— Ты что, совсем мозги растеряла? — Артём метался по кухне, едва сдерживая гнев. — Я тебе говорил, что у нас каждая копейка на счету, а ты снова со своей мамашей! Она что, думает, что я банкомат?
— Артём, я понимаю, что ситуация сложная, но она моя мать! — Людмила нервно теребила край фартука, опустив взгляд. — У неё нет никого, кроме меня.
— О да, бедная одинокая женщина, — Артём саркастически ухмыльнулся. — А про твоего отца она, значит, забыла? Или того уже нет?
— Папа ушёл от нас, когда мне было тринадцать, — тихо произнесла Людмила.
— Конечно, ушёл! Кто бы с такой ведьмой остался? — Артём со злостью швырнул на стол вилку. — И я вот что тебе скажу: я не намерен оплачивать её причуды. Хватит уже, в конце концов. То ремонт ей нужен, то холодильник новый, то теперь путёвка в санаторий. Это что за наглость такая?
— Она просто хочет поправить здоровье... — Людмила слабо попыталась защитить мать.
— У неё здоровье ещё на троих хватит, не выдумывай! — Артём прервал её, яростно ткнув пальцем в воздух. — У меня есть о ком заботиться: наши дети, мои родители. А твоя мать пусть как-нибудь сама разбирается. В последний раз я ей деньги давал, всё, никаких больше поблажек!
— Артём, пойми, я не могу не помочь... Я же сейчас в декрете, не зарабатываю, а мама на пенсии... Ей трудно. — Людмила попыталась найти поддержку в глазах мужа, но встретила лишь холодное непонимание.
— А мне, думаешь, легко? Я горбачусь на двух работах, чтобы вы тут в шоколаде жили, а она сидит себе в тепле и диктует, что ей ещё нужно! — Артём зло огляделся по сторонам, будто искал что-то, что могло бы подтвердить его слова. — Я и так на её ремонт деньги дал, на лекарства для неё раскошелился, холодильник ей купил... А теперь ещё и санаторий? Да пошла она!
Людмила прикусила губу, понимая, что дальнейшие уговоры бесполезны. Внутри неё что-то разрывалось от боли — между любовью к мужу и чувством долга перед матерью.
— Мама считает, что она заслужила это... Она помогает мне с детьми, когда я не могу... — Людмила тихо проговорила.
— Вот пусть и продолжает помогать! Это её внуки, и это не значит, что я обязан её содержать, — Артём грубо перебил её. — У меня тут, знаешь ли, своих забот хватает. Не хватает ещё, чтобы твоя мать меня на деньги разводила.
Людмила отвернулась, стараясь скрыть слёзы. Вся эта ситуация была для неё мучением. Мать давила с одной стороны, муж — с другой, и она чувствовала себя между ними словно в тисках.
— Знаешь что? — Артём неожиданно успокоился и сел на стул, облокотившись на спинку. — Если твоя мамаша так нуждается в деньгах, найди себе подработку. Продавай, не знаю, пирожки, вязанные носки... Или найди что-то по специальности. Но это её проблемы, а не мои. Я больше не собираюсь её обеспечивать.
— Артём... — Людмила покачала головой, но голос её был едва слышен. — Я же занимаюсь детьми, мне некогда работать.
— Ну и занимайся дальше! А мамашу свою содержи сама. Хоть из воздуха деньги делай, мне плевать. Я её расходы больше оплачивать не буду, точка! — Артём резко встал и вышел из кухни, оставив Людмилу наедине с её мыслями.
На следующий день Людмила поехала к матери. Войдя в квартиру, она села на старый диван и, не зная, с чего начать, просто молчала.
— Что, дочка, Артём отказался? — Валентина Петровна, женщина лет шестидесяти с чем-то, встала у окна, скрестив руки на груди. — Я ведь говорила, не надо ему прямо всё рассказывать.
— Мама, я не могу так... Это неправильно. — Людмила вздохнула.
— Неправильно, говоришь? — Валентина Петровна усмехнулась. — А как ты думаешь, я всю жизнь выживала? С прямотой твоей далеко не уедешь. Надо уметь обмануть, чтобы получить то, что тебе надо. А ты совсем не такая, как я. Я тебя учила, но ты ничего не усвоила.
— Но, мама... — Людмила попыталась возразить, но Валентина Петровна махнула рукой, прерывая её.
— Хватит "но". Ты должна была сказать ему, что деньги нужны тебе. Придумала бы что-то: на одежду, на косметику, на что угодно! А потом бы мне их отдала. — Валентина Петровна села напротив дочери и продолжила, не давая ей и слова вставить: — У меня, кстати, есть ещё пара пожеланий. Хочу посудомоечную машину. И ещё съездить в Европу — давно мечтала.
— Мама, это невозможно... Артём уже отказался от путёвки, он вообще не хочет больше помогать. — Людмила отчаянно покачала головой. — А ты ещё и посудомоечную машину хочешь?
— Мне плевать на его желания! Я — твоя мать, и ты обязана обо мне заботиться, — Валентина Петровна повысила голос. — Или я совсем перестану помогать с твоими детьми. Хочешь этого? Давай, сама справляйся.
Людмила закрыла лицо руками, понимая, что ситуация выходит из-под контроля. Ей было страшно осознавать, что её мать, та самая женщина, которая всегда казалась ей крепостью, превратилась в манипулятора, который использует её ради своих целей.
— Мама, это неправильно... Я не могу обманывать Артёма. Он хороший человек. Он не заслуживает этого. — Людмила подняла глаза на мать.
— Хороший, говоришь? — Валентина Петровна холодно усмехнулась. — Если он такой хороший, то должен понять, что ты тоже имеешь право на личные расходы. А что ты с ними сделаешь — это уже твоё дело. Скажешь ему, что у тебя проблемы со здоровьем. Вот и всё.
— Нет, мама... Это уже слишком. — Людмила отвернулась.
— Ладно, решай сама, но без моей помощи с детьми не рассчитывай на наследство, — угрожающе произнесла Валентина Петровна. — Я тебе устрою такое, что тебе и не снилось!
— Мама, ты шантажируешь меня? — Людмила резко повернулась к ней.
— Да хоть так назови. Но я знаю, что мне нужно, и я это получу, — уверенно сказала Валентина Петровна.
Людмила, дрожа от нервов, выбежала из квартиры матери и направилась домой. По дороге она разговаривала сама с собой, пытаясь понять, как ей поступить.
— Господи, что делать? Если я не помогу маме, она вычеркнет меня из своей жизни. А я не хочу оставаться без наследства... Но и Артёму врать тоже не могу. Он узнает, и наш брак рухнет... Надо как-то это остановить. Помогу в последний раз, а потом всё, больше никаких её прихотей.
Людмила решила поговорить с подругой, которая работала юристом.
— Катя, мне нужна твоя помощь. Мама грозится лишить меня наследства, если я не буду ей помогать. Но я больше не могу этого терпеть. — Людмила объяснила ситуацию, стараясь не расплакаться.
— Люда, я понимаю. Но это можно остановить. — Катя задумчиво постучала пальцами по столу. — Если твоя мать такая, как ты описываешь, она, скорее всего, не защищала свою квартиру юридически. Я могу подготовить документы на дарственную. Ты просто должна будешь убедить её подписать их, думая, что это что-то другое.
— Это возможно? — Людмила почувствовала лёгкий лучик надежды.
— Да, если сделать всё правильно, она даже не поймёт, что подписывает. — Катя улыбнулась. — Тебе нужно придумать хороший предлог. И главное, не выдавать себя.
Людмила согласилась. Она понимала, что это было последним средством, чтобы защитить себя и свою семью от матери.
На следующей неделе Людмила снова приехала к Валентине Петровне с подготовленными документами. Она нервничала, но понимала, что другого выхода нет.
— Мама, тут пришли бумаги из ЖЭКа, нужно подписать, — сказала Людмила, стараясь держаться спокойно.
— Что там опять? — Валентина Петровна подозрительно посмотрела на бумаги, но Людмила вовремя отвлекла её.
— Да ничего особенного, просто формальности. Они вечно что-то присылают. Я уже всё прочитала, это обычная бумажная волокита.
— Ладно, давай. Только если опять что-то не так, буду на тебя жаловаться! — Валентина Петровна взяла ручку и быстро подписала все бумаги.
Людмила вздохнула с облегчением. Теперь у неё был шанс вырваться из-под её влияния. Она благодарно обняла мать и ушла, чувствуя, как огромный груз свалился с её плеч.
На следующий день, собравшись с духом, она рассказала Артёму о ситуации. Он был сначала в ярости, но затем успокоился, увидев, насколько тяжело Людмиле пришлось принять такое решение.
— Людмила, я понимаю, что ты оказалась в трудной ситуации, — сказал Артём, взяв её за руку. — Но теперь у нас есть шанс жить нормально. Мы больше не будем поддаваться её манипуляциям. Я с тобой, и вместе мы справимся.
Людмила стояла на пороге новой жизни, словно птица, которая впервые осмеливается расправить крылья. Каждый шаг, сделанный ею, был похож на движение по тонкому льду: холодный и хрупкий, он готов был треснуть под тяжестью сомнений и страхов. Но с каждым новым шагом её уверенность крепла, а ледяная преграда под ногами становилась всё прочнее.
Мать, чьи слова когда-то были для неё законом, теперь превратилась в далёкий отголосок прошлого, как старое радио, которое шипит и фальшиво ловит волны. Она больше не имела власти над Людмилой, и та, наконец, поняла, что её собственная жизнь принадлежит ей самой.
Артём стал для неё тем маяком, что освещал путь в темноте, помогая не сбиться с курса. Их отношения, полные искренности и взаимопонимания, стали для неё источником силы, который она так долго искала. Вместе они строили своё будущее, кирпич за кирпичом, отвергая старые схемы и создавая новые, основанные на равенстве и уважении.