На этом канале я уже писал о том, что большую часть июля 1977 года Юрка провёл на базе научно-исследовательского института в тайге.
Сотрудникам института разрешалось иметь при себе охотничье ружьё — на случай встречи каким-нибудь опасным для человека зверем. Вот только никто из учёных ни одного хищника ни разу не встретил. Видели следы медведя, видели даже свежий медвежий кал — ещё тёплый и дымящийся, а вот самого зверя — нет, чему они были очень рады, так как прекрасно понимали, что медведь-то их видел и при желании мог бы напасть и съесть — никакое ружьё против напавшего из засады Топтыгина не помогло бы.
Зато ружьё очень хорошо помогало в охоте на рябчиков. Невзирая на то, что экспедиция очень хорошо снабжалась тушёнкой, сгущёнкой и прочими продуктами, исследователи тайги были не прочь побаловать себя свеженькой птицей. И стреляли они довольно метко: в один из особо урожайных на рябчиков годов Юркин отец за один день подстрелил 17 рябчиков — и это не рекорд, большинство других сотрудников были более успешными.
В паре десятков километрах от экспедиционного лагеря находился другой лагерь — для лиц, отбывающих наказание за уголовные преступления, проще говоря, для зеков. Зеки занимались лесозаготовками и время от времени некоторые из них сбегали.
Руководство экспедиции и руководство зоны на всякий случай всегда были на связи по рации. В случае побега кого-то из своих подопечных начальник зоны тут же сообщал учёным, чтобы те были готовы дать отпор «гостям».
Потенциальные гости, однако, в большинстве случаев вели себя также, как и медведи — старались никому не попадаться на глаза. Один раз, правда, из протекающего рядом с кухней ручья исчезло ведро сливочного масла. Дело в том, что ручей питался подземными ключами и даже самым жарким летом вода там была настолько холодная, что сотрудники института использовали его в качестве холодильника, ставя туда вёдра с маслом или сырым мясом (теми же рябчиками).
Однажды из зоны для зеков сбежал особо опасный преступник — настолько опасный, что руководство зоны отправило в экспедиционный лагерь специального вооружённого человека для охраны экспедиции. Этот весёлый молодой человек почти весь июль жил вместе с учёными, ел с ними в экспедиционной столовой и развлекал дежурных по столовой студенток разговорами. Юрка не знает, в каком звании был солдат Виктор, так как в те времена в званиях ещё не разбирался (и даже не интересовался). Уже будучи взрослым, после армии, он спросил об этом Катю. Но Катя в званиях и сейчас не разбирается — ведь она в армии не служила.
Особо много побегов было именно в августе, так как в августе человеку в тайге выжить легче всего. Но и в другие месяцы побеги тоже были. Виктор рассказывал, что однажды один зек сбежал у них в мае, забежал в болото, и пропал. Три дня солдаты искали беглеца, несколько раз прочесали всё болото, а он, оказывается, залез на ёлку и все эти три дня там сидел, глядя на ходящих внизу людей.
Как потом выяснилось, этот уголовник проигрался в карты и по условиям игры обязан был сбежать, иначе, по словам Виктора, его товарищи воткнули бы ему вилы в бок.
Юрка не знает, насколько правдив рассказ командировочного, но были среди заключённых и так называемые «бесконвойные» — то есть зеки, которые работали без охраны и при этом никуда не убегали. У таких сидельцев на форме были даже специальные знаки и они могли неделями жить в шалаше за пределами зоны, заготавливая сено и попутно подрабатывая у местных на огородах. Частенько такие зеки за работу просили не деньги, а пачку чая.
Однажды в августе 1977 года, когда Юрка был в пионерском лагере, поздно вечером по рации пришло сообщение, что сбежала группа зеков на двух вездеходах и эти вездеходы направляются в сторону лагеря научно-исследовательского института. Начальник лагеря тут же всех разбудил, пересчитал и разделил людей на две группы: женщины и дети в сопровождении двух вооружённых мужчин пошли на север от лагеря, а большинство мужчин во главе с самим начальником пошли на юг, навстречу вездеходам. Катя потом рассказывала Юрке, что когда они выходили из лагеря, уже был слышен рёв моторов.
Дальнейшие события, развернувшиеся на юге от лагеря, Катя уже знала исключительно со слов мужчин, встречавших беглых сидельцев. По их словам, всё было банально просто и недолго. Зеки сказали, что они хотят встретится с женщинами. Наши мужчины им ответили, что женщины утром приходят, а вечером уходят на базу в охотничью деревню и ночью в таёжном лагере находятся только мужчины. Разочарованные зеки, сели обратно в вездеходы, развернулись и уехали.
Когда Юрка слушал этот рассказ, он ещё в силу возраста не понимал, для чего уголовникам нужно было встретиться с женщинами. А несколькими годами позже, когда он вспоминал эту историю, уже понимая, какая опасность нависла над студентками, молодыми сотрудницами института и его сестрой, он задумался: «А что бы сказали учёные зекам, если бы те приехали днём?»
Скорее всего, пришлось бы раскрыть секрет о том, что в лагере есть не только женщины, но и ружья, и сотрудники лагеря попадают в рябчиков с расстояния в несколько десятков метров — а люди явно крупнее рябчиков и попасть в них легче.
Но, к счастью, удалось избавиться от непрошенных гостей, не вступая в конфликт.