я пойду за него. Живут же люди с теми, кого не любят.
Сказала и испугалась. Анна усмехнулась.
— Живут, конечно, доченька. Только… Чем там жить, лучше умереть.
Анна не спала… Да какой тут сон! Решила, что нужно бежать Машке. И чем дальше, тем лучше.
— Мама, я никуда не поеду.
— Поедешь!
— А ты? Он же на тебя окрысится.
— А ты не переживай, дочка… Что он мне сделает? Ладно бы тобой управлять можно, а тебя не будет, и какой смысл?
Рано утром, как только светать начало, Маша с дорожной сумкой и Анна пошли в сторону трассы. Анна переживала страшно. А как водитель какой-нибудь гад попадется? А вдруг еще что? Но оставаться Маше было нельзя. На первый остановившийся большегруз Аня Машу не пустила. Уж слишком молодой и разговорчивый водитель был, а вот на второй машине был мужчина чуть старше самой Анны. Она попросила его выйти:
— Вы простите меня, пожалуйста. Переживаю очень за дочку.
Мужчина улыбнулся.
— Правильно делаете. За детей всегда переживать нужно. Довезу вашу дочку, не подумайте ничего плохого. Ехать еще две тысячи километров, боюсь со скуки помереть. Вдвоем все веселее. Да не бойтесь вы, вот документы мои. Я на базе в области в этой работаю, вот, смотрите.
Аня как будто успокоилась немного.
— Доченька, будь осторожна. На вот…
Аня быстро сунула Маше деньги.
— Мам, откуда?
— Заняла у соседки. Да не переживай ты, картошкой отдам, все хорошо. Хоть что-то тебе на первое время. Машенька, доченька, пиши мне. Как только сможешь, сразу напиши.
— Хорошо, мама…
Машина почти скрылась в тумане, а Анна стояла и плакала. Вот и все… Вот и осталась она совсем одна. Господи, за что ей все это… Лишь бы у Маши все получилось. Хоть как-то, но, не так, как у нее…
***
Первое время ехали молча. Потом водитель повернулся к Маше:
— Меня Михаил зовут. Михаил Константинович. А тебя?
— Маша…
Девушка осторожно посмотрела на него.
— Хорошее имя, мою маму так звали. Ну, рассказывай, что тебя заставило так вот, ночью, из родного села уезжать?
Маша пожала плечами:
— Обстоятельства…
— Обстоятельства, это, конечно, серьезно… А какие обстоятельства могут быть, чтобы мать вот так одну оставить? Отец-то есть у тебя?
— Нет… Умер. Давно уже…
Из глаз Маши вдруг часто-часто закапали слезы.
— Я не хотела уезжать. И маму не хотела одну оставлять, но она заставила…
Водитель приподнял бровь. И Маша, как-то на одном духу, выложила все ему.
— Мда, девка… Все, что могло плохое быть, все к вашей семье приклеилось. А мать-то у тебя хорошая. И умная, и красивая… Что же замуж больше не вышла? Глядишь, и наладилось бы у вас в семье…
— Некогда ей было… Она работала день и ночь. Да и не за кого… Кто более-менее непьющие, давно все с женами. А за такого же…
Михаил протянул руку куда-то назад, протянул ей термос:
— Вот, попей чайку. Хороший чай, стресс снимает, а то вон, трясешься вся… Дорога у нас длинная, может быть и придумаем что-нибудь. У меня в каждом городе знакомые…
За весь день они только раз и остановились перекусить, а потом снова поехали.
— А вы не устали? Ведь столько уже за рулем.
— Устал, Маша, только из этой области выехать нужно. Нехорошая она. После того, как все развалилось, тут не хуже, чем в больших городах, машины трясут. Хорошо, если сам не пострадаешь, хотя как не пострадать, не всякий хозяин пропавший товар простит. Эх, вот раньше времена были… Ездили спокойно, не боялись никого. В любом месте могли остановиться на ночевку… Черт! Накаркал!
Маша увидела, как их на большой скорости обошли две машины. Одна встала прямо перед ними и стала притормаживать. Вторая ехала сбоку. В ней опустилось стекло, и водителю показали пистолет. Михаил глубоко вздохнул и повернул на обочину.
— Маша, если что — ты моя дочка! Поняла?
— Да…
Машу била дрожь. Она даже представить боялась, что с ней теперь может быть.
Водитель вышел из машины. Говорили громко, но, Маша, то ли от страха, то ли потому что дверь была прикрыта, ничего не поняла. Только несколько слов: «Не будешь рыпаться, потом поедешь дальше». Все затихло и дверь открылась. Вместо Михаила Константиновича за руль сел крепко сбитый молодой человек. Он даже не посмотрел на нее, завел машину, и они тронулись. Через пару минут Маша отважилась на него посмотреть. Она долго смотрела на парня за рулем, а потом, почти шепотом произнесла:
— Дима?
Парень дернулся, повернулся к ней:
— Машка? Машка, это ты?
Машина резко затормозила, потом остановилась. Легковая, которая ехала сзади, тоже остановилась. В кабину заглянул мужчина:
— Димон, чего тут у тебя?
— Сворачиваем. К гостинице!
— Ты уверен?
— Да!
Маша молчала до тех пор, пока Дима не припарковал машину. Он вышел, что-то объяснил тем, кто был с ним, и Маша увидела, как они все, вместе с водителем пошли в кафе. Сам Дима вернулся в машину.
— Дима, Димочка… Где ты пропал? Мы с мамой тебя искали… Мама, она так переживает…
— Я знаю, Маш… Только не могу я пока вернуться. Никак не могу… И знать, что ты меня видела, тоже никто не должен. А вот что ты делаешь в машине, далеко от дома, с каким-то мужиком, я хотел бы знать?
Они проговорили почти два часа. Дима скрипел зубами, сжимал кулаки, но слушал молча.
— Вот, значит, как… А я-то думал, что все хорошо у вас. Эх…
Он задумался, потом сказал.
— Вот что, Маша… Поживешь в этой гостинице, пока этот… Михаил, обратно поедет. А потом с ним вернешься домой. Ни в коем случае не раньше! Я договорюсь с ним.
— А ты? Дима, а ты?
Он улыбнулся:
— Подождите немного, потом и я приеду. Совсем немного… Только, помни, Маша… Никто и никогда не должен знать, что мы с тобой встречались, поняла?
— Даже когда ты вернешься?
— Тем более, когда я вернусь… Запомни это, Маша…
Дима сунул ей в руки толстую пачку денег. Маша испуганно смотрела на них.
— Это… Это целое состояние.
— Спрячь. И пользуйся. В гостинице старайся лишний раз не выходить за дверь. Водитель этот заедет за тобой.
Маша крепко обняла брата. Как в детстве, когда ей становилось страшно, или обидно, она всегда обнимала Диму. И ей сразу становилось легче. Тогда она знала, если Димка рядом, то ничего страшного случиться точно не может.
Ее быстро заселили в красивый номер. Хоть Дима и сказал, что это клоповник, Маше очень понравилось. В номере даже телевизор был. Она старалась не выходить. Вечерами внизу было шумно. Многие дальнобойщики, которые останавливались на ночлег, время проводили весело.
Михаил Константинович заехал только через неделю, когда Маша уже отчаялась дождаться его.
— Ну что, соскучилась? Прости, задержали на погрузке! Никто работать так и не научился. Готова? Теперь поехали домой!
***
В деревню въехали под утро. Михаил настоял, что довезет ее до дома. Как только машина остановилась, из дома выскочила Анна:
— Маша! Маша, доченька!
Она целовала Машу, а сама плакала. Наконец, посмотрела на Михаила:
— Как же так? Как так получилось, что вы обратно ее привезли?
Маша поспешила ответить:
— Мама, это я попросила. Не могу я так… С тобой буду, будь что будет…
Анна вздохнула:
— Грех, конечно, так говорить, только нечего теперь нам бояться. Участковый наш то ли за грибами в лес поперся, то ли еще за каким-то лешим, только, видимо, на браконьеров напоролся. Нашли его два дня спустя, как ты уехала. Похоронили вчера…
Маша пошатнулась, но Михаил крепко поддержал ее:
— Ну, у каждого своя судьба. А что, хозяюшка, чаем не напоишь? А то устал, сил нет…
***
Михаил зачастил к ним в гости. Маша видела, что мать меняется на глазах, что помолодела, просто не узнать. Как-то раз мать пришла домой, странно так посмотрела на Машу:
— Доча, мне новый участковый сказал, что Димка наш домой едет. Вроде там какая-то амнистия, и все, больше на нем ничего нет. Как такое быть-то может? Он же сбежал.
Михаил, который был у них, сказал:
— Ну, так он же не из тюрьмы сбежал, чего удивляться…
Дима появился внезапно. К дому подкатила красивая машина, Анна удивленно выглянула:
— Заблудился кто-то, что ли?
А когда вышла на улицу, да сына увидела, так сразу и оседать на землю начала. Маша едва подхватить ее успела.
***
Димка очень быстро освоился. Говорил, что как будто и не уезжал никуда… Деньги у него были. Быстро и дом поправили, и забор, и даже гараж построили.
А потом Михаил попросил у Димки и Маши руки Анны…
На свадьбе вся деревня гуляла. Маша маму такой счастливой никогда не видела. Димка подсел к Маше, которая сидела чуть в стороне:
— Что-то ты, сестренка, как будто не рада за маму.
Маша грустно улыбнулась:
— Что ты, Дим, конечно, рада. Посмотри, как мама расцвела.
— Ну, маму пристроили, теперь тебя замуж отдадим. А то я вижу, как вон тот парень на тебя смотрит, а подойти, видно, стесняется. Так ведь и косым стать можно.
Маша знала, о ком говорит Дима. Это был Олег, он приезжал к бабушке летом, и буквально хвостом ходил за Машей. Да и Маше он нравился, только… Не пойдет она замуж, совсем не пойдет. От одного этого слова руки дрожали. Она повернулась к брату, из глаз потекли слезы:
— Дима… Зачем так жестоко. Он, конечно, был плохой человек… Но он бы мог жить.
Дима нахмурился:
— Я сейчас не понимаю, ты о чем? Или о ком?
— Дима, не притворяйся… У нас никогда не было браконьеров.
Брат какое-то время соображал, потом криво усмехнулся:
— Хорошего же ты обо мне мнения, сестренка… Я, когда приехал, чтобы поговорить с этим упырком, тут уже к похоронам готовились…
Маша смотрела на Диму огромными глазами:
— Дима… Дима, правда?
— Я тебя когда-нибудь обманывал?
Маша обняла его, расплакалась.
— Господи, как хорошо… Как хорошо, что не ты… Дима, я так… Я спать не могла…
— Глупая… Иди уже, а то твой Олежек окончательно окосеет.
Маша сорвалась с места и побежала искать Олега. Дима прикрыл глаза, но его тут же побеспокоили:
— А можно вас пригласить на танец?
Перед ним стояла красивая девушка. Не такая, которые считаются красивыми в городе, а такая, которая считается красивой здесь. Все при ней… Взгляд, коса, бедра… Дима улыбнулся. А чем черт не шутит…
— Конечно, можно…
---
Автор: Ирина Мер
***
Фальшивая любовь
- Маркиз, маркиз, кис, кис, кис, киса! Идите жрать, пожалуйста!
Огромный, не в меру разъевшийся кот, лениво махнул хвостом, и, едва приподняв здоровенную башку, снова уронил ее на диванные подушки и провалился в свои кошачьи грезы.
Саша позвал его опять. Безрезультатно. Маркиз игнорировал хозяйские унизительные призывы. Хотелось дать коту пинка для ускорения. Он Сашу ужасно раздражал. Подумать только, какой прынц выискался! Давно ли он, истошно мяукая, подобострастно терся об Иркины точеные колени, задрав дрожащий облезлый хвост, жадно хватал замороженную мойву и глотал не жуя? Давно?
А теперь, получив (совершенно незаслуженно, кстати) роскошный титул маркиза, валяется на диванных подушках, копается в кормах премиум класса, как свинья в апельсинах, и делает вид, что ему до всех глубоко по фене!
Ну… К Ирке он вполне лоялен. Ирке он позволял себя чесать за ухом и щекотать толстое пузо. Ирка его и разбаловала так, быстренько переведя кота с вполне демократичной мойвы (котеньке нельзя рыбу, у котеньки больной кишечник) на дорогущий корм. Котеньке только лучшие, не аллергичные гранулы для туалета. Коте – самые распрекрасные игрушки, самую мягкую подстилку, самое, самое, самое…
- А твой кот не при…л, часом? – частенько удивлялся Саша.
Ирка обижалась, хватала Маркиза в охапку и демонстративно уходила с ним в обнимку в спальню, где запиралась на замок и не пускала родного мужа всю ночь. Бойкот, видите ли. Любовная голодовка, понимаете ли.
А Сашке было уже начхать на Иркины выкрутасы. Пусть там целуется со своим котенькой. Сашка надевал куртку, завязывал на ботинках шнурки и уходил в кабак, где, вместо того, чтобы подумать, как следует, над своим отвратительным (да, котенька?) поведением, бухал, веселился и снимал девчонок. Просто так, погулять, потанцевать, выпить на пару, для компании. И любая, любая готова была пригласить Сашку к себе домой. Потому что, Сашка стоил этого приглашения!
Сашку природа любовно, как добрая фея, одарила и мышцастой тестостероновой силой, чувством юмора и добротой. Такие нравятся женщинам. Таких хочется накормить, напоить и спать уложить. Разумеется, рядышком. От таких хочется родить парочку крепких карапузов, и тем самым улучшить наш хилый мир нормальными мужиками. Потому что, женщинам до смерти надоели все эти субтильные менеджеры, бизнес-коучи, неряшливые программисты, домашние подкаблучники и дутые качки, которые с виду – ничего, а на деле даже мешок картошки поднять не могут. Поэтому, к Сашке липли девицы всех мастей и возрастов. Липли, соблазняли, зазывали.
А он не шел. Потому что, любил эту крысу, женушку свою, гадину Ирку. И что он только в ней нашел?
***
- И что ты в ней нашел, Сашка, не пойму? Мозгля, фитюлька, вобла дохлая! А гонору-то, гонору! – мать раздраженно шуровала кочергой в летней печи, которую Сашка лично сложил в позапрошлом году. Печка вышла – конфетка. Не какая-нибудь буржуйка, или разбобура, курям на смех. Нормальная печка, считай, русская, только уличная. В ней, что хошь, делай – хочешь, пироги твори, хочешь, сливки для каймака топи, хочешь, борщ томи.
. . . ДОЧИТАТЬ>