Даже в восемнадцать и пятнадцать лет мои дети все ещё были в восторге от того, что наутро им были заготовлены подарки. Они начали трясти меня за плечо уже в семь утра, как это делали, когда им было восемь и пять. За дверью в коридоре наверху я слышала, как собираются остальные кузены. Мы надели халаты, схватили смартфоны и все вместе посыпались горохом вниз по деревянной лестнице.
Я быстро схватила чашку кофе для поддержания сил, а дети заглянули в свои подарочные коробки. Затем мы направились в большую гостиную комнату, чтобы обменяться подарками. Ромка подарил Юле годовую подписку на музыкальный портал. Он старательно копил на неё, откладывая деньги с нового года. Дочь была тронута тем, что брат буквально отрывал от себя, желая сделать сестре приятное.
Затем Ромка вручил мне красивый ежедневник в кожаном переплёте и подходящую ручку. Немного смущаясь, он сказал:
– Мам, у тебя впереди много перемен, и я слышал, что девочки любят писать в дневниках, когда пытаются разобраться в своих чувствах.
До этого момента Ромка мало что говорил о моей потере работы. Его подарок показал, что он думает об этом больше, чем я могла предположить, и его беспокоило не только то, как это повлияет на него. Я обняла его, быстро смахнула слезы и вручила каждому из своих детей большие коробки, обёрнутые блестящей бирюзовой бумагой и перевязанные большими красными бантами.
Технически мои подарки для детей состояли из множества мелочей, но они не жаловались, что я нарушила правило «один подарок на человека». В каждой коробке были вещи, которые им понадобятся для предстоящей поездки: купальники, шлёпанцы, снаряжение для снорклинга и солнцезащитные кремы. На дне каждой коробки я приклеила фотографию нас троих на фоне потрясающего пляжа с сайта о Фиджи. Для этого, конечно, пришлось немного повозиться с фоторедактором. Зато получилось забавно.
Дети наконец узнали, куда мы собираемся, и их радостные вопли заполнили комнату. В коробках также были путеводители (я распечатала их с сайта, каждому свой) и маленькие блокноты с кармашками, чтобы было куда складывать брошюры или билетики, которые они могли бы собрать во время поездки. Они тут же начали перелистывать путеводители, одновременно говоря друг с другом.
– Подождите, подождите, ребята! – наконец закричала Юля, перекрикивая шум. – Вы ещё не открыли мои подарки для вас! – сказала она, схватив последние два пакета с кофейного столика.
Ромка вырвал свой подарок у неё из рук и небрежно разорвал упаковку, широко улыбаясь сестре.
– Ого, классно! – ахнул сын. Это был большой скрапбук. Начав перелистывать страницы, я увидела, что Юля сделала своему брату фотоальбом его школьных лет, начиная с детского сада. Его улыбчивое, беззубое лицо заполняло ранние страницы. На листах, посвящённых начальной и средней школе, преобладали спортивные фотографии, включая баскетбол и футбол. Среди них были несколько снимков с первого и последнего дней школы и с учителями. На нескольких появились и семейные фотографии нас троих. Юля сидела, улыбаясь, наблюдая за тем, как я и Ромка наслаждаемся нашим путешествием по воспоминаниям.
Фотографии заполнили половину альбома. Оставшиеся страницы были пустыми.
– Ты можешь поместить туда снимки с нашего отпуска после того, как мы вернёмся, и заполнить оставшиеся страницы своими школьными годами, – сказала Юля. – Мам, я обыскала твои коробки с фотографиями, перед тем как уехать в школу; надеюсь, ты не против.
– Против? Вовсе нет, – рассмеялась я. – Всегда хотела организовать эти фотографии в альбомы, но у меня никогда не хватало времени. Я так рада, что ты это сделала. Это что-то, что Ромка будет хранить всегда. Кто знает, когда бы я добралась до того, чтобы сделать вам альбомы?
– Что ж, я рада, что ты так думаешь, мам... потому что я также сделала альбом для себя, чтобы не так сильно скучать по вам, когда нахожусь в университете, – сказала Юля. – Он не такой шикарный, как у Ромки, но я держу его в своей комнате в общежитии. Там есть фотографии с тех пор, как я была младенцем, и до школы, и когда у меня трудный день, я достаю его и просматриваю.
Я знала, что если в альбоме Юли есть фотографии с младенчества, то страницы до третьего класса, вероятно, включают снимки её отца. Моё сердце сжалось, когда представила свою дочь, лежащую на кровати в своей комнате в общежитии и смотрящую на смеющиеся фотографии нас четверых. Меня удивило, что альбом Ромки начинался после того, как наша семья сократилась до троих человек.
Юля вручила мне красиво упакованную коробку и открытку. В ней я прочитала слова своей дочери: «Дорогая мама! Спасибо тебе за то, что ты всегда поддерживаешь нас во всех начинаниях и остаёшься рядом, когда мы движемся вперёд. Пожалуйста, знай, как сильно я ценю всё, что ты сделала для меня и для Ромы. Ты много работала и многим жертвовала, чтобы дать нам отличную жизнь. Но тебе также нужно находить время для себя. Убедись, что ты уделяешь время тому, чтобы решить, что будет лучше для тебя в будущем. Я подумала, что эти книги могут помочь тебе подумать о своей жизни и найти своё счастье. С любовью, Юля».
Слёзы снова навернулись на глаза, и я подарила дочери благодарную улыбку. Сняв крышку с роскошной коробки, достала три книги. Я всегда была заядлым читателем, но обычно терялась в романах или детективах. Это был мой способ убежать от требований одинокого материнства и напряженной карьеры. Никогда не тратила много времени на чтение таких книг, как эти.
Юля подарила Ромке нечто, что он будет бережно хранить всю жизнь... а мне она дала разрешение исследовать возможность что-то изменить в своей жизни. Я вскочила на ноги и заключила обоих своих детей в объятия. Они длились недолго, быстро перейдя в щекотку и борьбу. Опасаясь, что мои двое взрослых подростков могут что-то сломать в комнате, я разняла их и отправила наверх, чтобы убрали подарки в свою комнату.
Я ненадолго задержалась, чтобы обдумать всё, прежде чем присоединиться к остальной семье. Мои дети взрослеют. Похоже, я не так уж и плохо справилась с их воспитанием. Размышляла о том, с каким вниманием они подбирали друг для друга подарки. Быстро поблагодарив Бога, я взяла свою чашку с остывшим кофе и мешок для мусора, набитый разорванной обёрточной бумагой.
Мама позвала всех к столу на пирожки. Когда я проходила мимо окна, выходящего на боковой двор, мелькнувшее движение привлекло моё внимание. Заинтересовавшись, остановилась и внимательно посмотрела на кусты, но не заметила ничего необычного.
– Должно быть, это была собака или, может быть, кошка, – подумала я, выходя за дверь, чтобы присоединиться к остальной своей семье.
После сытного завтрака все занялись своими делами, и день прошёл незаметно. В духовке медленно запекалась утка, кто-то играл в карты, кто-то резвился на улице, катался на велосипедах или смотрел футбол, а в доме велись оживлённые беседы.
Обсудив вопрос о письмах от тёти Таи, мы решили не вскрывать их до 10 мая, чтобы исполнить её просьбу и дать себе время открыть их в более уединённой обстановке.
На нашу последнюю вечернюю трапезу был приготовлен ещё один обильный ужин. Традиция готовить утку была незыблемой для нашей большой семьи, и я переняла её, сделав и традиционной для нашей маленькой ячейки общества.
В этот вечер за детским столом стало ещё теснее – приехали сыновья Игоря, которые присоединились к нам днём. Валентин всё ещё не появился, и Дина сказала только, что он на дежурстве. Я начала подозревать, что между ними что-то не так, но не хотела поднимать эту тему при всех. Сестра казалась спокойной, а её дети радовались компании других кузенов.
Я заметила, что и Юля как-то отстранённа. Может, она скучает по своим друзьям из университета? Решив не позволять этим мыслям испортить оставшееся время с семьёй, я присоединилась к оживлённой беседе за столом. В какой-то момент разговор снова вернулся к тёте Тае. Её дом был предметом гордости – два этажа, подвал и мансарда.
Когда она умерла, мама, Дина и Валя первыми занялись необходимыми делами, убрали еду из кухни и вымыли весь дом. Они долго обсуждали, что делать с её вещами, пока папа не поговорил с адвокатом тёти Таи. Юрист сказал, что всё должно остаться как есть на несколько месяцев после её смерти, и тогда он передал все запечатанные конверты папе, попросив хранить их до праздников. Он объяснил, что позже всё станет понятно, когда мы прочитаем письма.
Тётя Тая всегда была немного эксцентричной, и папа принял её последние пожелания как должное. Он подготовил дом к зиме: слил воду из труб, очистил двор и желоба от листьев и веток. Дом стоял закрытым с тех пор. Адвокат обещал проверять его раз в неделю. Папа не любил, когда такой красивый старый дом пустует, даже зимой. Он оставил отопление на минимуме, чтобы защитить его от холода.
– Тая была удивительной женщиной, и её дом всегда полон сюрпризов, – вспомнила Валя. – В её кухне стоял старый рецептный ящик прабабушки и антикварный холодильник с её посудой, но удивило то, что рядом лежал ноутбук, где она хранила новые полезные рецепты. Вот этого я точно не ожидала.
– Ага, – добавила Дина. – Помнишь старые жёсткие бигуди, фен и утюжок для волос, которые мы нашли в её ванной? Она всегда меняла причёску. В шкафу лежали три коробки с той самой рыжей краской для волос, которую она так любила – хной. Тётя Тая не верила в седину и боролась со старостью до последнего. К восьмидесяти годам её рыжие волосы начали подчёркивать синие вены на висках, но никто бы не осмелился ей об этом сказать!
Разговор продолжал идти по кругу, все вспоминали тёплые моменты. Когда столы были убраны в последний раз, мама вспомнила о коробке с фотоальбомами, которую она привезла из дома тёти Таи. Она объяснила, что не хотела оставлять книги в пустом доме, так как они были бесценны.