- Папа, ну пожалуйста, пойдем со мной! Ну пааап! - умоляюще канючил Глеб, дергая отца за рукав потертой кожаной куртки.
Антон раздраженно отмахнулся от сына и, не глядя на него, продолжил копаться под капотом старенькой "Лады".
- Отстань, Глеб! Не видишь, я занят! - рявкнул он, со звоном роняя ключ на бетонный пол автосервиса. - Марина тебя отведет, мне некогда с этим возиться.
- Но это же мой первый день в школе, папочка... - обиженно всхлипнул мальчик. - Мама всегда...
- Мамы больше нет, Глеб! - резко оборвал его Антон, наконец захлопывая капот. - Хватит уже, сколько можно! Иди, Марина ждет в машине.
Глеб, шмыгнув носом, поплелся к видавшему виды синему "Москвичу", припаркованному у входа в автосервис. На сиденье уже восседала Марина - яркая брюнетка с кукольным личиком и хитрым прищуром зеленых глаз. Увидев Глеба, она скривила губы в неискренней улыбке:
- Ну что, мелкий, погнали в школу? Давно пора, а то папочка совсем от рук отбился с этими своими колымагами!
Глеб молча залез на заднее сиденье и уткнулся лбом в стекло, за которым проплывали унылые серые пятиэтажки и покосившиеся деревянные домишки. Ему совсем не хотелось ехать в школу с Мариной. Он мечтал, чтобы рядом сейчас была мама - ласковая, добрая, отзывчивая. Но мамы не было уже два года. С тех пор, как ее не стало, папа сильно изменился - стал замкнутым, раздражительным, почти не обращал на Глеба внимания. А потом в их доме появилась Марина - вечно недовольная, вечно всем командующая. Разве она могла заменить ему маму?
Провинциальный город N встречал первое сентября со своим обычным вялым безразличием. На улицах почти не было прохожих - все спешили по своим рабочим делам или провожали детей в школу. Лишь редкие деревца вдоль дороги неуверенно шелестели пожелтевшей листвой, словно напоминая, что лето закончилось.
Марина лихо подрулила к школе, едва не сбив коренастую женщину лет 60, которая переводила через дорогу стайку первоклашек.
- Ну чего встала, старая кошелка! - гаркнула Марина, высунувшись из окна машины. - Ползешь еле-еле!
- Полегче, красавица! - грозно цыкнула женщина, сверкнув строгими голубыми глазами за стеклами очков. - Совсем от рук отбились, хамье!
Глеб испуганно съежился на сиденье, узнав в женщине свою новую учительницу Елену Сергеевну. Вот это да, вот это знакомство! Теперь она точно невзлюбит его с первого дня. А он так надеялся подружиться с ней, найти в ней поддержку и понимание.
Марина резко затормозила у школьного крыльца. Глеб, прижимая к груди потрепанный букет астр, неловко вылез из машины. Он обернулся, ожидая напутствия или хотя бы доброго взгляда, но Марина, бросив равнодушное "Давай, топай уже!", рванула с места, оставив мальчика в облаке выхлопных газов.
Глеб растерянно огляделся по сторонам. Школьный двор бурлил и галдел, как растревоженный муравейник - дети с цветами и воздушными шарами, нарядные родители, щелчки фотокамер, смех, слезы... Он чувствовал себя здесь лишним - одиноким, всеми покинутым маленьким человечком. Захотелось убежать куда глаза глядят, спрятаться ото всех, разреветься в голос. Но тут на его плечо легла теплая рука.
- Здравствуй, Глеб. Что же ты стоишь тут один, а папа где? - участливо спросила подошедшая Елена Сергеевна.
И в этом простом вопросе было столько искреннего участия и заботы, что у Глеба защипало в носу, а в горле встал ком. Может, еще не все потеряно? Может, он сможет обрести в школе то, чего так не хватает ему дома? Он поднял на учительницу глаза, полные слез и робкой надежды. Сейчас решалась его судьба - быть ли ему принятым или навсегда остаться чужаком и изгоем. И Елена Сергеевна каким-то своим особым учительским чутьем почувствовала это.
Елена Сергеевна мягко улыбнулась и, взяв Глеба за руку, повела к школе, на ходу приветливо здороваясь с другими учениками и их родителями.
- Не переживай, - подбодрила она мальчика. - Мы с тобой обязательно подружимся. А с папой твоим я поговорю, вот увидишь.
От этих простых слов, сказанных с искренним участием, у Глеба потеплело на душе. Впервые за долгое время он почувствовал, что кому-то небезразличен, что кто-то готов его понять и поддержать. С Еленой Сергеевной ему вдруг стало спокойно и надежно, словно рядом была мама.
Они вошли в школу, где царила привычная суматоха первого учебного дня - беготня, смех, обрывки фраз, запах мела и новых учебников. Елена Сергеевна привела Глеба в его новый класс и, усадив за парту, ласково потрепала по вихрам.
- Ну вот, осваивайся пока, знакомься с ребятами. А после уроков обязательно зайди ко мне, чаю попьем.
Она ободряюще подмигнула Глебу и вышла из класса. Мальчик робко огляделся - на него с любопытством глазели новые одноклассники, перешептываясь и хихикая. Никто не спешил знакомиться или заговаривать с ним. Глеб совсем сник, чувствуя себя лишним на этом празднике жизни. Он достал из рюкзака любимого потрепанного медвежонка и прижал его к груди, словно ища защиты.
В этот момент к нему подошел вихрастый конопатый мальчишка и, протянув руку, весело представился:
- Привет, я Вовка! А ты чего такой бука? Пошли на перемене в футбол играть!
Глеб несмело пожал протянутую ладонь и улыбнулся первой робкой улыбкой. Может, все не так плохо? Может, у него еще получится завести друзей и стать здесь своим?
Тем временем Елена Сергеевна, закрыв дверь класса, решительным шагом направилась в учительскую. Ей во что бы то ни стало нужно было поговорить с отцом Глеба. Нельзя же так с ребенком, бросать его одного в такой важный день! Она знала Антона давно, еще со школьной скамьи. Знала, каким веселым и отзывчивым он был, как нежно любил свою жену Анну, какие надежды возлагал на сына. Но смерть Анны сломала его, ожесточила, сделала чужим собственному ребенку. Однако Елена Сергеевна верила - доброе сердце Антона не могло очерстветь до конца. Ей нужно только найти к нему подход, пробудить отцовские чувства, напомнить о сыновьем долге. Она чувствовала - дальше тянуть нельзя, иначе Глеб совсем затеряется, зачахнет без родительского тепла. А она, Елена Сергеевна, не могла этого допустить. Не зря же она 40 лет отдала школе и детям, не зря верила, что учитель - это не профессия, а призвание и особая миссия.
В учительской было шумно и людно. Коллеги делились впечатлениями о первом учебном дне, хвастались своими первоклашками, обсуждали планы и задумки. Но Елену Сергеевну сейчас занимали другие мысли. Она решительно сняла трубку старенького телефона и, покрутив диск, набрала номер автосервиса Ковалева.
- Антон Палыч? Добрый день, это Елена Сергеевна беспокоит, учительница вашего Глеба. Нам нужно серьезно поговорить. Да, прямо сейчас, это очень важно. Я вас жду.
Она положила трубку и устало опустилась на стул. Сердце гулко и тревожно стучало в груди, словно предчувствуя непростой разговор. Но отступать было некуда - на кону стояло будущее маленького человечка. Человечка, в котором Елена Сергеевна вдруг разглядела того давнего мальчишку Антона - такого же одинокого и потерянного после смерти матери. Сможет ли она достучаться до него, пробиться сквозь броню равнодушия и черствости? От этого сейчас зависело слишком многое.
В окно барабанил мелкий сентябрьский дождик, словно вторя невеселым размышлениям Елены Сергеевны. Она тревожно смотрела на часы и думала о Глебе. Как он там, освоился ли, нашел ли друзей? Удастся ли ей поговорить с его отцом, достучаться до его сердца? Или он так и останется запертым в своем горе, не замечая, как страдает сын?
Скрипнула дверь, и на пороге показался Антон - все такой же хмурый и насупленный, в перепачканной маслом спецовке, пропахший бензином и машинным маслом. Увидев Елену Сергеевну, он смущенно замялся, явно не зная, как себя вести.
- Здравствуйте, Елена Сергевна. Вы чего-то хотели? - глухо спросил он, опустив глаза.
Учительница мягко улыбнулась и жестом пригласила его присесть. Она чувствовала, что должна во что бы то ни стало достучаться до Антона сейчас, пока он здесь, растерянный и уязвимый. И начала спокойно, почти ласково:
- Антон, присядь, разговор у нас долгий. Я ведь тебя еще мальчишкой помню, когда ты после смерти мамы совсем потерялся. И сейчас вижу - опять ты себя потерял...
Она положила руку на его сгорбленное плечо, и Антон вдруг весь обмяк, ссутулился, словно из него разом выпустили весь воздух. Он поднял на учительницу глаза, полные немого отчаяния и боли.
- Я ведь любил ее, Елена Сергевна... Так любил, что жить без нее не могу. А Глебка... Он так похож на нее... Смотреть больно... Не могу я...
Антону никогда еще не приходилось так откровенничать, распахивать самые потаенные уголки своей измученной души. Но рядом с Еленой Сергеевной вдруг захотелось стать слабым, маленьким, поплакаться в жилетку, как в детстве.
- Антоша, милый... Но ведь Глеб - это и твоя частичка, твое продолжение. Анна ушла, но оставила тебе самое дорогое - вашего сына. Как ты не поймешь, что ему сейчас как никогда нужен отец? Любящий, заботливый, сильный. А ты все в свое горе ушел, от мира отгородился. Ребенка сиротой при живом отце оставил!
Голос Елены Сергеевны дрогнул, она сняла очки и смахнула набежавшую слезу. Антон потрясенно молчал, начиная осознавать весь ужас своего эгоистичного поведения. Как он мог? Как позволил себе забыть о сыне, потерять его? Что же теперь делать?
- Я плохой отец, Елена Сергевна... Никудышный... - горько прошептал он, комкая в руках замасленную кепку. - Только как теперь-то исправить все? Глебка меня уже, поди, и видеть не хочет...
- Хочет, Антоша, очень хочет! - горячо возразила учительница. - Я же вижу, как он в тебе нуждается, как тоскует. Ты только дай ему шанс, протяни руку, обними покрепче. И сам в себе эту дверцу запертую отворить не бойся. Анна тебе сына оставила, чтобы ты счастлив был, чтобы любил его за двоих. А ты все никак этот дар ее последний принять не можешь.
Она говорила спокойно и веско, и Антон вдруг ощутил, как тают внутри ледяные оковы, сковавшие сердце и душу. Перед глазами замелькали картинки из прошлого - вот он качает маленького Глебку на руках, вот учит его на велосипеде кататься, вот они всей семьей на пикник едут... И везде рядом Анюта - смеется, целует, глаза сияют счастьем. Неужели он сам лишил себя и сына этого счастья?
Антон решительно поднялся, словно скидывая с себя многолетний груз.
- Спасибо вам, Елена Сергевна! Правду вы сказали, всю правду. Дурак я был, себя жалел, а сына упустил. Но я исправлюсь, вот увидите! Прямо сейчас пойду, заберу Глебку из школы, в кафе его поведу, поговорю с ним по душам. Нам о многом с ним поговорить надо.
Елена Сергеевна растроганно улыбнулась и обняла бывшего ученика за плечи.
- Иди, Антоша, иди! И Глебу передай - учительница ждет его завтра на чай после уроков. Только теперь уже с папой приходите!
Антон кивнул и решительно шагнул за порог. В его глазах горела искорка надежды и решимости начать все заново. Он чувствовал, что может стать лучше, может исправить ошибки и сделать сына счастливым. У него еще будет время все ему рассказать и про дедушку-миллионера, и про маминых родителей, и про несправедливое горе, выпавшее на их долю. Но сейчас важно было одно - обнять сына покрепче и сказать главные слова, которые он не говорил целых два года: "Я люблю тебя, Глебка. Прости меня, сынок".
По-прежнему сеял мелкий осенний дождь, но Антону казалось, что сквозь свинцовые облака пробивается теплый и ласковый луч света. Словно сама Анна смотрит на них с небес и улыбается сквозь слезы. И на душе у него вдруг стало легко и радостно, как не было уже давно. Он почти бежал по лужам, расплескивая студеную дождевую воду, торопясь обнять сына, вернуть потерянное.
А в школе только закончился первый урок, и детвора с шумом и гамом повалила в коридор. Глеб несмело жался к стенке, прижимая к груди своего потрепанного медвежонка. Но мысли его были совсем о другом - он вспоминал добрые слова Елены Сергеевны и улыбку Вовки-одноклассника и верил, что все у него еще наладится. И папа обязательно станет прежним - веселым и любящим, как когда-то. Ведь чудеса иногда случаются, правда?
Неожиданно в толпе галдящих школьников Глеб заметил до боли знакомую фигуру. Это был папа! Он стоял в дверях, промокший под дождем, взъерошенный и непривычно взволнованный. Увидев сына, Антон нерешительно шагнул вперед и вдруг, не говоря ни слова, сгреб его в объятия.
- Папка! Ты чего? - изумленно пискнул Глеб, уткнувшись носом в отцовскую куртку, пропахшую бензином и сигаретным дымом.
- Прости меня, Глеб... Прости, что оставил тебя, дурак... - сбивчиво бормотал Антон, прижимая к себе сына так, словно боялся снова потерять. - Мы теперь всегда будем вместе, слышишь? Ты да я, да мы с тобой!
У Глеба от неожиданности даже слезы на глаза навернулись. Сколько месяцев, сколько бессонных ночей он мечтал об этом - чтобы папа обнял его, прижал к себе, сказал, что любит! И вот это случилось, прямо здесь, в школьном коридоре, на глазах у всех!
- Пап, ты чего, с ума сошел? - смущенно пробормотал мальчик, утирая мокрые щеки. - Тут же люди кругом!
- А и пусть смотрят! - решительно тряхнул головой Антон. - Пусть все видят, какой у меня сын красавец! Самый лучший на свете!
Он схватил Глеба за руку и потащил к выходу, на ходу бормоча:
- Сейчас в кафешку пойдем, посидим, поговорим... А хочешь - в парк на качели? Или в кино на новый мультик? Все, что захочешь!
Глеб даже опешил от такого напора. Он вдруг со всей остротой почувствовал, как же сильно соскучился по отцу, по его теплу и заботе. И как здорово, что все это вернулось в его жизнь!
- Пап, а в школу мне завтра идти? - вдруг спохватился он.
- А как же! Конечно идти! - решительно кивнул Антон. - Ты же у меня умница, отличником будешь! Только теперь мы с тобой вместе пойдем, за руку. И портфель я понесу. И Елену Сергевну твою после уроков навестим, чайку попьем, поболтаем...
В его глазах горел такой мальчишеский азарт, что Глеб невольно улыбнулся. Кажется, в их жизни начиналась новая глава - светлая, добрая, полная надежд. С папой, который вдруг стал прежним - веселым, родным до боли. С мудрой учительницей, готовой поддержать и утешить. С ребятами-одноклассниками, с которыми еще предстоит подружиться.
Они вышли из школы под мелкий моросящий дождик. Но Глебу казалось, что мир вокруг наполнился особым волшебным светом. Все вдруг стало другим - ярче, красочнее, интереснее. Словно он шел не по унылым улицам провинциального городка, а по дивной незнакомой планете, полной загадок и приключений.
- Пап, а мы теперь всегда-всегда будем вместе? - спросил он, доверчиво заглядывая в лицо отца.
- Всегда, Глеб. Я больше никогда тебя не оставлю, - твердо ответил Антон, крепче сжимая его ладошку. - Давай договоримся: что бы ни случилось, мы всегда будем друг у друга. Мама ведь тоже с нами, в нашем сердце.
- Конечно с нами! - горячо подтвердил Глеб. - Она теперь ангел и смотрит на нас с неба. И радуется, что мы опять вместе.
Они брели по городу, болтая обо всем на свете. Глеб трещал без умолку - рассказывал про школу, про учительницу, про Вовку-одноклассника. И про дедушку расспросил, который оказывается был настоящим миллионером! Антон охотно делился воспоминаниями, откровенничал, смеялся взахлеб, словно наверстывая упущенные годы. А в груди его теплилось тихое счастье - он обрел сына заново и теперь сделает все, чтобы уберечь и сохранить эту драгоценную ниточку, связывающую их с Анной.
За разговорами они не заметили, как дошли до любимого Глебкиного кафе. Здесь когда-то они всей семьей часто бывали - ели мороженое, смеялись, болтали о пустяках. Антон на миг замешкался, словно воспоминания захлестнули его с головой. Но, поймав удивленный взгляд сына, решительно распахнул дверь.
- Ну что, зайдем, повспоминаем былое? Закажем как в старые добрые - два шоколадных и один фисташковый?
Глеб радостно закивал и потянул отца внутрь. Он чувствовал, что теперь-то все точно будет хорошо. Папа рядом, а значит можно горы свернуть! Они справятся со всем, они ведь теперь настоящая команда.
В кафе пахло свежей выпечкой и кофе. За столиком у окна сидела пожилая пара - бабушка вязала носок, дедушка читал газету. Совсем как раньше, когда Глеб сюда с родителями приходил. Словно и не было этих страшных двух лет, полных одиночества и тоски.
Официантка, миловидная девушка с ямочками на щеках, принесла мороженое в высоких креманках. Глеб набросился на угощение, весело стуча ложкой. А Антон смотрел на сына и не мог наглядеться. Надо же было потерять столько времени, упустить этот бесценный дар - каждую минуту, каждое мгновение рядом с родным человечком! Но теперь-то он все наверстает, теперь они будут вместе всегда.
За окном понемногу темнело, дождь все никак не унимался. А в кафе было тепло и уютно. И Глеб с папой все говорили, говорили, не умолкая. Обо всем на свете - о маме, о школе, о будущем, о том, как они теперь заживут. Им было так хорошо вместе, так спокойно и надежно. Словно вернулось вдруг счастливое беззаботное время, когда все были живы, здоровы и твердо знали, что так будет всегда.
Домой они вернулись затемно. Глеб крепко держал отца за руку и улыбался - ему не хотелось отпускать эту теплую надежную ладонь даже на миг. Он знал, что теперь все изменится. Что в его жизнь вернулись любовь, забота и тихая радость семейного тепла. И что у него впереди - долгий увлекательный путь, полный открытий и побед. А рядом будет папа - самый лучший, самый любимый. И мамочка - она ведь никогда их не покидала, просто теперь будет присматривать за ними с неба.
В тот вечер Глеб впервые за долгое время засыпал с улыбкой на лице. И снились ему добрые светлые сны - как они с папой запускают в парке воздушного змея, а мамин ясный лик сияет им с небес. Он знал, что теперь все будет хорошо. Просто не может быть иначе.
Елена Сергеевна, уже засыпая у себя дома над стопкой ученических тетрадок, вдруг улыбнулась и тихо прошептала в темноту:
- Справятся. Теперь-то точно справятся. Главное, чтоб любили друг друга, берегли и не теряли. А уж я присмотрю, в обиду не дам.
На город опустилась ночь. В окна стучал неугомонный дождь, над крышами провинциального городка N сгущались низкие осенние тучи. Но впервые за долгое время этот угрюмый пейзаж не казался Глебу безнадежным и тоскливым. Теперь он знал, что даже в самой непроглядной мгле может вдруг засиять луч надежды и веры. Самое главное - вовремя разглядеть и удержать его. И тогда все обязательно будет хорошо.
Ваш лайк – луч света в душе автора. Подписка – рассвет новой главы вашей жизни. Встречайте этот день вместе с нами!" Подписаться!