Когда-то, давным-давно, когда телефоны мало того, что были не в карманах, а стояли на столах, номер набирался посредством кручения диска, для того, чтобы ответить на звонок, надо было бегом из дальней комнаты прибежать, да еще и не в каждой квартире было такое чудо света, как домашний телефон, пионерка Люда взялась писать дневники...
И даже подумать не могла, что через сорок лет мне придётся обратиться к этим первоисточникам, так сказать...
Для непосвященных: у меня два приемных ребенка. Уже взрослых. Опекунство у нас прекратилось, а отношения - нет. Старший, Макс, уже совсем вырос. Ему уже целых 29 лет, он полностью самостоятельный и давно живет отдельно, уже в Петербурге. Женился уже. На расстоянии вытянутой руки сейчас - Саша, ровно 20-ти лет от роду. Начиналось у нас с Сашей все настолько трудно, что даже приходили мысли от неё отказаться. Макс пришел ко мне в 8 лет, Саня - в 12. Если интересно, как живут семьи с приемными детьми - милости прошу в начало канала. Теперь канал мой про то, как мы живём после того, как опекунство закончилось.
И ещё: на этом канале комментарии читать ОБЯЗАТЕЛЬНО! Они часто интереснее и полезнее самой статьи.
Такой был обычный девчачий дневник. Не, я туда не вклеивала фотографии Николая Ерёменко с обнажённым торсом, не разрисовывала страницы розами с шипами. Для этого был песенник. Песенник и Дневник - это разные вещи, я вам скажу. Песенник лежал на столе на видном месте, в Песенник писалась общепринятая лабуда, анкеты там девчоночьи, фотографии молодого Боярского, всякие аббревиатуры типа КЛЕН - "Клянусь Любить Его Навечно", ну и соответственно слова песни "Там, где клён шумит над речной волной". А Дневник лежал под матрасом и писался украдкой. И конечно, мама бы его в жизни никогда не нашла. Под матрасом-то. Это ж самое что ни на есть труднодоступное в доме место. Кому в голову придёт искать деньги в шифоньере на полке под пододеяльниками, а девчоночий дневник - под матрасом, верно же?
Маме надо отдать должное. Она себя ни разу не выдала. Знала ли мама о существовании этого подросткового святая святых? Думаю, да. Потому что шли школьные годы, тоненькой тетрадочки в клетку мне хватало примерно на месяц, исписанная тетрадочка заменялась на новую, дописанная отправлялась к таким же уже исписанным тетрадочкам. Я эту кипу складывала в прочный пакет из целлофана и весь этот архив уже хранился в действительно труднодоступном месте, в сарае за ларём с дроблёнкой для домашней скотины. Дроблёнка - это такое раздробленное зерно для корма скоту. Как комбикорм. Обиднее всего, что вот эти ранние школьные тонкие тетрадочки и не сохранились почти.
Потом девочка Люда закончила школу, потом уехала на учёбу в город... Привычка писать дневники осталась. Только записи уже велись в толстых общих тетрадях, а не в тоненьких зеленых в клеточку. Ну, школьные годы я опускаю, и там всего пара тетрадочек уцелела, там вообще глубокие стихи на тему "У кроликов уши большие, но кролики не глупЫе." и рассуждения на тему "какие пацаны все дураки".
Я полезла в те тетради, когда я школу заканчивала, и в Волгоград уехала, в училище училась, в университет поступала, потом поступила, потом учёба... Сашке сейчас двадцать, мне тоже когда-то было двадцать. Я себя вспоминаю, скажем так, умным рассудительным человеком. Этот человек хорошо учился в школе, раздумывал о выборе будущей профессии, ну, работать с лошадьми и в журналистику мама не пустила (хотя читаю эти потоки сознания на листах в тетрадях и думаю: мама точно про дневники знала и на журналиста меня не пустила? Я не представляю себе своих детей, добровольно описывающих свою жизнь. И вообще-то у меня всё достаточно складно описано!) Но этот человек разумный, который вообще-то я, поступал после школы в институт, не хватило балла, между прочим, с красным дипломом закончил педагогическое училище, поступил в университет... Я ж умница была, да? Помогала старшим и уважала их, всех без разбору, старалась учиться, была активной комсомолкой, комсоргом там всяким, этакий будущий строитель коммунизма. С осознанным взглядом горящим. Не то, что нынешнее племя!
Ну, мне так казалось. Всё время. Пока я не начала свои дневники перечитывать. Впервые перечитывать с того момента, когда они были написаны и в кучечку сложены. Образ умницы, спортсменки и комсомолки с каждой перевернутой страничкой дневника рассеивался, рассеивался и вообще улетучился в туманные дали...
Чего там важного было, в моих дневниках? Честно: ни-че-го. Ничего путного. Никаких особо глубоких мыслей. Важное я вычитываю сейчас, вокруг вот этой самой чухни, написанной по сути подростком. Ежедневные описания ежедневных дел.
"Я его ждала, а он не приехал", и ежедневный подъем в пять утра, "овец пасть", пока не жарко, отношение к делам такое, ну надо и надо. Бабке полы помыть, молоко пропустить, сепаратор собрать-разобрать - это запросто. Вечерами - клуб, названия просмотренных в клубе фильмов, и вот, часики свои испортила...
Где про уважение к старшим, про желание помочь? Почему "бабка", "мать", "отец"? Почему не "мама", "папа", "бабуля"?
70 процентов этой чухни - про любовь и дружбу. Две общие тетради про последний, 10 класс, про консультации и экзамены, про сам выпускной, про подготовку в вуз. Про учебу, какую-нибудь осмысленность образования там, построение будущего, карьеры - неа. Да по фигу мне было, как я учусь и где я буду учиться. И кем я буду после получения диплома. И нужен ли мне диплом...
Любила ли я детей, раз пошла в педучилище? Да ни слова нет об этом. Дети мне были глубоко по фигу. Как и работа с ними. Куда кривая вывезла, туда и вывезла. Почему получился вдруг красный диплом? Случайно и нечаянно. Не потому, что призвание там или я педагог от бога. Просто в общежитии были строжайшие порядки, посторонних не впускали вообще, а город я еще не знала и прелесть поиска коротких дорог для себя еще не открыла, а неуёмную энергию куда-то надо было девать, пришлось направить энергию в учёбу.
Кстати, за время учёбы в педучилище записей маловато будет.
... Отец привез мне мешок картошки на машине в город, банки там с закрутками, хотел поднять нам всё это в блок, а его на вахте не впустили. И мы с девчонками перетаскивали всё это сами пешком на 8 этаж. Общежитие было новое, лифт ещё не работал. Работала только пропускная система в виде вахтёра. Общежитие было исключительно женское, и мужчины не могли внутрь попасть ни под каким видом. Ни папы, ни братья, ни с мешками картошки, ни с трёхлитровыми банками солёных помидоров...
Вот поэтому я и не волновалась за Сашку в общаге. У нас была такая пропускная система. И комендант, и воспитатели. И делать было нечего, только учиться оставалось. Впрочем, даже при такой закрытой системе проживания в общежитии не все с красными дипломами-то вышли. Даже отчисленные, оказывается, были, за пропуски... И никакой трагедии в том, что Таньку отчислили, не звучит. Жаль, что с подругой больше не встретимся. И всё.
Не учеба на первом месте была, и не диплом... Дружба и любовь...
Чем принципиально двадцатилетняя Люда отличается от двадцатилетней Саши? Выбор профессии - не по призванию, а по принципу "ну, куда получилось поступить, туда и поступила". Какой-то целеустремленности осознанной - нет и не было. Просто так получилось.
Любовь занимала львиную часть головного мозга... А где можно влюбиться, обучаясь в женском училище и проживая в женском общежитии? И то умудрялась...
Что, опять же - глубокие чувства, "подходит этот человек-не подходит", взгляды на будущую совместную жизнь? Да о чём это? Ехала домой на автобусе, рядом сел Васька из соседней деревни, всё, накрыла любовь. Думаю только о Ваське, ездим с друзьями в соседнюю деревню на танцы, я - в надежде встретиться с этим Васькой, возвращаемся под утро. Васька со своей деревней приехал к нам в клуб - а вдруг из-за меня, а? Это точно из-за меня! А через две недели к соседскому парню приехал друг в гости, вместе в училище учатся в городе. Парень Валерка играет на гитаре. "Отель "Калифорния".
Валерка рыжий и конопатый, но это не мешает начаться моей новой любви. Из-за гитары. Ну, надо признать, что все эти любови нескончаемой чередой развивались только в моём воображении, и там даже до свиданий дело не дошло, но...
Но в одной общей тетради постоянно фигурируют Серёжи. И это, между прочим, ТРИ РАЗНЫХ Серёжи!!! А у Сашки за четыре года - Мишка да Денис. И опять вот Мишка. Какое постоянство!
Читать про вот такие вспыхивающие и быстро гаснущие зачатки чувств-с надоедает. Я пытаюсь найти какое-то здравое зерно тут. Чтоб я озадачивалась своим будущим, думала о работе, карьере, взаимоотношениях с родителями... А про это мало, очень мало!
Иногда встречаются страницы, которые вдруг меня удивляют.
Например, почему-то я была свято уверена в том, что когда-нибудь, лет через пятнадцать, когда у меня уже будут свои дети (вот представляете, я в свои пятнадцать была уверена в том, что у меня будут только пацаны, девочки в качестве моих детей даже в юном возрасте и даже в мыслях не допускались!) мне эти записи очень пригодятся, чтобы лучше понять своих детей. И не ругать их.
То есть ещё не только организм для материнства не созрел, ещё мозг в каком-то зачаточном состоянии находится, а я уже осознаю, что для меня девочки - мимо? Ну ни разу не прозвучало нигде, что вот "а когда у меня будет дочь", "я буду делать дочке прически" или абстрактное - "дети". Неа. Только сыновья. Это как так-то?
Эх, знать бы, что у наших детей будут совсем другая жизнь и совсем другие игры!
Не пригодились записи-то. Макс штаны не рвал, и через забор-то на моей памяти сиганул чуть ли не единственный раз, да и то во взрослом возрасте, и то я ему пояснила, что слабак и через заборы разве так надо? Вот я в его возрасте... И рассказала... А Макс посмотрел на меня квадратными глазами и сказал: "Дааа, мать, я был о твоей юности гораздо лучшего мнения. Ты эту историю больше никому не рассказывай, пожалуй". На волнах воспоминаний я не поленилась съездить до общаги универа и посмотреть, на что сейчас похожа пожарная лестница, по которой я по ночам взбиралась к себе в общагу. Между нами говоря, даже, кхм, не совсем трезвая. Посмотрела... Даже не знаю теперь, рассказывать об этом или нет...
И вот сижу это я не пятнадцать лет спустя, а сорок пять, перечитываю всю вот эту чухню, простигосподи, чтоб попытаться понять свою Саньку... Кипа общих тетрадей. Гора чухни и ерундистики, которая казалась такой важной. Читаю и за голову хватаюсь, закатываю глаза в потолок... "Пришла в клуб, села на стул, пришла Ольга, сели на стулья у другой стены. Пришли Джон с Казбеком. Джон такой классный, и Казбек тоже"... Джона и сейчас помню, кто такой Казбек - вот пристрелите меня... Почему я себя вспоминала как осознанного разумного человека, а?
А сейчас меня волнуют МОИ взаимоотношения с Сашкой. Меня - волнуют, а Сашку, похоже, нет. Вот интересно, а меня в мои двадцать лет волновали взаимоотношения с родителями? Если волновали, то насколько? Ну не может же быть, чтоб в этой куче тетрадей ничего не было про наши взаимоотношения!
У нас была обычная, хорошая, положительная семья. Это мои родители меня выучили, это мои родители думали о моём будущем. Элементарно если бы не вон те мешки с картошкой, яйца, сало и мясо и банки с домашними помидорами, я б в городе в 80-е просто не выжила... Это мама думала о том, кем мне надо стать. Воспитателем в садике. Потому что хорошая женская работа, в тепле, и свои детишки тут же, рядом. Это тебе не коров доить, не стены штукатурить, ну и не журналистом по командировкам и каким-то гостиницам жить на целую неделю, писать про передовиков-чабанов и комбайнёров. О моём будущем думала моя мама, которую я не понимала, и чего уж - не любила. Упоминаются ли мои родители в дневниках? Конечно, упоминаются. Отец разбудил меня овец пасти, а мать отправила полоть огород...
Главное событие дня, да? Я в деревенский клуб не пошла, потому что мать не дала свои босоножки на низком каблуке. А уезжать мне не хочется не потому, что я без семьи скучаю, а потому, что тут - отличная компания.
Думала ли я о будущем? Были ли у меня какие-то горизонты планирования? Цели? Скучала ли я по родителям?
Да не было этого! Не было!
Все мои цели были коротенькие и похожи на преодоление заборов. Увидела забор, взобралась. Мать ругается, а я всё равно на крышу залезу! Зачем? А что, надо думать, зачем, что ли? Да просто чтоб преодолеть!
Насколько мне в этот период жизни были нужны родители? Насколько часто я задумывалась о семье, о маме с папой, о необходимости им помочь, например... Честно? А я вообще о них не думала! Сейчас думаю: стоп. А маме вообще-то примерно в это время операцию делали, катаракту удаляли. А я где была, чтоб после операции маме помочь? Почему об этом - ни слова?
И об учёбе я тоже не думала. И о своём будущем... Вот вообще! Меня интересовали только друзья. Компании. Меня просто несло, как известную субстанцию по течению. Странно даже, что со мной ничего неприятного так и не случилось.
Ну и чего я хочу от Сашки? В её в принципе такие же двадцать лет-то? Там в голове только любовь и дружба, и никаких целеустремленных планов. Сравнить с собой, понять и простить. И отпустить...
Потому что осознанность поступков лично у меня пришла позже. Как раз в тот момент, когда меня носом ткнули в то, что я корыстно раскатала губу на московскую прописку... И только после этого я иногда стала задумываться, где я буду жить и как я буду жить.
А в Сашкином возрасте я была ничуть не лучше Сани. Особенно если учитывать то, что детства у нас были совершенно разные. Пожалуй, надо многое пересмотреть в своих взглядах и перестать учить Саньку жизни. И отпустить. И пусть человек совершает свои ошибки...
Даже интересно стало: я по пожарной лестнице, похоже, взбиралась к себе в общагу чаще, чем через дверь входила. И ещё за собой притаскивала компанию комсомольских активистов из других вузов, эту компанию просто через вахту бы никто не пропустил. У этих активистов была гитара наперевес, под мышкой "Мастер и Маргарита" на одну ночь, а в сумке позвякивала водка... А ещё мы пели запрещенного тогда Розенбаума. "Гоп-стоп, мы подошли из-за угла"...
Возвращалась ли Сашка в общежитие к себе через окно хоть раз? Надо спросить при случае...