– И что Олег?
– В своём репертуаре: “Всё плохо, денег нет, жрать нечего, еле концы с концами сводим, вы уж там сами как-нибудь, а как мама” и всё в том же духе. Плакался, жаловался, меня аж слеза прошибла. А потом проболтался, что они в Турцию ездили, на две недели. И деньги, получается, нашли, и с работы смогли отпроситься… Ну да, это ж не к больной матери съездить, или хоть денег прислать на лекарства!
Антонина Андреевна умерла в понедельник. Ни для кого это не стало неожиданностью, болела она долго и тяжело, её уход ожидался всеми родственниками как неизбежность в ближайшей перспективе. Случилось это утром, Иван съездил в поликлинику, привёз докторшу, которая зафиксировала смерть, отвёз её обратно, а когда вернулся, застал в квартире мужчину лет сорока с профессионально-скорбным выражением лица – похоронного агента, которого скорее всего, вызвала та самая докторша, с которой он потом наверняка поделится гонораром.
Впрочем, мужик своё дело знал. Быстренько выяснил, что и как, вызвал спецмашину забрать покойницу в морг, попросил привезти туда вещи для переодевания, согласовал все процедуры – похороны, отпевание, кафе и прочее, взял деньги и уехал.
Зоя вышла из кухни, где сидела за чашкой кофе в тишине и спокойствии, которых у неё не было полтора года, с тех пор как свекровь забрали из больницы домой. Антонина Андреевна, сама по себе женщина покладистая и не вредная, раньше не доставляла невестке беспокойства, и у них был с нею доброжелательный нейтралитет. Первые месяцы болезни она также вела себя скромно и не причиняла особого беспокойства. Но потом болезнь стала прогрессировать, усилились боли, начались провалы в памяти. Женщина стала капризной, беспокойной, требовала постоянного присутствия рядом с собой, не желала делать положенные уколы и другие процедуры, пыталась гонять нянечек с какими-то поручениями, порывалась встать и куда-то пойти.
В конце концов лечащий врач вызвал Ивана на разговор, сообщив, что санитарки, да и медсёстры жалуются на поведение его матери и ему нужно принимать меры. Он бы рекомендовал перевести больную на домашнее лечение, чтобы избежать конфликтов, которые ухудшают и без того её тяжёлое состояние.
Зоя безропотно взяла на себя тяжёлое бремя ухода, научилась делать уколы, мыть свекровь и перестилать ей постель, перетирать овощи и каши, смешивать с детским паштетом, кормить с ложечки. Кое-как понимать её мычание и выполнять капризы. Последние полгода та уже не могла вставать, и, хотя за лежачей больной ухаживать стало тяжелее, можно было не опасаться, что та соберётся вставать и куда-то идти.
Зоя уволилась с работы и полностью посвятила себя уходу за свекровью, а Ваня вкалывал за двоих. Двенадцатилетнюю дочку Таню временно отправили жить к Зоиным родителям. Все понимали, что долго Антонина Андреевна не протянет, и потихоньку готовились к неизбежному. Однокомнатную квартиру, где до болезни жила мать, сдали в аренду – всё какая-то копейка в бюджет. Лекарства стоили очень дорого, а Зоя не работала.
Однажды вечером, когда Антонина Андреевна задремала, а Иван пришёл домой чуть пораньше, Зоя заглянула на кухню, где муж доедал свой ужин, присела напротив, и спросила.
– Слушай, дорогой, ты в курсе, что у нас с финансами?
– Не очень, – честно ответил он, – я только зарабатываю, а всеми деньгами распоряжаешься ты.
– Финансы подходят к финишу. Лекарств для твоей мамы нужно всё больше, а их концентрация всё сильнее. Я хотела тебя спросить, ты не хочешь позвонить своему брату? Это ведь и его мама, тем более, насколько я знаю, он тоже будет претендовать на наследство.
Иван задумчиво посмотрел на супругу, вздохнул.
– Не хотел тебя расстраивать, но я с Олегом говорил ещё недели две назад.
– И что Олег?
– В своём репертуаре: “Всё плохо, денег нет, жрать нечего, еле концы с концами сводим, вы уж там сами как-нибудь, а как мама” и всё в том же духе. Плакался, жаловался, меня аж слеза прошибла. А потом проболтался, что они в Турцию ездили, на две недели. И деньги, получается, нашли, и с работы смогли отпроситься… Ну да, это ж не к больной матери съездить, или хоть денег прислать на лекарства!
– Да уж, куркуль махровый твой братец. И жена его куркулиха. Ладно, пусть радуются жизни, я пойду отдохну чуток, совсем вымоталась…
В следующую пятницу Иван получил зарплату с премией, купил и привёз домой продукты, а лекарства решили заказывать в понедельник, в аптеке обещали какие-то скидки.
Однако ничего заказывать не пришлось – Антонина Андреевна тихо умерла во сне. Иван попросил Зою подготовить одежду для переодевания покойной, а потом заставил её лечь в спальне на кровать, где она тут же просто вырубилась, а сам принялся за обзвон родственников и друзей, благо все остальные хлопоты взяло на себя ритуальное агентство.
Вначале набрал Олега – он был единственным, кто жил в другом городе. Как ни странно, брат не стал отговариваться и обещал приехать вместе с супругой в среду, в день похорон. Пустил фальшивую слезу – “Бедная мамочка!”. Отключился, оставив в душе Ивана какое-то брезгливое чувство.
С остальной роднёй всё было проще. Умеренно, без фальши, сочувствовали, спрашивали, как Зоя, выясняли время и место погребения. Друг Игорь на своей машине взялся отвезти в морг одежду. Многие уточняли номер карты, переводили деньги на похороны. Зоя спала до позднего утра вторника, потом тоже включилась в предпохоронную суету.
Бабушку Тоню батюшка отпел прямо на кладбище, её похоронили, завалили могилу венками и цветами, погрузились в автобус и поехали в кафе. Не слишком затягивая поминальную трапезу, разошлись и разъехались по домам.
Как и следовало ожидать, брат с женой довольно бесцеремонно напросились к ним домой: “Разговор есть, братуха, извини, что прямо сейчас, но мне на работу завтра, поезд сегодня вечером, а разговор не телефонный”.
– Я насчёт маминой квартиры, – начал Олег.
– А что насчёт квартиры? – пожал плечами Иван. – Подождём, сколько положено, полгода, что ли, продадим и деньги поделим.
– А что там сейчас?
– Ничего. Квартиранты живут, у нас с деньгами сложно было, Зоя не работала, за мамой ухаживала, а лекарства дорогие очень. Вот мы и сдали.
– Ну, вообще-то, надо было с нами посоветоваться, это же не только ваша квартира! – пыхнула жена Олега, Люда.
– В то время это была квартира Антонины Андреевны, которая была не только Ваниной мамой, но и твоей, Олег, – сердито возразила Зоя. – Ты никак не участвовал в уходе за ней, мы всё решали сами, ты ни копейки не давал. А сейчас Люда предъявляет нам претензии за те гроши, что мы получили, по сравнению с тем, что потратили!
– Ладно, девочки, не ссорьтесь, Бог с ними с этими копейками, не будем считаться. Я вот что хочу предложить. Давайте не будем продавать пока эту квартиру, что там делить, мизер! А недвижимость в цене растёт, постоянно причём!
– И что ты предлагаешь? – устало спросил Иван.
– А вот что. Танюшке вашей только 12, лет семь ещё квартира не понадобится. А наш Антоха в ВУЗ поступать хочет, у нас в городе, ему жить где-то нужно, в общаге, сам знаешь, какие нравы, а снимать дорого. Так пусть пока что в бабушкиной квартире поживёт, подремонтирует, где нужно, к самостоятельной жизни попривыкнет. А потом либо мы вам вашу долю выплатим, либо вы нам, а квартира тогда Татьяне достанется! Как вам идея?
– Никак, Олег. Извини, мы сейчас к долгим разговорам не расположены, очень устали и хотим отдохнуть. Поэтому давай сразу закроем все вопросы. Первое – никого заселять в квартиру мы не разрешим. Там живут люди, которые платят деньги, а нам они сейчас очень нужны. Второе – кроме того, что мы получаем какую-никакую компенсацию за все наши затраты, мы не хотим, чтобы туда вселялись ни вы, ни ваш Антон. Потому что потом вас никакая сила из этой квартиры не выковыряет. Третье – когда пройдёт срок вступления в наследство, тогда и решим окончательно все вопросы. Пожалуйста, примите это к сведению. И учтите, я просто озвучиваю наше общее с Ваней решение, он у нас человек добрый и интеллигентный, а я хамло, с меня взятки гладки! Так, Вань?
– Хамло, это ты, конечно, перегнула, но вообще, мысли верные. Это решение – наше общее!
Люда хотела было открыть свой рот и высказаться, но Олег остановил её властным жестом.
– Значит, вот как с братом поступаешь? Ладно, отложим наш разговор, сейчас действительно не время, вернёмся к этому вопросу чуть попозже, может, вы тогда будете более адекватно воспринимать действительность. Пойдём, Люда!
Та опять хотела что-то возразить, но муж так зыркнул на неё, что она сразу замолчала. В полной тишине они покинули квартиру брата. Иван посмотрел на жену, пожал плечами.
– Они не успокоятся, будут долбить нас своими претензиями, закон-то на их стороне, квартира не наша собственность, завещания нет, а мы с Олегом – наследники первой очереди, в равных правах. Единственное, конечно, квартиру их Антону мы не отдадим, но делить её всё равно придётся, и уж мой братик, поверь, приложит все усилия, чтобы оттяпать более жирный кусок.
– Ничего у твоего братика не выйдет, – спокойно возразила Зоя.
– Почему это? – удивился Иван.
– Потому, что твоя мама была святой женщиной! Ещё в самом начале болезни она предвидела поведение и твоё и Олегово, знала, что спасать её будешь исключительно ты, а твой милый братец примчится только к дележу наследства. Короче, в двух словах, она позвала меня в твоё отсутствие и предложила оформить завещание на нашу Таню. “Потом вы с Ваней сами решите, выделять ему долю или нет, в зависимости от его поведения!” – сказала она.
Я нашла хорошего юриста, заплатила ему деньги, как раз премию дали, он предусмотрел все ходы: помог грамотно составить все бумаги, порекомендовал твоей маме пройти обследование, чтобы потом не могли сослаться на то, что она была не в себе на момент завещания, оформил на меня доверенность или сделал, как его, исполнительницей завещания, я не помню всех терминов, завтра, если захочешь, сядем с тобой и разберём эти бумаги, сам всё прочитаешь! А сейчас я предлагаю отключить все телефоны, домофон и входной звонок и залечь спать. Нам надо выспаться, и тебе и мне!
***
Как и следовало ожидать, Олег с Людой были в полном шоке, когда узнали про завещание. По их первоначальному плану, они хотели “дожать” родственников, вселить в квартиру Антона, а потом прописать его и попытаться полностью захватить жильё, уговорив брата отказаться от своей доли в наследстве. Вместо того, чтобы попытаться мирно решить вопрос, прекратить попытки отобрать жилплощадь, они подавали всё новые иски и апелляции, но ожидаемо бесполезно. Иван перестал общаться с братом и, разумеется, отказал ему даже в той малой доле, которую, в принципе, готов был выделить при мирном разрешении конфликта.
***
С приветом, ваш Ухум Бухеев.