Сколько себя помню, я всегда любил путешествовать. Будь то короткая поездка к бабушке в деревню, или дальняя дорога в Крым на стареньком «форде» (в котором удивительным образом уместились две семьи), или школьная экскурсия в Краков – зов любого маршрута тут же отзывался в моей груди самым приятным трепетом.
Но был и другой вид путешествий, который я также начал практиковать с раннего детства. И, в отличие от путешествий, требующих штампа в паспорте, этот вид не предполагал никаких телодвижений. Я путешествовал в будущее. В этих путешествиях я открывал, а точнее создавал, удивительные миры, наполненные улыбками и радостью. Миры, лишенные слез и страданий. Я не буду вдаваться в подробное описание тех вымышленных миров будущего и моих ролей в этих мирах. Скажу только, что во всех представляемых мной тогда событиях я никак не могу вспомнить себя теперешнего, пишущего этот текст.
Сейчас я по-прежнему страстно люблю путешествовать. Но, в отличие от путешествий в детстве, нынешние имеют некоторые особенности. Так, когда я готовлюсь к очередному походу в горы и наполняю рюкзак вещами разной степени необходимости, я также не забываю наполнить его до краев одной невидимой, но такой массивной, делающей мой рюкзак почти неподъемным, деталью – ответственностью.
И вот, когда я шагаю с этим рюкзаком под углом в 45 градусов вверх под порциями лучей палящего солнца, от которых не спрятаться в густых зарослях Ликийской Тропы, а лямки рюкзака нещадно режут нагруженные плечи, я пытаюсь «нащупать» границы этой ответственности. Измученный дорогой, едва сдерживаясь от тошноты, я вступаю в полемику с великим мыслителем, возражая ему по поводу тотальной или даже тоталитарной ответственности в экзистенциальном её смысле. Ответственен ли я за мыслительный процесс, который когда-то был «запущен» в раннем детстве и уж точно не был моим сознательным решением мыслить? Ответа не будет, но спрашивать себя об этом стоит.
Мой рюкзак путешественника многофункционален. В нем есть много скрытых от поверхностного взгляда отделений. Эти отделения сплошь забиты тем, без чего я больше никогда не отправляюсь ни в одно путешествие. Тревоги и страхи. Каждый раз я бережно расфасовываю эти эмоции по зип-пакетам и складываю их в тайные отделения рюкзака.
И вот, когда я спускаюсь с горы Оштен на Кавказе, умиротворенное небо в одно мгновение превращается в бурлящую темно-серую массу, колюще-режущий ливень в паре с ветром пытаются сбить меня с ног, а брюхо пространства оказывается вспорото молнией, меня вдруг настигает понимание. Смерть – это то единственное, чего я боюсь. Расфасовка по пакетикам тревог и страхов теряет всякий смысл, ведь все они, мелкие и на первый взгляд такие иррациональные, оказываются связаны с одним большим страхом.
Первое время я пытаюсь не бояться, но затем вспоминаю, что не боятся только глупцы. С тех пор я учусь дружить с этим страхом. Со Смертью всегда случаются самые интересные диалоги.
Да, путешествия во взрослой жизни стали другие. Это касается и физических перемещений в пространстве-времени, а также и мысленных трипов. Наверняка, многие уже сумели прочувствовать на себе экзистенциальный смысл мема «ожидание/реальность». Я, в свою очередь, стараюсь избавляться от первого и сосредотачиваться на втором. Но все же я так часто замечаю в себе тот самый порыв из детства. Порыв мысленного движения за пределы настоящего момента. Однако теперь, в отличие от детских лет, я путешествую в прошлое.
