Кристина вышла из ванной с трясущимися руками. Сердце выскакивало из груди, в голове образовалась тягучая пустота, а в ушах звенело от шока. Злосчастный тест показал две полоски.
Неделю назад девушка праздновала свое семнадцатилетие и представляла будущее в радужных цветах. Она мечтала съехать от родителей, каждое утро которых начиналось с криков и хлопающих дверей. Кристину тошнило от комнаты, которую приходилось делить с тремя сестрами. Пропахший табачным дымом дом не видывал ремонта много лет, а нищенские пособия, которые получала мать, быстро исчезали в руках продавцов из пивной по соседству.
Кристина молча прошла на кухню, чтобы быстро бросить чайный пакетик в кружку и спрятаться в своей конуре.
― Ты завтрак готовить собираешься? Почему все должны ждать, пока ты из ванной вылезешь? — раздалось недовольное ворчание матери, заботящейся о голодном семействе.
― У меня болит голова, но сейчас я все приготовлю, — тихо произнесла Кристина, стараясь не провоцировать скандал.
― Голова у нее болит! У меня тоже все болело, когда я вас рожала. А потом таскала, спина отваливалась. Неблагодарные!
Мама считала, что свой вклад в потомство она сделала много лет назад, и сейчас о младшеньких должна заботиться взрослая дочь. Матушка продолжала что-то говорить, выходя из квартиры, но Кристина ее уже не слушала. Она привыкла к постоянным придиркам и даже научилась их игнорировать.
Сегодня Кристина была рада домашним обязанностям. Она механически разбивала яйца и заваривала кашу, освободив голову от мыслей. Думать было страшно.
― Доброе утро, — сонная Дашка протопала к старшей сестре и обняла ее, прижавшись головой. Она была совсем маленькой, светлая макушка едва доставала Кристине до пояса.
― Привет, солнышко, — губы тронула грустная улыбка. — Буди остальных, зови кушать.
Отправив сестер в школу, Кристина осталась наедине с собой. Накинув капюшон на голову, она поспешила уйти из дома, потому что храп отчима за стенкой затих.
* * *
Сидя на скамейке в парке, она пыталась понять, в какой момент совершила ошибку. Душу немного грела надежда после недавнего разговора с Димой.
* * *
Они сидели в кино, Кристине достались билеты на семейную комедию. Дима пошел с ней без особых восторгов, но фильм оказался неплохим.
― Это ужасно. Не представляю, как люди решаются на такое количество детей, — Дима поражался экранной паре, которая воспитывала тройняшек.
― Не знаю, но мне кажется, дети делают людей счастливее, — Кристина улыбнулась, вспомнив любимых сестренок. А потом загрустила, осознав, что ее родителей потомство явно не радовало.
― Возможно. Но я бы на такое не решился. Даже одного вряд ли заведу, — равнодушно проговорил Дима.
― Кто знает, мы еще такие молодые, все может измениться. Пока точно рано об этом думать, — Кристина взяла Диму за руку. Парень редко проявлял инициативу, да и ладонь ее быстро отпускал, мол, идти неудобно. — А если бы с нами такое случилось? В прошлом году Вере с Игорем пришлось пожениться.
― Не случится, — холодно отрезал Дима. — Головой нужно было думать.
― А все-таки, что бы ты сделал? — хоть и было заметно, что Дима начал раздражаться, Кристине было любопытно.
― Не знаю. Наверно, решение принимала бы ты. На твою жизнь это повлияет сильнее, — Дима задумался. — Но я бы не бросил тебя в такой ситуации, если ты об этом.
Кристина в очередной раз поняла, что сделала правильный выбор. Хотя возлюбленный часто бывал отстраненным, пропадал на несколько дней и не знакомил с друзьями, она видела в нем только хорошее. Он мог быть очень нежным, постоянно делал комплименты, и в особенно тяжелые минуты дома Кристина всегда звонила ему, родной голос успокаивал. Правда, часто в телефонной трубке слышалось бездушное «абонент недоступен».
* * *
В парке становилось все холоднее, осенний ветер трепал волосы, на сером небе наливались тяжелые тучи. Решено. Тянуть не имеет смысла. Да и кому рассказать, как не любимому? Только он может помочь. Если рассказать родителям, будет жуткий скандал. С ребенком идти некуда, избавиться от него Кристина не представляла возможным. Да и где взять деньги?
Спустя несколько минут и пять исходящих, она поняла, что звонить бесполезно, по крайней мере, сегодня.
* * *
Неделя прошла, как в тумане. Частично Кристина отпустила плохие мысли на время ожидания тяжелого разговора с Димой, но внутри пряталась тревога. Стоило остаться наедине с собой, переживания захлестывали. Кристина занимала себя делами, благо, вся работа по дому была на ней, и общением с сестрами.
* * *
Она стояла на пороге квартиры, которую Диме снимали родители.
― Ты шутишь сейчас? — после долгой паузы произнес он.
― А похоже? — мягким голосом произнесла Кристина, глядя в пол. Почему-то она испытывала дикий стыд. Как будто это была ее ошибка. Как будто это она сделала что-то не так.
― Как ты это допустила? — в голосе Димы ощущалась тихая злоба. Кристина смотрела на него ошарашенными глазами.
― Я не знаю, как это могло произойти. Возможно, тогда, после посиделок у Насти.
― Ты должна была проследить! Ты же видела, сколько я выпил, — голос Димы звучал все громче.
― Знаешь, я сейчас не в том состоянии, чтобы слушать твои крики. Мне нужна поддержка и понимание, что делать дальше.
― Он вообще мой? — губы скривились в злобной усмешке. — У нас с тобой были не такие уж серьезные отношения.
Шокированная Кристина попятилась. Она не узнавала человека, который стоял перед ней. В своей голове она уже год планировала свадьбу, верила, что когда-нибудь сбежит от семьи, и они с Димой построят новую, светлую, в которой всем будет хорошо. Неужели она была настолько слепа?
― В общем, разбирайся с этим сама. Я не при делах, — перед носом захлопнулась дверь.
Ей хотелось стучать, кричать, объяснить ему все. Но остатки гордости помогли сдержаться. На подкашивающихся ногах Кристина зашла в лифт, и лишь после того, как закрылись двери, дала волю слезам. Мир рушился на глазах. Она готовилась к поступлению в престижный университет и имела все шансы пройти на бюджет, заселиться в общежитие и, наконец, поменять свою жизнь. Теперь этим планам пришел конец. Родители такого не потерпят и выгонят из дома, это Кристина понимала точно.
* * *
Шли недели, в душе зияла черная пустота. Кристина была совершенно одна. Единственная подруга Настя почему-то перестала выходить на связь, Дима проигнорировал сообщение, которое Кристина все-таки решилась отправить. С родителями, само собой, делиться не хотелось, а сестренки мало чем могли помочь в этой ситуации.
Устроившись на подработку в магазин, Кристина надеялась заработать какие-то деньги на съем комнаты. Она надеялась, что выплаты молодой маме помогут ей прокормить будущего ребенка, которого она уже полюбила всей душой. Кроха размером с орешек была единственным созданием, выслушивающим ее печали.
План был сносным, пока не случилось неизбежное. Мать, обычно равнодушная к состоянию детей, заметила у Кристины признаки тошноты. Разразился скандал. Столько гадких слов в свой адрес несчастная девушка не слышала никогда. Сестры непонимающе плакали, мать орала и бросалась посудой, а отчим криво ухмылялся. Он редко проявлял внимание к делам семейным, но эта ситуация его явно позабавила.
Ей разрешили остаться всего на одну ночь.
* * *
Она сидела все в том же парке. Перед глазами стояли зареванные личики сестер. Сердце Кристины разрывалось, она понимала, что больше некому заботиться о малышках, и переживала за них гораздо сильнее, чем за себя.
Внезапно раздался звонок. Кристина подняла трубку в глупой надежде, что Дима передумал. В трубке раздался строгий женский голос:
― Кристина, нам нужно встретиться.
* * *
Перед ней сидела Димина мама, представившаяся Викторией Александровной. Она выглядела безупречно. Темно-зеленый костюм подчеркивал прекрасную фигуру, густые темные волосы были собраны в строгую прическу. Она производила впечатление сильной и властной женщины.
― Новая пассия моего сына проболталась о твоей ситуация. Странная девица эта Настя, — Виктория Александровна аккуратно сделала глоток кофе. — Что ты решила делать?
Кристина не понимала, как себя вести. Зачем этой женщине понадобилось встретиться? Предложить денег на аборт? Обвинить наивную девушку в глупости?
― А какое вам дело? — не сдержалась Кристина. С матерью Димы у нее могли быть только плохие ассоциации.
Женщина подняла тонкую бровь.
― Об этом мы поговорим чуть позже. Так какой у тебя план?
― Какой у меня может быть план? Ваш сын бросил меня, обвинив в измене. Сегодня я стала фактически бездомной — мама выгнала. Денег нет даже на жилье. Какой у меня выход? — в глазах стояли слезы.
Строгость в глазах Виктории Александровны сменилась на сочувствие.
― Я понимаю тебя. Девятнадцать лет назад я решилась родить Диму, когда его отец исчез в неизвестном направлении. Видимо, у моего сына это наследственное. Он поступил мерзко, и я хочу все исправить. Мы снимем тебе квартиру и наймем няню, чтобы ты смогла учиться. Я всегда буду рядом.
Кристина увидела тепло в глазах напротив. Она не могла поверить в то, что сейчас услышала.
― Зачем вам это? Я ведь никто для вас...
― Ты — будущая мать моего внука и девушка, которой не повезло влюбиться в безответственного человека. Ты примешь мою помощь?
* * *
Спустя семь лет Кристина гуляла по московской улочке, а рядом шла очаровательная малышка. Виктория Александровна сдержала слово и была рядом на протяжении всех этих лет. Кристина получила хорошее образование, нашла работу и зарабатывала больше, чем могла представить несколько лет назад. Сейчас она шла навстречу сестрам, которые с чемоданами спешили к ней, чтобы остаться жить в ее доме.
---
Автор: Екатерина Юрьева
---
Рог шерстистого носорога
Серый хищник настигал подростка. Погоня началась, когда между ними было шагов триста. Русоволосый мальчик, лет 10-12, выкапывавший съедобный корень, ощутил на себе пристальный взгляд жёлтых глаз плотоядного зверя из-за куста волчьего лыка, рядом с листопадным лесом. От этого взгляда противно затошнило, заныло между желудком и бешено забившимся сердцем.
Крик о помощи, сорвавшийся с окаменевших, парализованных страхом губ, разорвал опускающиеся на землю сумерки. Этот крик растекся липкой холодной волной по земле, заползая змеёй в каждую норку, занятую осторожным грызуном, он поднялся по стволам, проник в дупла деревьев, заставляя покинуть пернатых свое неприступное жилище. Он разрывал барабанные перепонки травоядным всех размеров. И только в ушах хищников крик звучал любимой и желанной музыкой.
Когда зверь понял, что он замечен, и маскироваться дальше нет смысла, он ринулся в атаку. Одинокий волк, волк-изгой, изгнанный из стаи за нарушение закона, обречённый на скитание в одиночестве, скрывающийся, как от чужих стай, так и от своей, вынужденный добывать пропитание в одиночку, выбрал своей добычей мальчика.
Это был волк трехлеток, вступивший во взрослую жизнь, которому приглянулась волчица, принадлежащая вожаку. Вчерашний волчонок осмелился показать клыки главному волку стаи. Последовала жестокая расправа. Ему бы заскулить и опрокинуться на спину, но уж больно хороша была волчица, смотревшая за схваткой. Молодой волк продолжал драться. Волчица укусила его последней и совсем не больно. После того, как его начала рвать вся стая, все десять взрослых волков, это было единственным утешением.
Раны закрылись, но он истощил свои силы, питаясь ящерицами и лягушками. А убить даже косулю не хватало прыти.
И хищник выследил мальчика. Это была последняя надежда – убить мальчика и продлить себе жизнь. . .
Пролог
Эта история нигде не записана, никем не рассказана и не пересказана. Но я точно знаю, что она была в реальной действительности.
Она жила со мной с самого начала, когда я пришёл в этот мир и услышал свой первый крик, покидая надёжное материнское убежище, а может ещё раньше, когда я крошечным зародышем плавал в этом убежище, утробе матери, питаясь её кровью, или ещё раньше, когда соединились две клетки в одну новую жизнь, впитавшую информацию всех предыдущих поколений.
Где, в каких глубинах подсознания, в каком хранилище мозга или души зашифрована была информация об этой истории, я не знаю до сих пор. Возможно, о ней никто никогда бы и не узнал, если бы я случайно не увидел плакат с изображениями сказочных чудовищ в окне одного московского здания. Так я впервые попал в палеонтологический музей.
Мне было восемь лет. Родная тетя везла меня в деревню на все лето. В Москве пересадка. Мы убивали время в ожидании прибытия поезда. Так что музей попался очень даже кстати. Детей пускали бесплатно, а взрослый билет стоил какие-то копейки.
Мир доисторических существ окружил меня. Зачарованный, задрав голову, я бродил между скелетами динозавров, переходя от одного монстра к другому, пока не остановился возле одного чучела. Я стоял и смотрел на косматое чудовище исполинских размеров, гораздо больше самого крупного быка в стаде той деревни, куда везла меня тётка.
— Шерстистый носорог. Вымер 10 тысяч лет назад, — читала тётя пояснительную табличку, прикреплённую к постаменту чучела, невольно ослабив контроль за мной в музейной тишине.