За спиной у Ольги кто-то закричал во весь голос:
– Ах, ты ж господи! Ой, ой, ой!
Молодая женщина поставила тяжелую сумку на пол в тамбуре электрички и с трудом повернулась – на перроне в двух шагах от вагона барахталась беспомощно старушка. Она поскользнулась, повалилась навзничь под тяжестью своей сумки и теперь никак не могла найти опору, чтобы вырваться из ледяной ловушки.
Ступенька за ступенькой Ольга аккуратно принялась спускаться вниз, большой живот под туго натянутым пуховиком колыхался и норовил увести ее в сторону:
– Сейчас, я помогу! Я сейчас!
Молодая беременная женщина сделал несколько неуверенных шагов по обледенелому перрону. Протянула руку несчастной пенсионерке, как ботинки предательски поехали назад, живот потянул ее вниз и она шлепнулась с размаху на колени.
Старушка охнула.
– Ой жеж! На сносях! Ты что же, девка, куда кинулась бабке помогать! И сама увалилась! Вставай! Давай-ка, обопрись на меня!
Над их голова что-то пробулькало невнятно в динамике громкой связи.
Ольга вскрикнула запоздало:
– Сумка! Стойте, остановитесь!
Но металлические створки с шипением прилипли друг к другу, вагон дернулся и поплыл по черным полосам рельсов. Вместе с ним в зимней черноте растворилась сумка Ольги, где лежали обновки для еще не родившейся малышки, паспорт, деньги, телефон!
У молодой женщины выступили слезы. Она повернулась к старушке:
– У меня ведь там сумка и кошелек остались! Как же нагнать?
– Ох ты, – посетовала ее напарница по беде. – Ты что же как с дикого края! Все вещи побросала и кинулась старухе помогать. Электричка эта последняя, до утра тут куковать придется!
Дочка внутри мгновенно почувствовала, что у матери слезы на глазах. Толкнула изнутри легонько, будто бабочка крылом провела: “Мама, мне тоже беспокойно вместе с тобой”.
И Оля утерла слезы, погладила налитой живот – тише, тише, малышка, все в порядке. Обернулась к случайной спутнице уже с улыбкой:
– Ну ничего, что нибудь сейчас придумаем. Главное, что кости все все целы. Пойдемте на станцию, спросим, как отсюда уехать.
Поддерживая друг друга то под локоток, то плечом, две женщины побрели неуклюжими шагами к желтым окошкам маленького вокзала.
Внутри станции было пусто, светилось только зарешеченное окошечко кассы.
Оля заглянула в полукруг выреза:
– Извините, мы от электрички отстали. Как отсюда теперь нам уехать?
Из-за стекла раздраженный голос кассира буркнул:
– Женщина, касса не работает! Поездов, электричек не будет до 6 утра.
Оля растерянно переспросила:
– А как же… что мне делать? У меня сумка уехала в электричке. Кошелек! Деньги!
Кассир защелкала кнопками на телефоне:
– Фамилия какая?
– Кудрявцева.
Сотрудница снисходительно протянула:
– Передам по связи. На сто третьем километре оставят сумку в отделении у дежурного. Догоняйте сами теперь, куда смотрели-то.
Старушка неожиданно поднырнула под Ольгиным локтем и почти ткнулась острым носом в стекло:
– Да как мы догоним, ни поезда, ни электрички. У нее вообще документов нет! Ночь кругом, на улице какой холод, куда мы побежим! Вы виноваты! У вас на перроне не чищено, я упала, чуть ноги не переломала. А она мне помогла, вот и отстали от поезда. А ты виноватая, раз дежурная. Не проследила!
Кассирша приподнялась в своем кресле, лицо ее вытянулось при виде необъятного Олиного живота.
Она в один миг засуетилась, накинула на плечи куртку:
– Ну что вы-то сразу не сказали? Пошлите быстрее! Устроим вас сейчас!
По дороге через темную аллейку кассирша набрала номер в телефоне:
– Федя, двух тут увезти надо. Знаю, что полный. Они от электрички отстали без денег и без документов. Довези, я прошу тебя по-человечески, до утра ведь ничего не будет. Ты последний едешь.
На крохотной площадке с тусклым фонарем кассир указала на фыркающий рейсовый автобус – быстрее, садитесь. И женщины, молодая и пожилая, снова нескладно заспешили по скользкой дорожке к теплым желтым окнам.
Внутри салона оказалось очень тесно: пассажиры стояли и сидели вплотную друг к другу, прижимая к себе сумки, рюкзаки и котомки.
Хотя вот кто-то приподнялся с сиденья, за ним второй:
– Садитесь, бабуля.
– Пропустите, женщина беременная сядет.
Олина спутница проворно уцепила ее за локоть и провела через тесный проход. А когда устроилась на соседнем сиденье, посветлела в радостной улыбке на веснушчатом, похожем на запеченное яблоко, личике:
– Не вешай нос, утряслось все. Как зовут-то тебя?
– Оля, – от лукавых морщинок серых глаз перестали ныть ушибленные колени.
– А меня Таисия Ивановна.
Спутница с любопытством осмотрела толпу и зашептала на ушко своей соседке:
– Хорошо, как устроились, поедем в тепле и на мягком. Даже лучше, чем в электричке, – почти невесомая рука легла на Олино колено. – Ты прости, Олюшка, что разворчалась на тебя. Ты мне помогла, а я тебе даже “спасибо” не сказала. Если бы не ты, точно костей бы не собрала на перроне. Спасибо, золотко. Сама вон как переволновалась. А тебе вредно. Ведь чуть нас на улице не оставила кассирша эта с вокзала.
– Да ведь помогла же, – улыбнулась Оля. – Даже без денег нас подвезли. Так что я не переживаю, если что, пешком бы пошла. Через лес тут за час до дома дойти можно. А завтра сумку заберу. Там для малышки я столько всего накупила! Сегодня торговля хорошо шла, до обеда засолки и варенье продала на рынке. Потом пеленки купила и конверт на выписку. Еще больше половины осталось.
Таисия Ивановна округлила глаза от удивления:
– Ох, Олюшка, что ты, как дикарочка. Разве можно такое рассказывать незнакомым, что денег у тебя с собой много. Бесстрашная какая, ни людей, ни леса не боишься.
Молодая женщина немного виновато улыбнулась:
– Чего бояться, ведь лес меня кормит. Всегда я до станции пешком ходила и обратно, – она рассмеялась. – Пока дойдешь, ведро ягод можно набрать, до того урожайные места здесь. У нас в Ягодном как всех переселили в поселок за новой трассой, так с работой совсем плохо. А меня лес кормит. Собираю грибы, ягоды, травки, заготовки делаю и на рынке у трассы продаю.
Старушка от ее слов вдруг спохватилась:
– Так ты, что же, из Ягодного? Выходит тебе от перекрестка почти час добираться через лес по темноте? – она даже прижала худенькие руки к груди. – Такое место дикое, глухомань! Муж тебя хоть встретит на машине, заберет?
Оля отвернулась к окну, проследила взглядом цепочку огоньков вдоль трассы:
– Встретит, не переживайте.
Пожилая соседка посочувствовала:
– Раньше какое было Ягодное богатое, лесхоз там работал в несколько артелей. Сейчас все уехали в новый поселок, позакрывали, поди, все больницы и магазины. А ты что же осталась в диком месте таком?
– Мне нравится там, тихо, спокойно, – Оля даже улыбнулась при мысли о родном доме. – Я природу люблю. В новом поселке трасса рядом, машины днем и ночью ездят и воздух очень тяжелый. Не нравится мне там совсем, вот и не сменяла дом на квартиру в поселке.
Автобус заехал на коротенький сверток у окраины густого леса. Ольга приподнялась со своего кресла и кивнула случайной знакомой на прощанье:
– Добраться вам хорошо, без приключений. Всего доброго!
Из-под платка ее проводил внимательный взгляд:
– И тебе, Олюшка, всего доброго. Спасибо тебе.
Таисии Ивановне еще хотелось много чего сказать молодой женщине. Пожелать здоровья малышу, который вот вот родится. Поблагодарить за доброе сердце, которое не дало Ольге бросить старушку в беде на перроне.
Но она постеснялась людей вокруг, только приникла к стеклу и долго еще махала на прощанье в темноту, где почти сразу растворился фигура с внушительным животом.
Но когда Таисия Ивановна с протяжным вздохом устроилась обратно на сиденье, ее будто пружиной внутри ударило: “Как же муж ее встретит? Он же не знает, что она от электрички отстала! Ой, Господи, телефон-то поди тоже в сумке остался!”
Старушка дернулась было к шоферу, только автобус уже несся по узкой дороге, оставив далеко позади глухую чащу с маленьким пятном указателя “Село Ягодное”. Рассказ из рубрики ПРЕМИУМ. ПРОДОЛЖЕНИЕ, подписывайтесь, чтобы не потерять